Партизаны. Цирк - Алистер Маклин
— Гранелли, — прошептал он едва слышно. — Генерал Гранелли…
Это было имя всемогущего шефа итальянской разведки.
— Игла все еще в миллиметре от вены — в любую секунду я могу нажать на поршень шприца. Помните об этом, Алессандро. Полковник Лунц знал о вашем задании?
— Нет! Клянусь! Нет!
— Генерал фон Лер?
— Нет!
— Каким же образом генералу Гранелли стало известно, что я нахожусь на борту «Коломбо»?
— Ему рассказал полковник…
— Так-так. Обычные доверительные отношения между союзниками. Что вы хотели найти в моей каюте?
— Документ… Сообщение…
— Петер, возможно, будет лучше, если вы уберете шприц, — сказал Джордже. — Кажется, он сейчас упадет, в обморок. Или умрет. Или что-нибудь в этом роде.
— Что вы добирались сделать с бумагой, Алессандро? — Острие иглы осталось на прежнем месте.
— Сравнить текст с… моя куртка… там… — Алессандро действительно еле ворочал языком.
Во внутреннем кармане его куртки Петерсен обнаружил сложенный вчетверо бумажный лист. Это был дубликат документа, находившегося в их каюте. Майор вновь сложил бумагу и убрал в свой потайной карман.
— Странно, — сказал Джордже, — он на самом деле близок к обмороку.
— Могут поспорить, его жертвы никогда не имели такой возможности… Что бы мне хотелось, так это всадить ему полную дозу, — с искренним сожалением проговорил Петерсен. — Несомненно, Алессандро представляет… представлял, — поправился он, — особое подразделение, специализирующееся на тайных убийствах. — Понюхав голубую жидкость в пробирке, майор бросил ее и открытую ампулу на пол. Затем разбрызгал по полу содержимое шприца. Стекло хрустнуло под его подошвами.
— На спирту, — сказал Петерсен. — Испарится достаточно быстро.
…В коридоре Джордже вытер со лба пот.
— Не хотел бы пройти через это снова, — признался толстяк. — Как, впрочем, и Алессандро…
— Я тоже, — добавил Петерсен. — А что испытали вы, Алекс?
— Ничего особенного, — угрюмо отозвался тот. — Разве что сожаление, когда вы не нажали на поршень. Я бы пристрелил его, не моргнув глазом.
— Хорошая мысль. По крайней мере, ему не пришлось бы мучиться. В любом случае, как оперативный сотрудник разведке Алессандро уже мертв. Его разотрут в порошок, когда появится в Термоли. А возможно, и в Плоче. Давайте закроем дверь.
Алекс вставил в пазы все восемь герметизирующих скоб. Чтобы не было слышно грохота ударов, он прижал к первой из них подушку, совсем недавно используемую Джордже для другой цели. Толстяк взмахнул кувалдой…
Когда последняя, восьмая, скоба была забита, Джордже сказал!
— Будем надеяться, это задержит их на некоторое время. Особенно если мы выбросим молот за борт.
— Поступим иначе… — Петерсен ушел и через минуту вернулся с газовой сваркой и защитными очками. В сварочном деле майор был новичком, но недостаток квалификации с успехом восполнялся энтузиазмом. Конечный результат его усилий не отличался большим изяществом, однако в данный момент это не играло решающей роли. Что действительно было существенным, так это намертво приваренная дверь.
— Теперь можно пообщаться с Карлосом и Михаэлем, — вздохнув, сказал Петерсен. — Но сперва надо немного пошевелить мозгами…
«…По-моему, звучит неплохо», — похвалил сам себя майор. Он сидел за письменным столом капитана. Перед нам стояла бутылка виски, рядом с которой лежало только что написанное им послание. — Попросим Михаэля отправить это открытым текстом, немедленно. Слушайте: «Полковнику Лунцу…» Затем, естественно, его кодовый номер. Далее: «Ваши убийцы и/или террористы — неумелая шайка. Алессандро и его „сапожники“ находятся на борту „Коломбо“ за прочно завален ной дверью. Извините, не могу поздравить вас генерала фон Лера, генерала Гранелли и майора Киприано с удачным подбором кадров. Привет. Зеппо.» «Зеппо», как вы помните, мое кодовое имя.
Джордже скрестил под животом руки.
— Неплохо, неплохо. Но мы точно не знаем, что «убийцы и/или» из ведомства именно полковника Лунца.
— А мы не обязаны это знать, — отозвался Петерсен. — Мы просто предполагаем. Надеюсь, наше сообщение вызовет переполох в голубятне. Как вы считаете, Джордже, голубки всполошатся?
Толстяк расплылся в улыбке.
— Полковник Лунц и генерал фон Лер ужасно расстроятся. Алессандро сказал, что они не были в курсе мероприятия.
— Теперь они свяжутся с итальянцами и будут в курсе, — промолвил Петерсен. — Хотелось бы мне послушать их телефонные переговоры, после того как Лунц получит радиограмму. Ничто не распространяется с такой скоростью, как недоверие и подозрительность. Особенно среди верных союзников. Полагаю, джентльмены, мы хорошо потрудились и заслужили право пропустить по стаканчику виски перед беседой с Карлосом.
Рубка рулевого освещалась лишь тусклым светом нактоуза[9]. У Петерсена и его компаньонов некоторое время ушло на то, чтобы привыкнуть к темноте. Карлос стоял у штурвала. Майор сдержанно кашлянул:
— Я удивлен, Карлос… Нет, меня просто пронзает боль при мысли, что такой благородный моряк, как вы, связан со столь беспринципными и неразборчивыми в средствах персонами, как генерал Гранелли и майор Киприано.
Карлос, держа на штурвале руки, продолжал пристально глядеть вперед. Когда же капитан заговорил, голос его был удивительно спокоен:
— Никогда не встречался ни с тем, ни с другим. А после сегодняшней ночи постараюсь не делать этого и впредь. Приказы приказами, но я никогда больше не возьмусь перевозить ни одного из наемников Гранелли. Они могут угрожать мне военным трибуналом, но дальше угроз дело не пойдет. Как я понимаю, Алессандро заговорил?
— Да.
— Он жив? — Судя по интонации, Карлоса не особенно волновал ответ.
— Жив и здоров. Никаких пыток не было. Простое психологическое воздействие.
— Если бы это было неправдой, вы бы не сказали, да и не смогли сказать так. Я потолкую с ним, сейчас же, — в голосе капитана не было и намека на спешку.
— Да, — сказал Петерсен. — Хорошо. Только, боюсь, толковать с Алессандро придется через закрытую дверь. Мы ее заперли, понимаете?
— Все, что можно запереть, можно и отпереть.
— Не тот случай, — майор виновато вздохнул. — Приносим свои извинения за столь бесцеремонное обращение с итальянским военным кораблем — мы сочли, что будет благоразумнее приварить дверь каюты к переборке.
— Ах вот как? — Впервые за все время беседы Карлос взглянул на Петерсена с выражением, далеким от вежливого интереса. — Вы приварили дверь? Оригинально.
— Сомневаюсь, чтобы вам удалось отыскать в Плоче сварочный аппарат.
— Я тоже.
— Чтобы их освободить, придется возвратиться обратно в Италию. Остается надеяться, что вы доведете катер до итальянского порта. Будет неприятно, если Алессандро с приятелями утонет вместе с «Коломбо». Но мы допустили еще одну оплошность, Карлос: судовой сварочный аппарат лежит на две Адриатики.
Хотя Петерсен не видел блеска зубов капитана, он мог поклясться, что тот улыбался.
Глава 4
Море было бурным на протяжении
