Виктор Мясников - Людоеды
Ну, хорошо, допустим, явятся бандиты, а дверь закрыта изнутри. Что им делать? Обрежут телефон и начнут осаду? Но в начале попробуют вступить в переговоры, пошантажировать Олежкой. А что если?…
Вовец вскочил, торопливо скинул грязную влажную одежду, натянул походную амуницию: камуфляжные брюки, рубашку хаки, туристские ботинки на толстой рифленой подошве. Из подготовленных к походу рюкзаков все было вывернуто на пол. Он взял маленький рюкзак Олега, бросил в него несколько банок консервов, булку хлеба, штормовку, моток капронового шнура, аптечку. Вытащил из чехла палатку и развернул. В неё он обычно паковал хрупкие и ценные вещи. Здесь лежали шестикратные очки-бинокль, охотничий нож, маленький фонарик и "стрелялка" с малокалиберными патронами в спичечном коробке. Все это тоже сбросил в рюкзак. Добавил на всякий пожарный несколько кусков различного провода, а из ящика с инструментами пилку по металлу, пассатижи, кусачки, большую и малую отвертки, коротенький гвоздодер.
Рюкзачок набил почти полный, но он впихнул ещё пару альпинистских карабинов и крючьев, пятиметровый кусок парашютного стропа, моточек изоленты и десятиметровый отрезок тонкого стального тросика, свернутого в довольно широкую бухточку. А сверху все накрыл синей спецовкой, прихваченной в шкафу у Степы. Сунул в карман зажигалку и сотенную, заначенную под кухонной клеенкой.
Высунулся на лестничную клетку. Вроде, ничего подозрительного, тишина. Вышел, поставил рюкзак на нижнюю ступеньку лестницы. Ловко вращая отвертку, вывернул винт-саморез, один из прижимающих фанерную облицовку к железной двери. Как раз над замком. Привязал к ручке засова кусок лески, и конец её пропустил в дырочку от винта. Прижал дверь и потянул леску. Щеколда вошла в паз, и дверь оказалась закрыта изнутри. Втолкнул леску обратно внутрь и завернул винт на место. На все потребовалась пара минут, не больше. Прислушался. Подхватил рюкзак, сунул в него отвертку и сбежал вниз.
Чуть приоткрыл дверь подъезда и снова прислушался. Вышел на крыльцо, спрыгнул прямо на газон и быстро направился вдоль дома. Потом пересек двор и забрался в джип. Это был отличный наблюдательный пункт. Эх, если бы он умел водить машину! Какое упущение с его стороны. Не рассчитывая когда-нибудь заработать на собственные колеса, не удосужился обзавестись правами. Умел управлять трактором, кранами и лебедками разных конструкций, всякими строительными и сельскохозяйственными механизмами, а вот до шоферской баранки так и не добрался. Впрочем, ключей все равно нет, их круглоголовый предусмотрительно забрал с собой.
Тут Вовец похолодел. Ведь когда обшарят карманы убитых, а сделают это непременно, то найдут ключи и догадаются, что где-то поблизости должна быть и машина. Он торопливо покинул джип. Нацепил рюкзак на плечо и, сделав большой крюк в обход всего квартала, устроился на лавочке у подъезда чужого дома. Отсюда ему была хороша видна улица. По ней уехал зеленый фургон с красной надписью, по ней и вернется. В том, что именно фургон обязательно вернется, Вовец был уверен. Во-первых, машина чрезвычайно удобна для таких дел. Во-вторых, кто напортачил, того обычно и заставляют исправлять брак в работе.
Фургон появился минут через пятнадцать и остановился далеко не доезжая до его дома. Из кабины один за другим выпрыгнули двое, пересекли улицу и скрылись меж домов. Дворами пошли, конспираторы. Одним из них на этот раз мог быть кто-то из подвала, знающий Вовца в лицо. Но водитель, оставшийся в машине, наверняка был прежний. Следовало на него взглянуть поближе.
Вовец подхватил рюкзак и не спеша направился по тротуару в сторону фургона. Он внимательно разглядывал машину – довольно старый ЗИЛ. На дверце кабины белой краской натрафаречена круглая печать – "Городское управление коммунального хозяйства. Автобаза N 2" Стекло дверцы опущено. Толстоносый водитель разглядывает бумажки. Вовец вскочил на подножку, сунулся в окно.
– Шеф, халтура есть, – сказал с наигранной веселостью. – Мебелишку надо перекинуть.
Толстоносый вскинулся, дернулся в глубь кабины. Понял в чем дело и присунулся обратно. Рявкнул:
– Пошел отсюда!
Снова развернул свои бумажки. Вовец скосил глаза. "Наряд на отлов бродячих животных".
– Да тут рядом, шеф!
