Виктор Мясников - Людоеды
– У входа в Эмираты, – усмехнулся Вовец.
– В какие еще, черт возьми, Эмираты? – сорвался на крик Радонецкий, не выдержали нервишки.
– В которых ваша жена отдыхает, – спокойно пояснил Вовец. – И поцелуи шлет телеграфом.
– Так, понятно. – "Повторяется, – подумал Вовец, – нервничает или не знает что сказать." – И все-таки где это? Я пришлю помощь.
– Уже прислали раз. Я лучше позвоню прямо в агентство "Рондаш". Пусть ещё пару кретинов пришлют.
– Звони, – согласился Радонецкий. – Это тоже моя контора. – Он помолчал, а потом с неожиданной горячностью торопливо заговорил, словно боялся, что его не дослушают: – Слушай, они потребовали пятьсот тысяч долларов наличными. Ты знаешь сколько это в рублях? Я готов заплатить двадцать тысяч. Это более чем нормальная цена. Но ни цента больше.
Вовец положил трубку на место. Собственно, что он рассчитывал услышать? Телефон запищал снова. Вовец приподнял трубку, подержал, раздумывая, и снова опустил на рычаг. Писк прекратился. Он взялся за дверную рукоятку, собираясь вылезать из кабины. Неожиданно кто-то рванул дверцу с той стороны, и Вовец буквально вылетел под верстак. Тут же откатился в сторону. Правая рука путалась в кармане, он никак не мог ухватить стрелялку.
Стальной лом вонзился в бетонный пол в том месте, где секунду назад лежал Вовец. Бетонные крошки и искры разлетелись веером. Снизу человек с ломом казался гигантом. С ревом он вскинул острый стальной стержень и пронзил бы Вовца, как цыпленка, но тот – откуда только сила и ловкость взялись? – перекувырнулся через голову. И наконец-то вытащил стрелялку. Лом со звоном врезался возле ног и подпрыгнул.
Вовец бросился на незнакомца, выставив вперед правую руку. Он ткнул стрелялку тому в живот и спустил пальцем с засечки. Хлопок выстрела, звон покатившегося по бетонному полу лома, звериный вой раненого – все наполнило гараж дикой какофонией, подкрепленной гулким эхом. За воротами бесилась, заходилась в лае овчарка. Люк в полу был раскрыт. Обе стальные створки стояли вертикально. Раненый, скрючившись, не переставая протяжно выть, на широко расставленных ногах медленно двигался к раскрытому люку. Постоял у края и рухнул вниз.
Вовец, держа лом на изготовку, подбежал и заглянул внутрь. На дне пятиметрового колодца на спине лежал человек в синей рабочей робе. Одна рука откинута, другая лежит на животе. На бледном лице стеклянно поблескивают мертвые глаза.
Сварная железная лестница крепилась вертикально вдоль стены колодца. Длинный рычаг с чугунной болванкой-противовесом поднимал створки люка и ставил их вертикально. Вовец плюнул в колодец и усмехнулся. Он просунул лом под верхнюю ступеньку лестницы, налег всем телом. Лестница со скрежетом оторвалась и легла наискосок внутри колодца. Он взял пульт управления тельфера и нажал кнопку "вниз". Двигатель загудел, трос с крюком пошел в колодец. Одной рукой манипулируя тросом, а другой – кнопками, он зацепил крюк за пятую ступеньку снизу и нажал "вверх". Движок взвыл с усилием, внизу хрустнуло и лестница пошла кверху. Одним концом он завел её на крышу зеленого фургона, а другой оставил подвешенным на крюк под потолком. Теперь, чтобы выбраться из подвала тем, кто там находится, следовало предварительно изготовить новую лестницу. Вряд ли там внизу есть запасная…
Он принес пустой ящик и сел на него у края люка. Следовало основательно приготовиться к рейду в подземелье. Перво-наперво развинтил стрелялку, выбросил стреляную гильзу и вставил новый патрон. Снова свинтил и положил на пол. Потом выложил все необходимое имущество из рюкзака. Из парашютного стропа поверх штормовки сделал грудную альпинистскую обвязку. С удовольствием ощутил как плотно она охватывает тело. Это всегда придавало ему уверенности, решимости, готовности идти вперед без страха. Закрепил на груди стальной карабин.
Это напоминало сборы перед спуском в пещеру, только налобного фонаря не хватало. Впрочем, у него был маленький карманный, на двух пальчиковых батарейках. Его он засунул в левый рукав штормовки. Резинка, вставленная в манжет, туго охватывала запястье, и фонарик не мог выпасть. В боковые карманы штормовки рассовал наручники. Поверх натянул синюю спецовку. В правый карман положил взведенную стрелялку. В карман брюк сунул спичечный коробок с патронами, в другой карман – зажигалку. Из капронового шнура сделал петлю и повесил на шею охотничий нож под спецовку. Еще в левый карман спецовки положил моток гибкого провода и блокнот с ручкой. В нагрудный карман засунул компас. Потом отрезал краюху хлеба, открыл банку консервов и принялся за еду, поглядывая вниз на мертвое тело. Ребята-афганцы говорили, что к мертвым привыкаешь быстро, с первого раза. Они были правы.
