Прости. Забудь. Прощай - Алексей Коротяев
лениво сопротивлялись восходящим потокам.
Ход мыслей прервала грохочущая электричка. Идет. Воняет пылью.
Все как обычно, и тут! Из проходящего открытого окна выпорхнула какая-то
цветная бумажка. Струями воздуха от движущихся вагонов ее бросило сначала
вниз, потом резко вверх, и оттуда она совершала медленное и произвольное
падение, меняя направления и способы спуска от быстрого вращения до паре-ния листом.
Николай как-то сразу понял, что фантики и обертки от шоколадок так
не летают, и вцепился взглядом в объект, как жонглер в падающий мячик.
Когда говорят об интуиции, то почему-то сразу вспоминают женскую.
В вопросах жизни и смерти мужская ей не уступает.
Ноздри раздулись мощным потоком адреналина, и Николай устремил-ся к предполагаемой точке посадки. И вот тут возникло неожиданное осложне-ние. Школьно-хрестоматийное. «Из пункта А в пункт Б навстречу друг другу спешили два поезда…» Поездом из пункта Б оказался какой-то мужик с несвежим, но очень любознательным лицом и явным намерением прибыть в точку встречи
с купюрой быстрее Николая. Когда денежка после неудачных попыток обоих
претендентов поймать ее в воздухе все-таки опустилась на землю, незнакомец, который при близком рассмотрении оказался водителем-экспедитором из соседнего села, и Николай схватили ее мертвой хваткой одновременно. Ну, или
почти одновременно. Николаю досталась меньшая часть.
Медленно увеличивая усилие, Николай потянул на себя зажатую же-лезными пальцами купюру. В физике он был силен больше с практической
стороны — забор там подправить или дровишек нарубить. Закон действия –
противодействия, о котором он напрочь забыл, тем не менее напомнил о себе
немедленно.
41
Точно с такой же силой и скоростью бумажка была возвращена в изна-чальное положение.
Тяжело дыша, мужчины крепко смотрели друг на друга, обменявшись
неизбежными в такой ситуации словами:
— Ты чего?
— А ты чего?
Оба знали, что рваную Тамарка не возьмет ни за что и действовать
надо с предельной осторожностью. Так что лучше прийти, так сказать, к консен-сусу, что бы это ни значило.
— Реакция у тебя неплохая!
— И ты не зеваешь!
— Что делать будем?
— Шутишь?! Делить, конечно, — ответил Николай.
Только тут они оба обратили внимание на достоинство купюры.
— Отпусти, порвем!
— А чего не ты?
— Тогда так и понесем до магазина.
Их взволнованные лица смотрели в разные стороны, и, для того чтобы
можно было двигаться в одном направлении, Николаю пришлось развернуться.
Побелевшие пальцы он разжал только после того, как надежно запечатал банк-ноту другой рукой.
И зашагали они, каждый держась за свой край, даже не задумываясь о
том, что выглядели со стороны очень странно.
Но это только со стороны! Изнутри их лица сияли!
Так несут флаг к флагштоку боевого корабля или чтобы покрыть им
могилу павшего товарища, не меньше — бережно и с гордостью! И ни солнце
теперь не мешало им, ни пыль, ни расстояние!
Жизненный афоризм, что мужчина веселеет задолго до того, как вы-пьет, приобретал фундаментальное подтверждение.
Продавщица Тамара, приняв купюру, тщательно проверила ее и, взглянув быстро и пронзительно на каждого поочередно, наклонив слегка голову, с кивком спросила:
— Чего?
— Тамар, нам бы разменять…
— Не банк. Чего брать будете?
Недолго совещаясь, мужчины выбрали по бутылке водочки и по паре
пива. Там еще оставалось, и экспедитор назвал чипсы, булку и кусок неизвест-ной колбасы. Так много денег на закуску Николай никогда не тратил и сначала
даже огорчился расточительству, но потом вспомнил, как деньги достались, и
только махнул рукой.
42
— Давай, чего уж там.
Выйдя из магазина, мужчины, не сговариваясь, открыли по бутылке
пива, сорвав приставленные к ближайшему дереву «бескозырки» точными ударами кулаков, выпили их почти мгновенно и, переведя дух, впервые посмотрели
друг на друга дружелюбно.
Николай первым протянул руку, представился. Потом и экспедитор.
Сергеем оказался.
Они были, похоже, одногодки или около того. Николай просто выглядел старше.
— Ты куда теперь?
— Не знаю. У меня жена дома, запилит. Ни отдохнуть по-человечески, ни выпить! Вчера с тестем напраздновался. Денег нет. Сегодня чуть не умер.
— Так давай ко мне! У меня только Тарзан. Все добрее твоей жены будет. А две бутылки всегда лучше, чем одна. Дольше делятся!
И они весело зашагали в деревню. Тут, как в сказке, догнала их машина. Серегин сменщик домой возвращался. Доехали с ветерком! Бывает же
такое! Николай распахнул калитку, и, пока Тарзан решал извечный собачий
вопрос «Кусать незнакомца или любить», Серега уже шагнул в дом.
Потом они еще долго разговаривали, смеялись и курили в сарае, лежа
на сене, точно зная, что после таких удивительных событий ничего плохого с
ними случиться не может. Ну, просто не может и все!
И Колькины ноги, простреленные в Афгане, уже вроде и не так болели.
Вот как! А вы говорите — чудес не бывает.
43
Месть По ПрАвилАМ или угол ПАдения Мести рАвен…
Не торопитесь… Не всегда то, что кажется явным, верно.
Каблук сломался в самый неподходящий момент. Перед уходом. Хотя
разве есть для этого подходящий? В клубе лучше было бы или на улице? Елена
Владимировна не огорчилась. Только усмехнулась и подумала:
— Даже «Жафре», похоже, начали делать в Китае. В этой паре ноги
чувствовали себя так комфортно! Что поделаешь! Жаль!
— Ма! Я поехал! — раздался голос из прихожей.
— Тебя ждать сегодня?
— Нет! Мы с ребятами подберем девчонок… знакомых, и в «Шанхай».
— Когда ты наконец найдешь себе постоянную девушку?
— Таких, как ты, нет, ма. Чего зря стараться?
— Болтун! Денег хватает?
— Что за вопрос! Их никогда не хватает.
— Возьми из кармана моего пальто те слезы, которые твой отец оставил
мне на вечер.
— Действительно, слезы, — услышала она удивленный голос сына. — Тут
только на час в казино и хватит.
Елена лукавила. Денег было значительно больше. Это она сама положила заведомо смешную сумму, а остальное убрала. Нечего мальчика пере-кармливать. Потом опять же факт, что он на ее стороне, был всегда приятен.
За сыном захлопнулась дверь, и Елена Владимировна вышла в коридор, изящно неся, как и положено бывшей балерине, свое великолепное тело, из-за которого у нее уже давно не было постоянных подруг. Все они чувствовали себя толстыми и неухоженными на фоне ее безукоризненной фигуры и
кожи, без малейших, даже далеких, признаков целлюлита. Многие пытались ей
подражать, но заканчивалось все обычно обидами, завистью и фантастически-ми сплетнями. Новые подружки из женского клуба, в который она только что
вступила, хоть и не могли сравниться с ней в красоте и грации, все же были
дамами ее круга. Они проявляли чудеса изобретательности в нелегком вопросе
