Партизаны. Цирк - Алистер Маклин
— О!
— В самом деле, — Джакомо перевел взгляд на Зарину. — Вы не почувствовали ночью запаха дыма?
— Дыма? Да, но мне было так плохо. — Девушка содрогнулась, вспомнив ночную бурю. — Что это был за дым?
— Это работал ваш друг Петер. Он заваривал дверь каюты Алессандро.
— Заваривал дверь? — в голосе Зарины прозвучала легкая истерическая нотка. — А Алессандро и его люди находились в каюте? Но почему, черт возьми,… — она не могла найти подходящего слова.
— Предполагаю, ваш друг Петер не хотел, чтобы они выбрались наружу, — усмехнулся Джакомо.
Зарина и Лоррейн молча переглянулись. Им нечего было больше сказать.
— Вот все и объяснилось, — Петерсен бодро откашлялся. Зарина и Лоррейн словно в унисон медленно повернули головы и посмотрели на него с полнейшим недоверием. — Как говорится, прошлое — это пролог. Понадобится полчаса или что-нибудь около этого, чтобы раздобыть какой-нибудь транспорт. Есть время почистить зубы и упаковать вещи, — он взглянул на Джакомо. — Вы с вашим другом отправитесь с нами?
— Вы говорите о Лоррейн?
— А у вас есть другие друзья на борту?
— Все зависит от того, куда вы направляетесь.
— Туда лее, куда и вы. Не будьте шляпой.
— И все же куда?
— Вверх по Неретве.
— Тогда нам по пути. Петерсен уже поднимался из-за стола, когда в кают-компанию вошел Карлос с бумажным листком в руке. Как и Джакомо, он был выбрит, свеж, и, вне всяких сомнений, весел. По оживленному лицу капитана нельзя было догадаться, что он не спал целую ночь.
— Доброе утро, господа. Вы уже позавтракали?
— Передавайте своему шеф-повару, что мы без ума от его искусства. Это для меня? — Петерсен указал на бумажный листок.
— Да. Сообщение только что принято. Оно зашифровано, так что для меня это полная бессмыслица. Петерсен посмотрел на бумагу.
— Для меня это тоже бессмыслица, пока нет под рукой шифровальной книги, — он сложил листок и убрал его в карман.
— Вероятно, что-нибудь срочное, — сказал Карлос.
— Шифровка из Рима. Я вывел закономерность: то, что Рим считает срочным, на деле таким не является.
— Мы недавно услышали, что сегодня ночью был ранен человек, — обратилась к капитану Лоррейн. — Рана серьезна?
— Сам Кола считает свою рану серьезной, — без особого беспокойства в голосе произнес Карлос, — я — нет. На всякий случай я послал за санитарами, но их все еще нет. — Он посмотрел в иллюминатор. — Зато я вижу двух солдат, идущих по трапу. Одному из них под девяносто, другому — меньше десяти. Вероятно, это за вами, Петер.
— Посмотрим.
Хотя Карлос преувеличивал, говоря о разнице в возрасте солдат, но ненамного. Младший действительно был чрезвычайно молод — бритва еще не касалась его подбородка. Возраст старшего давно перевалил за пенсионный. Старик запоздало отдал честь — проворнее не позволял его застарелый артрит.
— Капитан Тремино, среди ваших пассажиров есть офицер югославской армии?
— Майор Петерсен, — указал рукой Карлос. Старик, повернувшись к Петерсену, вновь отдал честь.
:— Комендант приветствует вас, сеньор. Он будет благодарен, если вы и двое ваших людей пройдете к нему в канцелярию.
— Зачем?
— Комендант не ставит меня в известность, сеньор.
— Это далеко?
— В нескольких сотнях метров отсюда. Пять минут хода.
— Сейчас, — Петерсен достал свой «люгер». Джордже и Алекс сделали то же самое.
Пожилой солдат предупредительно покашлял.
— Господин комендант не любит, когда в канцелярию приходят с оружием.
— Что?! — воскликнул Петерсен. — Во время войны комендант важного военного объекта не выносит вида оружия? — он взглянул на своих помощников и отложил пистолет. — Вероятно, старческий маразм. Отнесемся к этому с юмором.
Они вышли. Карлос, проследив через стекло иллюминатора, как все пятеро спускались по трапу, вздохнул.
— Не могу смотреть на эту картину. Не могу. Как итальянцу мне трудно наблюдать это зрелище: беззубый старый пес и неразумный щенок в окружении трех матерых волков. Точнее, трех саблезубых тигров, — Карлос повысил голос. — Джованни!
— Они действительно такие? — нерешительно спросила Зарина. — Вчера в Риме л слышала, как один человек назвал их именно так.
— Несомненно, это был мой старый приятель полковник Лунц.
— Вы знакомы с полковником? — в голосе девушки послышалось удивление. — Кажется, все вокруг все знают. Все, кроме меня.
— Разумеется, я знаю его, — Карлос обернулся, когда в дверном проеме появился тощий, как типичный язвенник, повар-механик. — Джованни, приготовьте мне, пожалуйста, завтрак.
— Неужели ты в самом деле можешь есть эту дрянь? — изумленно сказал Джакомо.
— Если мысленно отключить вкусовые рецепторы и добавить каплю воображения — запросто можно представить себя сидящим в «Максиме». Вы думаете, Зарина, что ко мне подходят на причале в Термоли, тычут пальцем на восток и просят перевезти в Югославию? Вас бы не было на борту, не знай я полковника. Вы с подозрением относитесь к каждому?
— Только к майору Петерсену. Я не доверяю ему ни на йоту.
— Хорошие вещи говорите о земляке, — Карлос сел за стол и принялся намазывать хлеб маслом. — По-моему, он честный, прямолинейный парень.
— По-вашему. А подниматься в горы с этим человеком придется нам.
— Петер, кажется, знает здесь все вокруг. Вы прибудете к месту назначения в полном порядке.
— Разумеется. К месту назначения майора или к нашему?
Карлос с легким раздражением взглянул на девушку.
— У вас есть другие варианты?
— Нет.
— Тогда прекратите толочь воду в ступе.
— Карлос! Как ты можешь с ней так разговаривать? — голос Лоррейн был резок. — Она волнуется! Конечно же, Зарина волнуется! И я волнуюсь. Нам предстоит идти в горы с этим человеком, а ты остаешься тут, — Лоррейн либо действительно нервничала, либо обладала слишком вспыльчивым нравом. — Тебе хорошо сидеть в безопасности на борту «Коломбо» и разглагольствовать!
— Перестань, — перебил Джакомо, — Не думаю, что тут столь уж прекрасно. Не обращай внимания, Карлос. Уверен, Лоррейн так не думает, — он взглянул на девушку с насмешливой укоризной. — Карлос охотно бы распрощался с этой безопасностью, со своим броненосцем, и вместе с нами отправился в горы, но есть два препятствия: долг офицера и жестяная нога.
— Прости меня, — Лоррейн, похоже, и впрямь уже искренне раскаивалась в сказанном. В доказательство она положила руку на плечо капитана. Тот оторвался от сладостей, которые подал ему Джованни, и добродушно улыбнулся.
— Джакомо прав, — сказала Лоррейн. — Я совсем не хотела тебя обидеть. А сорвалась потому, что ощущаю свою беспомощность, как Зарина.
— Джакомо находится в одинаковом с тобой положении, однако он нисколечко не кажется беспомощным.
Лоррейн встряхнула Карлоса за плечо.
— Как ты не понимаешь? Мы не знаем, что будет… Мы ничего не знаем. А он знает все!
— Кто — он?