Вовец начал упаковывать все остальные вещи в рюкзак, когда внизу послышался крик. Гулкое эхо не позволяло различить слова. Невозможно даже понять, один человек кричит или несколько. Он стряхнул крошки с колен, поднялся и взял наизготовку лом. Человек внизу был один и, похоже, неплохо выпивши. Даже не заметил, что лестница пропала. Сейчас она плашмя висела у Вовца над головой. Он вскинул руку, ухватился за ступеньку и завис над колодцем. В другой руке сжимал лом.
И в этот момент человек внизу выпрямился и задрал голову кверху. И даже дернуться не успел. Вовец разжал ладонь. Стальное острие тяжелого лома с хрустом вошло выше ключицы и глубоко вонзилось в грудную клетку. Человек, замерев, смотрел на Вовца выпученными глазами, хватался за торчащий вертикально над плечом лом и словно пытался что-то сказать, но только шипение и бульканье раздавались в горле. Потом повалился боком, брякнув ломом об пол, из открытого рта обильно хлынула кровь. Он дернулся пару раз и затих.
"Чем больше уложу сейчас, тем меньше возни потом," – думал Вовец, завязывая рюкзак. Он был готов истребить всю банду без остатка, будь их хоть сорок человек. Только убивая их раньше, чем они успеют его увидеть, он может спасти Олежку, Жеку и себя. Эти изверги из подвала сами установили правила кровавой игры, и не ему их менять. Он вынужден эти правила принять и обязан выиграть. Ничья не признается. Выигрыш – жизнь. Проигрыш – тоже жизнь.
Он осмотрелся в последний раз, все ли взял. Чуть подумав, прихватил с верстака большой молоток, заткнул его за грудную обвязку. Привязал кусок веревки к рычагу-подъемнику створок люка, конец сбросил вниз. Распустил бухточку стального тросика, продернул через крюк тельфера, оба конца спустил в люк. Защелкнул их в карабин на обвязке, натянул суконные варежки, тоже прихваченные с верстака, и шагнул вперед, взявшись за сдвоенный тросик
Прижатый к карабину с перехлестом, тросик затормозил падение, и Вовец плавно соскользнул вниз. Сдернул за один конец тросик, смотал аккуратной бухточкой и отправил в рюкзак. Потом дернул за веревку, створки люка с грохотом захлопнулись. Вовец достал спички и поджег веревочный конец. Желтый язычок пламени потянулся вверх, словно вырастал огненный стебель. Тлеющие обрывки падали на бетонный пол и превращались в пепел. Дым поднимался вверх, заполняя колодец. Теперь в этом конце коридора образовался тупик: с одной стороны гараж заперт изнутри, с другой стороны путь наверх отрезан. Конечно, из подземелья наверняка есть ещё выходы, но одним уже меньше.
Вовец перешагнул через мертвеца и осмотрелся. От колодца шел широкий коридор, слабо освещенный редкими лампочками. Пол, стены и потолок забетонированы кое-как, с раковинами, впадинами и выпуклостями, видимо, бетонировали сами подземные жители без прорабского надзора. У стены стоит металлический короб емкостью в кубометр. В отверстия по углам вдеты крюки с тросом – стропы. Похоже, в этом коробе с помощью тельфера опускают и поднимают грузы. Тут же громоздятся пустые ящики, стоит высокая металлическая тележка.
Под трупами расплывалась огромная лужа крови. Стараясь в неё не наступить, Вовец ощупал карманы убитых. Ему очень хотелось обнаружить там настоящее оружие, пистолет то есть. Но нашел только маленький ножичек с выкидным лезвием сантиметров в пять длиной. Скорее сувенир, чем бандитское "перо". А так всякая мелочь: папиросы, зажигалки, какие-то болты, мятые бумажки. Ножичек и бумажки на всякий случай взял. Еще снял часы на металлическом браслете, но на руку надеть побрезговал. Сунул в карман брюк. Машинально отметил время – полдвенадцатого. Можно предполагать, что все уже спят. Хотя нет здесь ни дня, ни ночи. И всего можно ожидать.
Через несколько метров забетонированные вкривь и вкось стены, пол и потолок резко перешли в ровное и гладкое промышленное бетонирование. Значит, тупик с колодцем под гаражом действительно пристроен подземными обитателями.
Вовец шел быстро, считая шаги. Вскоре вышел на перекресток. Достал компас и записную книжку, засек направление и записал. Когда-то ему пришлось делать топографическую съемку в пещере – дело долгое и трудоемкое. Тогда работали втроем: один с горным компасом и журналом для записей, двое с мерным шнуром. Ползком, то вверх, то вниз. Ставишь бумажку с номером пикет, засекаешь направление и угол наклона коридора, зарисовываешь профиль. Через пять метров шнура ставишь второй пикет… И все это в грязи, в темноте, в тесноте, то вниз головой, то вверх ногами. А здесь коридоры прямые, худо-бедно, но освещенные. Под номером один – люк, под номером два – перекресток. Между ними восемьдесят шагов на запад. Всей ходьбы полторы минуты быстрым шагом.
