Победа ускользает - Мошков Кирилл
— Н-да, ребята, — весело проговорил он. — Очередной яркий сюрприз в нашем захватывающем путешествии приготовил нам веселый Телем. Один великий поэт две тысячи лет назад сказал: завидна участь того, кто видел переломные минуты этого мира. Возрадуемся, о братие! Тут теперь такая каша, что разыскивать Легина и Ёсио будет особенно увлекательно. Но я носом чую, — Йон потеребил свой нос, заставив всех прыснуть, — что именно в такой каше, в самой ее середке, должен очутиться Легин. А что это значит?
— Это значит, что вашего друга следует искать где-нибудь поблизости от этого вождя, — хрипло сказала Дойт и прокашлялась: после влажных Тежу и Вальхаллы корабельный воздух казался ей суховатым. Визионное изображение продолжало мелькать в броне, заслоняя вид на летное поле крохотного Гринтаунского космодрома и на бесчисленные многоквартирные дома за деревьями хилого парка, отделявшего космодром от города. После речи Зайнемана шла реклама, и Йон приглушил звук; вдруг Клю вздрогнула и протянула руку:
— Смотрите!
Йон мигом обернулся и прибавил звук. Выпуск новостей продолжался.
— На заседании комитета Движения за независимость, состоявшемся в здании штаба Движения, Петер Зайнеман выступил с предложениями по возможному составу временного правительства переходного периода, которое, согласно статье 194 Конституционного уложения телемской автономии, должно быть сформировано не позже завтрашнего дня, — говорил ведущий. Но не эти слова привлекли внимание экипажа, а изображение.
— Так я и знал! — сказал Йон.
— Это Роби Кригер? — спросила Ирам.
— Ну да, — кивнул Йон.
Реостат с обычным своим победительно-насмешливым видом восседал через три или четыре места от Зайнемана. Это все-таки был Телем, и хотя сам Зайнеман был в костюме и при галстуке, вокруг наблюдалось немало странно одетого люда; так что рядом, например, с тучным лысым джентльменом в стеганом ватнике, накинутом на плечи поверх атласного халата с отворотами (джентльмена представили как будущего министра естественных ресурсов и продовольствия), Реостат в кожанке, майке с какими-то грозными надписями и с серьгой в ухе производил вполне обыденное впечатление. Реостата представили только по фамилии, сообщив, что он будет министром космического флота.
Камера повернулась. Реми и Клю одновременно воскликнули:
— Ёсио!
Действительно, среди толпившихся вдоль стен в штабе Движения отчетливо был виден Ёсио.
— Ну, теперь мы точно знаем, куда нам нужно, — уверенно сказал Йон.
В новостях пошел другой сюжет, и Йон, выключив телевидение, пробормотал:
— А вдруг Легин отзовется?
И набрал с пульта номер регистра Легина.
«НОМЕР НЕДОСТУПЕН», отозвалась система.
Йон попробовал еще раз с тем же результатом и запросил подробности.
«ЗАКРЫТЫЙ СЕРВЕР НЕ ПРЕДОСТАВЛЯЕТ ДОСТУП К НОМЕРУ», объяснила система.
— Тьфу ты, — вздохнул Йон. — Еще одна пакость. Что бы это значило, интересно?
Конечно, никто из экипажа ответить ему на этот вопрос не мог.
— Кто хочет в город? — спросил Йон/ — Ясно, мог бы и не спрашивать, все хотят. Значит, надо нам нанять минивэн.
— Это что? — спросила Клю.
— Наземная машина. Только побольше, чем автомобиль. Нас для автомобиля многовато.
— А почему не скар? — спросила Ирам.
— Это же Телем, — сказал Йон. — Тут законы такие. Чтобы водить скар — нужны специальные права, а у меня их нет. Может, у тебя есть?
— Нет, — спокойно ответила Ирам. — Только автомобильные.
— Ты водишь автомобиль? — удивился Реми.
— Ну, ты же водишь глайдер, — улыбнулась Ирам.
— Сравнила, — засмеялся Реми. — Какие же права нужны на глайдер?
— Реми, не говори ерунды! — Клю возмутилась наивностью брата. — Если б у нас на Акаи было сто миллионов глайдеров, неужели не понадобились бы права?
Реми, секунду подумав, кивнул:
— Точно. Это я чушь спорол. А у тебя, Йон, есть права?
— А как же. Дойт, есть?
— У меня же нет вообще никаких документов, — напомнила Дойт. — Я вожу машину, и права у меня были, но у меня их отобрали вместе со всеми вещами на Вальхалле.