Носатый резко распахнул дверцу, сбросив Вовца на асфальт, тот чуть не упал. В рюкзаке зазвенели железки. В душе у него тоже звенели колокольчики. Это был успех. Он крепко ухватился за конец веревочки, ведущей к Олежке. Он теперь знал номер машины, автобазу и то, что на фургоне ездят охотники на кошек и собак. Ничего не скажешь, ловко устроились. Можно весь кузов кровью залить, и никто ничего криминального не заподозрит. Можно возить удавки, топоры, ножи, ружья – все с разрешением, с лицензией, с хозяйским благословением. Не в этой ли собачьей будке его самого доставили в подвал? Тогда почему они его не узнали? Ладно, потом разберемся.
– Да пошел ты сам, урод долбаный! – крикнул носатому.
Толкаться дальше возле фургона было ни к чему, только лишние подозрения вызывать. Вовец дворами прошел квартал и завернул к приятелю. Он давно обратил внимание, что хозяева однокомнатных квартир не имеют дач, поэтому по субботам бывают дома. Едва он подошел к дверям, как из-за них донесся грозный лай. Лязгнули замки, дверь распахнулась.
Леха удерживал за хвост здоровенного дога, ошейник на которого надевался только при выходе на улицу. Собака узнала Вовца и радостно кинулась на грудь, чуть не сбив с ног, мгновенно обмуслив носом и длинным языком все лицо. Леха протянул руку:
– Здорово, старый. На рыбалку что ли собрался?
– Ага, – кивнул Вовец. – Слушай, ты по собачьей части все знаешь. Собачники, которые бродячих ловят, куда их потом везут?
– За Уралмашем у них живодерня, вот туда и везут. Три дня в клетках держат, если хозяева не находятся, забивают или в мединститут продают. А ты что, собаку потерял? Так у тебя, вроде, не было раньше.
– Да знакомый один просил узнать, – на ходу сымпровизировал Вовец. Хочет в деревню кобеля купить подешевле. А возле металлургического живодерни нет? Там, говорят, раньше была. Поближе все-таки.
– Ветлечебница только. – Леха отрицательно помотал головой. – Там только ветлечебница. Самая плохая в городе, а может, и во все области. Хорошую собаку ни один хозяин туда не поведет. Разве только усыплять.
– Слушай, вот они усыпляют, а куда потом трупы девают?
– А кто их, гадов, знает? – Леха пожал плечами. – Захоранивают в какие-нибудь скотомогильники. В братские могилы в общем. Да хрена ли тебе? Пойдем лучше пивка возьмем.
– Некогда. На электричку опоздаю, – продолжал врать Вовец. – Халтуру нашел в деревне. Подвязался у крестьянина трактор наладить.
– А говорил, что на рыбалку поехал.
– Заодно и порыбачу. Одно другому не помеха. Ну, пока!
Он быстро тиснул Лехину руку и выскочил за дверь. Хозяин едва успел поймать за хвост рванувшую следом собаку.
Вовец сел в трамвай и через пятнадцать минут оказался на вокзале. К вечеру здесь было полно народа. Припоздавшие горожане или предпочитавшие вечерние электрички субботним утренним, набитым выше завязки, отъезжали на дачи. Приехавшие утром селяне сейчас, распродав за день ягоды, цветы и прочую разную зелень, накупив фасованной городской еды, разъезжались по домам. Да транзитники с чемоданами и беженскими чувалами, да праздношатающиеся, да те, кто по делу, и кто просто так…
В этой шумливой и суетливо-нервной толчее Вовец растворился мгновенно. Он уже сообразил, что следовало бы прихватить из дому в придачу к имеющемуся добру, но возвращаться было поздно, приходилось покупать. В газетном киоске он приобрел телефонный справочник за прошлый год, небольшой блокнот и ручку. В другом киоске взял полуторалитровый баллон минералки. Потом в толпе пассажиров прошел через подземный переход, пересек рельсовые пути, поднырнув пару раз под вагоны, и с края насыпи увидел обширную территорию многочисленных складов и баз, железнодорожных тупиков, разгрузочно-погрузочных эстакад и площадок.
Пройдя по насыпи с полкилометра, спустился вниз и, устроившись в укромном местечке среди бетонных конструкций, лет пять ожидающих отправки хоть куда-нибудь, поужинал. Банка тушенки, ломоть хлеба и пол-литра минералки, вполне удовлетворили его непритязательные гастрономические запросы. Потом произвел ревизию имущества и обнаружил в карманчике рюкзака Олежкин компас со светящимся циферблатом и коробочку с ремнабором: нитки, иголки, булавки, бритвенное лезвие, маникюрные ножницы. Подобрал с земли кусок серой рассохшейся фанеры, острым охотничьим ножом придал ему прямоугольную форму и вставил в рюкзак к спине. Потом аккуратно сложил в него все железо так, чтобы инструменты не цеплялись друг за друга, но были легко доступны. Сверху накрыл спецовкой, а штормовку надел на себя. В один карман штормовки положил очки-бинокль в футляре, а в другой – стрелялку. Такими штучками на заводе обзаводились все, кому не лень. Вовца попросил выточить такую один знакомый, а взамен дал мелкашечных патронов. Вовец, естественно, себе тоже изготовил.
