Виктор Мясников - Людоеды
Стрелялка по сути была однозарядным примитивным пистолетом. Ствол, в который вставляется патрон, вытягивается из цилиндрического затвора и ставится на засечку. Если его с засечки столкнуть, пружина толкает стол внутрь затвора, донышко патрона ударяется о боек – выстрел! Штука ненадежная, неудобная. Чтобы перезарядить, надо развинтить весь аппарат, а потом снова собрать. Но что поделать, каждый в наше смутное время вооружается как может и чем может. Уголовники гоняют на иномарках с пистолетами и автоматами, начальники напокупали по блату карабинов и ракетниц, коммерсанты обходятся газовыми револьверами, а у работяги только то, что под рукой, что сам смастерит.
Стрелялку Вовец развинтил, зарядил, свинтил снова и положил в карман невзведенную. Раскрыл записную книжку и вписал номер машины-собаколовки. Он его хорошо запомнил, а запись сделал так, для порядка. Потом раскрыл телефонный справочник. Дома у него уже есть такой, но не додумался впопыхах, что понадобится, пришлось второй покупать. Зато теперь, не сходя с места, можно легко выяснить нужные адреса и телефоны. Автобаза коммунхоза N 2 оказалась расположенной совсем рядом, и Вовец решил в первую очередь наведаться туда. Еще он выписал номер телефона начальника цеха связи металлургического завода.
В лабиринте переулков и тупиков среди разнообразных завокзальных баз оказалось не так просто отыскать автобазу N2. Решетчатые железные ворота были завязаны цепью, зашпиленной изнутри массивным замком. Вовец сунулся в проходную. В прежние времена на таких вахтах сидели красноносые старички, смолили самокрутки и балагурили с проходящими. Но времена изменились. Сейчас за стеклянной стенкой с маленьким окошечком сидел крепкий молодой мужик в камуфляжном одеянии, подпоясанный офицерским ремнем. И отреагировал он соответственно:
– Куда идем? Все закрыто.
По тону сказанного Вовец понял – тут не балагурят, а сразу в лоб бьют. Поэтому раскрыл записную книжку и заговорил о деле голосом самым озабоченным:
– Машина номер шестнадцать-восемнадцать не знаешь где? Водила нужен позарез. Жену у него на скорой увезли, дети одни, а он все где-то шляется.
– На месте машина. Нет никого, – резко ответил охранник.
– Нет, ты посмотри, – упорствовал Вовец. – Он, может, в вечернюю смену выехал.
Суровый охранник достал из стола амбарную книгу, полистал. Развернул и приложил со своей стороны к стеклянной перегородке.
– Читать умеешь? Запись видишь? Четыре часа как машину поставил и смотался. Вовец посмотрел.
Действительно отмечено, что машина С 161 АВ ещё в шестнадцать ноль-ноль прибыла в гараж. Водитель по фамилии Моржаков поставил загогульку в графе "роспись". Таким образом тема оказалась исчерпанной полностью, и Вовец покинул негостеприимную проходную, недоумевая: как же так могло получиться, что машина стоит одновременно в двух местах. Понятно, такое просто невозможно. Уж либо здесь, либо там – одно из двух.
Он подошел к решетке ворот. Шеренга грузовиков на противоположной стороне двора. Вовец приладил на нос очки-бинокль и подкрутил окуляры, настраивая. Мешанина мутных пятен упорядочилась и резко выступили тупые морды КАМАЗов. Придерживая пальцем очки, повел взглядом вдоль шеренги машин. С 161 АВ стоял в общем ряду. Такой же синий КАМАЗ, как другие, с огромным металлическим кузовом. Мусоровоз. Теперь все стало на свои места. Зеленый ЗИЛ-фургон не имеет никакого отношения к коммунхозовской автобазе, но сам по себе трюк с переименованием автомобиля неплох. Делать здесь больше было нечего, и Вовец направился обратно к вокзалу.
Сев в трамвай, идущий в сторону металлургического, Вовец ещё не знал, что предпримет дальше. Но в первую очередь следовало выяснить, что с сыном, убедиться, что мальчик жив. Он вышел, не доехав одну остановку до завода. В киоске "Роспечати" купил телефонную карточку, с ближайшего автомата набрал номер телефона начальника связи. На ответ не рассчитывал и был поражен, услышав голос Степы Халалеева. От неожиданности не нашелся, что сказать, забормотал невнятное, но сразу взял себя в руки.
– Алло, Степа? Это Володя Меншиков. Знаешь такого?
Степа тоже растерялся поначалу, замешкался на несколько секунд, но тут же постарался взять себя в руки. Заговорил игриво:
– Я тебе звоню, звоню, а ты не отвечаешь. В чем дело, Вова?
– А мне звонить бесполезно, – поддержал игривый настрой собеседника, меня дома нет. – Дорого бы дал Вовец, чтоб увидеть сейчас Степину физиономию. И потому с удовольствием повторил: – Нет меня дома. Дома беспорядок, на полу бурые пятна, посуда грязными руками залапана, окурки кругом. Попросил приятеля одного посидеть, последить за беспорядком. Заодно и ружьишко свое почистит.
