Игорь Хрусталев - Делец включается в игру
Ясно дело, что Денис рванул к Стасу. Тот, проконсультировавшись к Усольцевым, получил соответствующие указания – Стас служил связующим звеном между ребятами из транс-шоу и клубом, а также выполнял некоторые особые поручения начальства «Желтого попугая».
Усольцев вызвал Рыжую и велел ей найти свидетелей, надеясь зацепить Завадского через сына, которого пока было решен оставить в роли «избавленного от обвинения», до поры до времени, разумеется. Рыжая быстренько отыскала Соню с Настей, последняя же настолько вошла во вкус новой жизни, что быстро стала любовницей и Усольцева и Плешакова. Соня же довольствовалась только деньгами и, само собой, ей недоплачивали. И когда она проговорилась Насте, что решила со мной поговорить в надежде, что я перекуплю информацию, та немедленно связалась со своими покровителями и те напустили на нас Козодоева со Стасом. Илья стрелял, а Стас бил меня по голове. На его же совести оказались Илья, Миклухин и Настя.
Роль, предназначенная мне в этой игре была несколько двусмысленной. Я возник совершенно неожиданно для всей этой компании и внес некоторый сумбур в их довольно продуманные действия. Ни с того ни с сего я начинаю совать нос в это дело и копать да вынюхивать. Меня сначала припугнули, пощекотав живот бампером автомобиля в тупичке, но когда и это не помогло, решили контролировать мои действия и мне был подарен почетный знак гостя с подслушивающим устройством внутри. Так что о моих действиях и передвижениях все было известно и Стасу и Усольцеву и они буквально шли, наступая мне на пятки.
В конце концов Денис для них стал опасен. Завадский уже сидел и до суда сидел бы еще несколько месяцев, так что с сыном, который неожиданно заартачился, надо было что-то делать.
– И это еще не все, – обернулся ко мне разгоряченный Денис. – Эта сука последние два дня подмешивала мне в кокаин крысиный яд! Перед тем, как вы пришли, Стас сказал, что я пойти покойник. Мне действительно очень плохо и… Нет, я все же его убью!
Я не успел остановить мальчишку. Денис собрал последние силы (во время избиения Стаса он изрядно утомился и едва уже мог держать оружие в вытянутой руке, так что эффектной позы не получилось), подбежал к Стасу и, приставив ему пистолет к виску и нажал на курок.
Затем он обернулся ко мне.
Пистолет по-прежнему был в его руках, а взгляд стал уже совсем запредельным. Парень был по-настоящему опасен и сейчас способен на что угодно.
– Наверное, я сначала убью вас, а потом себя, – просто сказал Завадский. – Зачем нам эта чертова жизнь, правда? Пора уходить.
Парень явно уже не отдавал себе отчета в своих действиях. Он был действительно готов положить меня, а потом застрелиться или начать отстреливаться, когда в дверь будет ломиться привлеченная выстрелом охрана клуба.
Надо было что-то делать и брать инициативу в свои руки. Я закрыл дверь изнутри на два оборота и повернулся к Денису. Время сейчас работало не на нас и нужно было найти очень весомые аргументы, чтобы переубедить парня.
– У меня есть хороший врач. Он сможет тебе помочь. У меня есть много денег. Я заплачу за лечение, – проговорил я, глядя прямо в глаза Завадскому.
Я говорил достаточно убедительно для того, чтобы Денис опустил пистолет.
Между тем за дверью уже слышался топот приближающейся охраны. Я подскочил к окну и скомандовал Денису: – Быстро сюда! Мы можем пройти по пожарной лестнице на крышу, а там есть ход к соседнему строению. Сможешь уйти дворами.
Кажется, парень начал приходить в себя. Я не был уверен, что это состояние продлится достаточно долго, но решил, что иного выхода у меня нет. Как в буквальном, так и в переносном смысле.
Однако, покидать здание совсем я пока не собирался. У меня созрел довольно рискованный план, который я смог бы осуществить только в ресторане. Если, конечно, там по-прежнему будет находиться Очень Важная Персона.
Но пока что перед нами стояла более конкретная задача – выбраться на крышу.
Дениса снова «повело» и он едва-едва шевелил ногами, нашаривая ступеньки пожарной лестницы, по которой мы карабкались.
Наконец мы преодолели несколько пыльных перекладин и выбрались на плоскую площадку. Вид отсюда, должно быть, открывался славный – Волга и небо, но это днем, а сейчас впереди было лишь мерцание огоньков и дыхание холодного ночного воздуха.
– Теперь туда! – показал я Денису на крышу пристройки, от которой нас отделяло несколько метров.
Но Завадский оставался стоять на месте.
– Я знаю выход, – твердо сказал он.