— Ну, двое с правами — уже хорошо, — резюмировал Йон.
— Стоп, — сказала Дойт. — А как же я выйду в город без документов? А Эвис? Как мы пройдем паспортный контроль?
Йон почесал в бритом затылке.
— Да, это надо решить сейчас. На самом деле тут очень мягкие требования. Легин рассказывал, что его дядька как-то въехал на Телем, имея из документов только использованную гостиничную карту из Космопорта. Но нам надо… э-э… и паспорта у нас такие разномастные… Вот что, господа, давайте-ка я всем нам сейчас сделаю корабельные удостоверения. Все честь по чести — должность по судовой роли, имя, гражданство.
Развернувшись в кресле, Йон выдвинул из пульта клавиатуру и углубился в библиотеку корабельной документации.
Эвис встал, подошел вплотную к броне и замер, глядя на пригород. Далеко за плоскими крышами песочно-желтых и грязновато-белых дешевых муниципальных жилых кварталов Гринтауна высилось, полускрытое утренним туманом, что-то гигантское — как гора, но только, словно лес, состоящее из отдельных стволов. Подальше виднелась еще одна громада, даже более высокая, еле различимая сквозь дымку, но грозная своим величием.
— Что это? Горы? — спросил Эвис, не оборачиваясь.
Дойт встала рядом с ним, ее рука скользнула под его локоть.
— Нет, это дома. Небоскребы, гигантские здания. Мы сейчас к югу от города, значит вон те, что поближе — это Кула, остров на реке Лисс, а те, подальше — Вабампа. У нас дома были путеводители по Лиссу, я в детстве их разглядывала, но сама тут так ни разу и не побывала. Зато я в Космопорте была. Ой, а это что — второе солнце?
В разрывах облаков отчетливо блеснул Толиман II.
— Да, это Ясный Глаз, — ответил Эвис. — Как его здесь зовут, не знаю. Есть и Красная, третья сестра Взора и Ясного Глаза, но когда Взор и Ясный на небе, ее видно очень редко.
— У моей планеты только одно солнце, — сказала Дойт. — Оно называется Соль. Здесь такое синее небо… А у нас светлое, голубое.
— Ты жила в большом городе? — спросил Эвис.
— Кирнау большой город, очень большой, три миллиона населения, но я жила в пригороде. Два часа езды до университета. У нас был дом… тот самый, который взорвали. Маленький двухэтажный домик. Наверху две спальни, внизу кухня и гостиная. А в каком доме жил ты?
Эвис помедлил.
— Ну, родился-то я в городе, в отцовском доме. Отец мой, почтенный Пеннега, работает на резервном космодроме Космофлота Конфедерации (эти линковские слова Эвис проговорил не без гордости). Это от города час ходьбы. У него в городе дом деревянный, под черепичной крышей, в два этажа. Наверху, как и в твоем доме, спальни, но числом поболее: было нас у отца двое, я и сестра моя Имич — вот и две комнатки, в третьей матушка наша гостей устраивала, если кто приедет. Это, считай, пол-этажа. А с другой стороны — спальня родителей: комната большая, больше нашей кают-компании. (Эвис говорил на своем языке, что было заметно только тогда, когда он, подчеркнуто артикулируя, выговаривал те слова линка, которых в его языке не было). На первом этаже гостевая, это куда всякого гостя вводят, потом кладовые, а с другой стороны — трапезная, а из нее — ход в кухню, кухню у нас строят под отдельной крышей. Дом этот еще мой прадед построил, почтенный Равамис. А как мне восемнадцать стукнуло, пришла пора мне в войско идти: я ведь городского податного второго сословия, у нас, кто здоров — четыре года должен в войске отслужить. И вот после службы я еще почти год в переслужках, все думал — будет мне в гвардии место. Видишь ли, очень мне не хотелось, как все: отслужил, женился сразу, работать пошел или свое дело завел… Уж очень, понимаешь, привык, что я — особенный: отец на космодроме работает. Хотя что там у нас за космодром — бетонное поле да резервуары, а все ж таки, пока мальчишкой к отцу бегал, целый двадцать один корабль космический вблизи видел, батя-то меня всегда предупреждал, когда корабль ожидается. Так уж я думал, думал, каково там, на мирах… Видно, судьба и вправду своих выделяет, как наш Клови учитель говорил. Видишь, так меня в дальние миры и утащило, и вот уж я пол-Галактики пролетел.
