"Комплекс Супермена". - Андрей Мансуров
Мысли в голову лезли всякие. Преимущественно — нехорошие. Он знал, что и генерал Корунис, и руководство Флота — вовсе не дураки, как это часто пытаются представить в тупых анекдотах завидующие их отличной зарплате штатские.
Нет, на свои места высшие офицеры попали вовсе не по блату, или за взятки. Они доказали делом свои выдающиеся организаторские таланты, и способность к стратегическому мышлению — то есть, решению наиболее рациональными способами что традиционных, что ранее не попадавшихся задач. Но…
Вот именно: с такой задачей не сталкивался прежде никто из землян.
И пока что Синельников ощущал даже некую затаённую радость от того, что не ему предстоит её решать. Поскольку привычных методов или способов «решить» такую проблему найти не представлялось возможным просто в силу объективных обстоятельств: враг отлично знает людей, долго и тщательно готовился к активным действиям, предусмотрел все возможные ходы Флота, и наверняка сейчас торжествует, видя бессилие и растерянность землян.
И пассивное наблюдение за окружающим пространством, пусть и без «стратегического» отступления, свидетельствуют не о «выжидательной позиции», а о банальной растерянности Генштаба. И не является достойным выходом из кризисной ситуации.
Но даже если в три тысячи семьсот пятьдесят восьмой раз повторить эту немудрёную мысль про себя, толку не будет: решение не даётся!
Да и есть ли оно при тех силах и средствах, которыми человечество в целом и его Флот в частности, располагает?!..
Синельников повернулся на правый бок. Теперь в поле зрения оказался встроенный стенной шкаф с его одеждой, где висит форменный китель. И стол со стулом — на спинке аккуратно висит рубаха, брюки сложены на сиденье. Но что-то с брюками явно не так — они почему-то шевелятся, словно бы надуваемые снизу воздухом! Что за…
Удивиться Синельников не успел: и он, и стул с брюками вдруг оказались в залитом ослепительным золотистым свечением месте. Не помещении — стен не было! — а именно — месте!
Проморгавшись, и привыкнув к странному освещению, Синельников решил, что ему-таки удалось уснуть: с неба, источавшего мягкий оранжево-золотой свет, спускались плети странных растений, вроде лиан. Только покрытых странными иззубренными листьями размером с добрый лопух. И хотя ни следа деревьев, или шпалер, с которых могли бы свешиваться эти лозы, не имелось, создавалось ощущение того, что находишься в не то — парке, не то — беседке. Появился странный запах. Подумав, и принюхавшись, Синельников решил, что пахнет розами — однажды нюхал эти цветы в одной из оранжерей. Приятно, да. А что там у нас под ногами, внизу?
Под ногами имелся абсолютно чёрный пол — или это была земля?! — на котором сейчас и стояла его койка и стул, с продолжавшими раздуваться и менять форму брюками. Синельников не придумал ничего лучше, как сесть, и спустить ноги с койки вниз — пол, земля, или что там было внизу, оказалось мягким, словно ковёр из персидской псевдошерсти, и тёплым. Может, ему пытаются создать «комфортные» условия?
Для чего?
Предстоит… Беседа?
Похоже.
Брюки закончили трансформацию, превратившись в странное существо — не больше метра ростом, и с огромной головой на весьма тонкой шее. Из одежды на существе имелось что-то вроде балахона, возможно, белого, но в таком свете тоже казавшемся оранжево-золотистым. Существо сидело на краешке стула, ноги с тощими, длинными, и расширяющимися на концах пальцами не доставали до земли. Синельников удивился: все пальцы существа: что рук, что ног, покрывали какие-то кольца — неужели украшения?!
— Нет, это не украшения. Эти… м-м… Предметы имеют чисто функциональное назначение. — голос раздавался непосредственно в мозгу Синельникова: губы существа не шевелились. Тон, которым были произнесены эти, первые, слова, показался Синельникову весьма высокомерным. Словно его собеседник обращается к низшему — так человек мог бы разговаривать с упрямым и непослушным ослом. Да и выражение лица не позволяло усомниться в том, что капитана странный гость недолюбливает, если не презирает: уж это в огромных прищуренных глазах изумрудного цвета (Не иначе, как шутливая фраза Моны навеяла!) заметить было нетрудно.
— Какое же именно? — Синельников, видя, что существо замолчало, решил начать диалог: надо же выведать хоть что-то потенциально полезное, пусть даже всё это происходит во сне. Мало ли! Вдруг это его собственное хитромудрое подсознание выбрало изощрённый способ помочь ему, да и всем им, сообщив нечто, что они проглядели, не заметили в пылу обычной дневной суеты?!
— Какое именно, тебе, человек, знать не обязательно. И твои мысли о том, что нужно постараться выведать у меня побольше полезной информации, я обнаружил. Они смешны. — существо растянуло щель рта в показушной ухмылке, и пролаяло, — Ха! Ха! Ха!
Синельникова невольно покоробило. Но он сохранил нейтральный тон:
— Ты — телепат?
— Нет. Я — расчётчик. Как бы это тебе попроще… Ну вот ты — когда видишь неработающий затвор импульсного ружья, его внимательно осматриваешь. И понимаешь, что в направляющий паз набился нагар. И если устранить — всё снова заработает нормально. Я же, поглядев на этот самый затвор, могу воссоздать всю конструкцию вашего примитивного огнестрельного оружия, даже не видя остальных деталей. Как могу уже по этому оружию воссоздать и всю вашу немудреную военную стратегию и тактику. Так что твои мысли по поводу возникшей сейчас ситуации я просто просчитываю, основываясь на общем знании вашей био— и физиологии, и изучении микромимики твоих лицевых мышц.
Синельников вполне оценил возможности огромного мозга, скрывающегося под лысым черепом, который, как и балахон, казался золотисто-апельсиновым. Из-за того, что сверху на этом черепе имелись, похоже, сальные, потовые или какие другие железы, и сама кожа выглядела словно бы покрытой чёрными точечками, сходство с апельсином казалось теперь гораздо сильней. Но лучше такие мысли придержать.
— Нет, мне не оскорбительно, когда ты думаешь про меня так. — а верно, будь оно неладно, Синельников успел смутиться, когда подумал, что его странному собеседнику может быть неприятно, что его сравнивают с простым земным фруктом, — И вообще многие ваши пристрастия, чувства и сравнения для нас являются пережитком. Но наблюдать их сейчас весьма забавно — примерно так же вы смотрите на поведение колоний муравьёв. Правда, знание вас - нами несравненно лучше, чем ваших же муравьёв - вами.
— Так, значит, мы для вас — мурашики?
— Нет, не совсем. Скажу без околичностей. Вы — побочный продукт глобального эксперимента народа тыхволдов. Изначально выведенный для примитивных, чисто физических работ: в шахтах,