Оказалось, что парень вкладывал в эти слова свой, особенный смысл.
Завадский, подпрыгнув, уцепился за флюгер, торчавший на краю крыши и, оттолкнувшись ногами, стал раскачиваться, убыстряя темп.
И вот, в очередной раз проносясь мимо меня, он крикнул изо всех сил:
– Выход здесь!
И, раскинув руки, попытался изобразить большую сильную птицу. Но порыв ветра быстро скомкал его вчетверо и, несколько раз перевернув, бросил вниз, слегка отклонив от прямого падения.
Тело Завадского-младшего шлепнулось куда-то в темноту на территорию двора дома, расположенного рядом с клубом – кажется, возле гаражей.
Мне надо было спешить. Я спустился на чердак и выбрался через люк на черную лестницу. Когда я уже преодолевал пролет между вторым и третьим этажом, из-за панели послышались голоса участников шоу, делившихся впечатлениями от только что закончившегося выступления.
– Я так боялся, так боялся… Все-таки в первый раз стриптиз, такая ответственность.
– У Миклухина классно получалось, но Стас говорил, что он больше не работает, совсем крыша поехала…
– И чего они вздумали программу менять перед самым выходом? Два номера коту под хвост! А сколько было криков, репетиций!..
– Эй, сопли! – раздался бас одного из охранников, – Дениса не видали?
– Нет, а что?
– Срочно нужен главному. Четыре раза все помещение прошмонали, никак не найдем.
– Во блин, – поддакнул его коллега, – Ищем, ищем, а Плешаку все мало, пока не найдем, говорит, не отпустит домой. А может парень давно уже смылся.
– Что-то случилось? – поинтересовался кто-то из транс-шоу.
– Не твое дело, – послышался удаляющийся голос охранника.
Ага, значит мое инкогнито еще не раскрыто и ищут только Дениса. Труп Стаса, разумеется, уже обнаружили и решили, что Завадский ушел через лестницу, но не на крышу, а вниз, и пустился в бега.
Такая версия меня пока что вполне устраивала. Я выбрался на первом этаже к основной лестнице, преодолев насквозь кухню и, снова взбежав на второй этаж, вошел в помещение ресторана.
Удача мне явно благоприятствовала. Генерал Тараканенко продолжал восседать за столом, поглощая десерт и запивая его водкой.
Охрана нового начальства за вечер, проведенный Тараканенко в ресторане слегка ослабила бдительность и я решил идти напролом. Быстро подойдя к столику генерала я сел рядом и успел представиться перед тем, как ко мне рванулись молодцы в штатском.
Тараканенко остановил их движением руки.
Похоже, мое появление и наглое незапланированное соседство заинтересовали генерала и он хрипло спросил меня, какого хрена мне тут нужно.
Я говорил коротко, излагая только основные факты и особо упирая на то, что в случае обнародования известных мне событий вице-губернатору придется давать неизбежные объяснения, от которых тот, само собой, предпочел бы уклониться. Я даже слегка загнул насчет того, что окружение вице подставляет своего покровителя и что Усольцев с сегодняшнего дня – это уже не та фигура, с которой можно иметь дело, хоть он и отдаленный родственник вице-губернатора. В заключение своей речи я сделал предположение, что генералу будет тоже не особо приятно начинать свою карьеру с расследования такого скандального дела и предложил ему сделать разумные выводы из вышеизложенного.
– Пожалуй, мне пора, – мрачно сказал главный мент области, с трудом вставая из-за стола.
Тараканенко, само собой, был в доску пьян, но, поскольку это было его обычным состоянием, я не удивился, что он еще способен соображать и передвигаться без посторонней помощи. Вторым привычным состоянием генерала был полный отруб, а третьего было не дано.
Я решил подстраховаться и выйти из здания вместе с ним, чтобы меня вдруг да не замочили по дороге. Трудно вдруг перейти из качества «почетного гостя» в «персону нон грата» в одном, отдельно взятом здании.
Краем глаза я видел, что моя персона уже привлекла особое внимание охраны заведения, но головоломы «Желтого попугая» не решались ко мне приблизиться.
У выхода стоял Усольцев. Испуганно посмотрев на меня, он учтиво поклонился Тараканенко и подал ему руку. Генерал не заметил протянутой ладони и открыл передо мной дверь, пропуская меня вперед.
Вот и все. Теперь я могу спокойно направиться к своему мерседесу, зная, что в спину мне не раздастся автоматная очередь.
Тараканенко со мной тоже не попрощался, и это было понятно. Как-никак мы – я и власть исполнительная, к которой принадлежал генерал, – никогда не были друзьями. Если я и тяготел к какой-нибудь из веточек этого деревца, то исключительно к законодательной и четвертой.