– Тоже из агентства "Рондаш"? – спросил Степа уже не столь игриво.
– Что значит тоже? – не понял Вовец. – Какой "Рондаш"?
– Из охранного агентства, как и те двое. – Степа начал сердиться. – Я ведь тебя предупреждал, не делай глупостей.
– А я и не делал, – огрызнулся Вовец. – Сам не наделай. – Он не сразу сообразил, о каком агентстве идет речь, но теперь дошло. Видимо у тех двоих круглоголовых в карманах лежали удостоверения какого-то частного охранного агентства с романтическим названием "Рондаш". Вовец о таком и не слыхал. Следовало как-то объяснить их появление, и он нашелся. – Агентов этих банк прислал деньги за квартиру выколачивать. Я её весной за пятнадцать тысяч баксов заложил, а деньги брату дал на раскрутку. Он сельпо какое-то купил, а на товары денег не было. В общем, проколол меня, предложил проценты выплатить и продлить договор. А те квартиру требуют. Агентов этих присылают. – Вранье получилось замечательное, следовало его подкрепить. Они ведь меня в машине поджидали. Синий джип "Хиндай". Я только у подъезда заметил, что они из машины вылезли и за мной идут. Поднялся выше этажом, а они в квартиру ломанулись. Через минуту их уже в клеенках выносили. Я тогда соседу на третьем этаже позвонил и в окошко показал, как их в зеленый катафалк грузят. – Он сам пришел в восторг от своего вдохновенного вранья. – Хочешь, номер катафалка скажу? – В трубке слышались какие-то электрические шорохи и потрескивания.
Халалеев молчал. Вовец почувствовал веселую ярость. Как он этого Степу заткнул! Так и надо, нельзя упускать инициативу. Надо атаковать, бить в самые неожиданные и уязвимые места. И он с удовольствием подвел итог:
– Короче, есть веревочка, за которую тебя быстро вытянут. Да, кстати, я пять минут назад соседу звонил. Так он говорит, катафалк опять подъехал, чуть не под окнами стоит.
Степа наконец пришел в себя от обилия новостей и подал голос:
– Слушай, Володя, давай поговорим серьезно. Я у тебя на крючке, ты у меня.
– А я-то каким образом? – вполне искренно удивился Вовец.
– Помолчи! – заорал в трубку Халалеев, видимо, нервы вышли из-под контроля. – Сейчас я говорю! Ты же не хочешь, чтоб с твоим пацаном что-то случилось, правильно?
Эк его уело. Наследили, дураки, да ещё двух частных агентов пришили. Их приятелей поддельными автомобильными номерами с панталыку не собьешь, из-под земли достанут.
– Дурак ты, Степа, – усмехнулся Вовец. – Нашел чем пугать. Ну избавишь меня от алиментов, дальше что? Вот тебе мои условия: пацана немедленно отправляешь к мамаше, чтобы она в розыск не подала. А мне к утру приготовь пятнадцать долларов наличной валютой. И мы расстанемся и все забудем. Завтра в девять утра позвоню, скажу куда денежки поднести.
– Погоди, погоди… – начал Халалеев, но Вовец повесил трубку.
С минуту стоял, чувствуя усталость и опустошенность. Вытер пот со лба, подхватил рюкзак и пошел между частных деревянных домов. А правильно ли он поступил? Не будет ли Олежке хуже. Нет, не должно. Во всяком случае до утра. Скорее всего, эти живодеры начнут торговаться. Ведь именно так они поступили в случае с Женей: муж, похоже, платить не собирается, а они её держат. Если с Олежкой что-то случится, он же их сразу сдаст. Уж это они соображают.
Вовец не собирался отсиживаться до утра. Он намеревался атаковать. Чутье подсказывало; между песцовым подвалом, собаколовной машиной и ветеринарной лечебницей возле завода должна существовать связь. Слишком много у них общего.
* * *Синие сумерки опустились на город. Вдоль улиц зажглись фонари. Красные огоньки засветились на заводских трубах, опоясали поверху конуса градирен. Прожектор осветил пустой двор ветлечебницы. Огромная овчарка, спущенная с цепи, просунула морду в щель между створками железных ворот и бешеным лаем оповестила всю округу, что заступила на пост. Вовец прекратил её дразнить и скрылся за углом.
Гавкнув ещё пару раз и порычав, овчарка затрусила вдоль высокого зеленого забора, делая обход вверенной территории. За длинным одноэтажным бараком ветлечебницы стоял просторный кирпичный гараж, способный вместить полдюжины грузовиков. Трое его железных ворот были плотно закрыты. Овчарка сунула нос в щель под ворота и, громко фыркнув, отскочила в сторону. Ей не понравился резкий ацетоновый запах нитроэмали.
