"Комплекс Супермена". - Андрей Мансуров
— Ну, про колонию-то всё более-менее понятно. Дело всё в том, что после системы Чегастер наши разведочные скутера начали продвижение дальше в секторе Лимб-пять. Где-то в пучинах которого и пропал наш малый дальний МРС-545. Очевидно, именно там, где-то в дальнем конце этого сектора, и расположены поселения, или… Скажем так: зона жизненных интересов наших врагов. И они скутер просто нейтрализовали — о нём уже восемь месяцев ни слуху на духу! — а колонию уничтожили для того, чтоб ясно намекнуть: ещё раз сунетесь сюда — мы и остальные ваши населённые планетки зачистим! Причём — легко и быстро.
— Да, действовали они там, на Чегастере, как ты любишь выражаться, быстро и эффективно. А на мой взгляд ещё и очень цинично. И для нас — унизительно. Но почему всё-таки — вам, воякам, послали именно фантом корабля?
— Думаю, для того же. Чтоб показать, что они в любой момент запудрят нам мозги. Введут в заблуждение. Ожидаем мы корабль — вот нам корабль. Ожидаем мы человекообразного противника — вот нам человекообразные фантомы!.. Так и заставят нас воевать самих с собой.
Ну, и, разумеется, они хотели показать превосходство своих технологий.
— Словом, сейчас у нашего горячо любимого и умного «главнокомандования» — море проблем.
— Точно.
— Смешно.
— И чего же это тебе вдруг стало так смешно?
— Нет, не с проблем командования. А с того, что людскую психологию эти гады, похоже, действительно изучали не один век. Может, и не одно тысячелетие. Просекли специфику жанра.
— Ты о чём это?
— Ну как же! А, да — ты же не любитель читать. Или смотреть триллеры. Саспенс. Поясню: это такое произведение, где неизвестно, кто убийца. Или маньяк. Или шпион. Иногда дают намёки: то покажут руку в перчатке, накинувшую платок с хлороформом на лицо сторожа, или часового, то — шприц, вводящий некий смертельный реагент в пластиковую трубочку системы искусственного кровообращения важного свидетеля, лежащего в реанимации. То — чью-то тень, поднимающуюся по лестнице в комнату молодой девушки. Показав предварительно офицера полиции, который тщетно пытается раскрыть два-три похожих жестоких преступления: убийства и изнасилования таких же девушек — обычно, кстати, весёлых и симпатичных. Некрасивым и злобным зритель сочувствует почему-то гораздо меньше.
Михаил фыркнул:
— Вполне могу этих зрителей понять. — он провёл ладонями по мягким округлостям пикантных ягодиц: благо, руки у него длинные.
— Не перебивай. А то я собьюсь с мысли. — Михаил кивнул, Мона продолжила, посмотрев зачем-то в угол, — Так вот. Ни лица, ни даже фигуры преступника обычно не показывают до самого финала фильма, когда бравый следователь путём невероятного напряжения извилин, крутых погонь, перестрелок, и плавания в пыли каких-то древних архивов, обнаруживает невероятный факт, изобличающий маньяка или убийцу. Это-то и есть основное правило любого триллера: убийца — обычный человек, без заячьей губы, без особых примет, все соседи его рекомендуют, как отличного и компанейского парня, коллеги по работе и начальство не нарадуется его деловитости и дисциплине…
А он — с детства закомплексованный, унижаемый — ну там: мамой-деспотом, или отчимом, или одноклассниками — использует свой изощрённый и обиженный на весь свет, или каких-то конкретных его представителей, ум, чтоб сделать этим другим больно. Отомстить. Или получить оргазм, лишив кого-то жизни. Ну и так далее.
Я что хочу сказать: всё происходящее строго соответствует канонам жанра. Следов — нет. Улик — минимум. Враг невидим. Недосягаем. Нет возможности ни в кого пострелять, или хотя бы позлословить — нашему Министерству пропаганды. В адрес этого самого врага. Через СМИ. Да даже призывать «теснее сплотить ряды», и «отомстить» невозможно. Кому — мстить-то?! Вместо привычных бойцам ящеров, зелёных человечков, или каких монстров — пшик! Нечто невидимое и аморфное.
Поэтому вы, офицеры «Дуайта», и вообще всё флотское руководство, можете годами чесать ваши умные репы, и просто и не подозревать, кто всё это с нами вытворяет, и почему они нас настолько хорошо знают.
А вдруг их агенты, шпиёны, до сих пор — между нас? Только — невидимы?!
Более того: вдруг они живут, скрываются, прямо внутри нас?
И отличаются от людей только модифицированными жабрами, повышенной чувствительностью к изощрённым наслаждениям, да, к примеру, изумрудными глазами?
Синельников долго молчал, сосредоточенно глядя в огромные густо-голубые, и сейчас казавшиеся бездонными колодцами, глаза с расширившимися зрачками. Думал.
С чего бы это его девушка решила подкинуть ему эту набившую оскомину, и используемую буквально в каждом втором дешёвом фантастическом боевичке идею о врагах в телах людей? Издевается? Или…
Мона первой молчания не выдержала — рассмеялась, ткнув его остреньким кулачком в мускулистый бок:
— Купила тебя! Небось, принял меня за суперзаконспирированного агента жукоидов?! Знаю-знаю: подумал именно об этом — вон как весь напрягся! Пресс прямо каменный стал! Сбежишь теперь?
— Да уж, паршивка такая: подловила. Да и вполне правдоподобно всё, будь оно неладно. — Михаил покачал головой, — У меня разыгралась прямо — настоящая ксенопараноя… А если серьёзно — то, в принципе, вполне согласуется. Гады всё о нас знают. Предвидят каждый шаг. Откровенно издеваются, и дают почувствовать своё превосходство.
И даже если и живут среди нас — как их вычислить-то? Ведь они точно: умнее…
Обидно. И выхода — не видать.
— Да, наверное. Ну что? Так и будешь думать да хмуриться, или… Приступим ко второй фазе лечения?
— Лучше, конечно, приступим. Ну-ка, где наши наручники? Я хочу наказать противную девчонку, так напугавшую бравого капитана…
Даже после «лечения» Синельникову не спалось.
Закинув руки под подушку под головой, он методично изучал подволок своей каюты. В надежде, что привычная банальность этого занятия позволит мозгу утомиться от его монотонности и бессмысленности, и, наконец, отключиться.
Не желал его мозг отключаться. Он с регулярностью таймера словно пневмоударником вбивал в сознание гвозди: «Обо…рались!», «Обо…рались!»…
Синельников этим самым сознанием понимал, конечно, бессмысленность такой констатации, и знал, что вины его подразделения в произошедшем нет. Как, собственно, и ничьей из людей. Похоже, ими всеми очень умело манипулируют, попутно изучая реакции и эмоции. Совсем как дотошные лаборанты наблюдают за тем, как их подопечные — например, крысы! — пытаются справиться с незнакомой задачей. Новым лабиринтом.
