Михаил Серегин - Танец гюрзы (Сборник)

– Да ты мне руку сломал, сука! – простонал Толя.

– Ну, не руку, а только пару пальцев. Так что не строй из себя Спартака в Капуе. Хотя, если повторится что-то подобное, останешься у меня инвалидом на всю жизнь. Обещаю.

– Ты что... из этих... что и Рома Знаменский?

– А что ты знаешь про «этих», из которых Рома Знаменский?

– Спецслужбы... – простонал Толян, качая свою искалеченную кисть, как мать качает ребенка.

– Тем более, – сказал Владимир, который не видел смысла отрицать свою принадлежность к спецслужбам.

– У вас у всех там такая... хватка?

– Какая?

– Ну... м-мясника с большого рынка.

– Ты мне зубы не заговаривай, Анатолий Ильич, – устало сказал Свиридов. – Лучше говори все, что тебе известно о смерти Кириллова и Знаменского-старшего. Значит, не ты заказчик?

– Н-нет... да нет же!

– Но ты должен что-то слышать краем уха, – настойчиво проговорил Владимир. – Ну не верю я, что в таком, в принципе, не самом большом городе, как ваш, взялся с потолка какой-то неизвестный недоброжелатель и злодейски порешил бедных ребят из «Элизеума», а вся городская братва – совершенно не в курсе. Хотя, скажем, твои друзья Гизо и Анзор только затем тут и сидят, чтобы фильтровать обстановочку и отсеивать нежелательный элемент.

При этих именах Виноградов тяжело вздохнул, а потом произнес:

– Я только знаю, что Гизо... что Гизо...

– Ну что – Гизо? – подтолкнул его стволом Свиридов.

– Что он должен был встретиться с Кирилловым насчет Знаменского-старшего... Говорят, что в последнее время у Кириллова со Знаменским не заладилось, и Гизо был в курсе. Ему даже рассказали, как однажды Валера пришел... в «Хамелеон» и...

– Валера? Это Знаменский-старший, стало быть?

– Да... Он пришел в «Хамелеон» и закатил Кириллову скандал... типа прошелся по непоняткам, какого хера тот только и делает, что жабает водяру и харит блядей. И еще по коксу прикалывает... такое инфо один барыга московский скинул.

– Значит, у Кириллова и Знаменского были недоразумения на почве невоздержанного образа жизни Кириллова, так?

– Ну...

– Кириллов закидывался коксом. Интересно. И по какому такому поводу должен был встретиться Кириллов с господином Цхеидзе?

– Я не знаю... встреча не состоялась. Кириллов пробил стрелу. Еще бы он ее не пробил, если в тот момент, когда он должен был базарить с Гизо, его трупняк кантовали из «Хамелеона».

– А могу я спросить у самого Гизо?

Виноградовские глаза округлились, и он стал удивительно похож на огромного перепуганного моржа, который вылез из проруби, закинул ласты на край льда, и тут же на эти ласты наступила здоровенная лапа белого медведя.

– У... Гизо? – переспросил он. – Спросить у Гизо? Да ты че... зачем тебе это надо?

– Ты в самом деле в бильярд переиграл или мне тут дурачка перекатываешь? – задумчиво произнес Свиридов, и в полутемном салоне Винни увидел на его лице такое выражение, что тут же забыл о своих страхах перед Гизо и Анзором: воочию, лицом к лицу, перед ним сидела куда более реальная опасность.

– Ну, так как насчет Гизо?

– Когда он тебе нужен?

– Сейчас же.

– Да... ну ладно. Они обычно в это время сидят в маленьком клубе на Казанской. Там их черная, то бишь кавказская, сходка.

Свиридов протянул Толяну телефонную трубку и коротко, внушительно произнес:

Глава 6

Откровенность Гизо Цхеидзе и комментарий Романа Знаменского

– Але... Гизо? Это Толян. Виноградов. Есть дело. Нужно встретиться. Не, не к тебе в клуб. Там твоих слишком уж много.

– А ты што, замочить меня рещил, а, Толян? – насмешливо пророкотал в трубке низкий медленный голос с едва уловимым грузинским акцентом.

– Тут к тебе человек из... из Питера, – сказал Виноградов. – Хочет поговорить. Есть дело.

– А «зелень» твой человэк не притаранил? За разговор? Или он в законе?

– Можно сказать, что и так.

Свиридов отобрал у Виноградова трубку:

– Цхеидзе? Нужно с тобой увидеться. Хотел бы поговорить с тобой о Кириллове и Знаменском. Только не стоит отказываться. Все равно рано или поздно разговор состоится. И лучше рано.

– Ты кто такой? – спросил грузинский вор в законе. – Фээсбэшник, что ли? Сейчас вашему брату много воли дали. Но ты прав... о Кириллове поговорить надо. Только тот ли ты, кем хочешь казаться?

– А ты думаешь, что нормальный человек сунулся бы в твое змеиное гнездо?

Ответом ему был короткий смешок:

– Ну, если так. Приходы. Где?

Свиридов назвал одну из небольших площадей в центре города.

– Подъезжай туда и жди меня в машине. Только, пожалуйста, Гизо... не надо устраивать со мной разборы полетов. Все, что мне нужно от тебя, – это информация, а не твоя жизнь.

Молчание. Потом голос Гизо ответил все с той же еле уловимой насмешкой:

– Ну, будь по-твоему. А как тебе удалось так прессануть Выноградова? У нэго даже голос дрожал, а он, насколько мнэ известно, нэ самий трусливый шакал в этом городе.

– Ну почему же запугал? – в тон невидимому собеседнику отозвался Свиридов. – Он мне даже анекдоты рассказывал. Туповатые анекдоты, правда, но ничего. Про Гвоздя. Для ночного времени суток покатит. Словом, через четверть часа на площади.

– Догаворылись.

– Я не знаю, зачем все это надо таким образом... но игру ты затеял опасную... программист Вова из Питера, – сквозь зубы процедил Виноградов. Очевидно, неприкрытая насмешка, звучавшая в голосе Гизо Цхеидзе, откровенно разозлила Винни.

– Не парься, родной, – отозвался Владимир. – Пока что поедешь со мной, а там поедешь доигрывать в бильярд. Ах, да... – его взгляд упал на сломанную кисть Винни, и он покачал головой: – Да, незадача. От бильярда тебе лучше воздержаться... месяц-другой. Ну ничего... сделаем тебе кратковременную анестезию.

– Какую анест... – начал было Виноградов, но больше ничего сказать не успел.

Кулак Свиридова, молниеносно прочертив в воздухе короткую дугу, коснулся точки под правым ухом Анатолия Ильича. Казалось, удар был не особо силен, но только голова Винни, бессмысленно качнувшись, ткнулась в лобовое стекло, массивное тело обмякло и аморфной грудой безыдейного мяса навалилось на руль.

Когда Свиридов добрался до указанной им самим площади, машина Гизо уже стояла там. По крайней мере, это была с большой степенью вероятности именно машина Цхеидзе, потому что никакого другого личного автотранспорта там не наблюдалось, а время встречи уже подошло.

Свиридов прошел вдоль массивного здания, примыкавшего к площади, стараясь держаться в тени. Потом нащупал под пиджаком прямоугольный предмет, закрепил его на поясном ремне и проверил готовность... Через минуту он пошел к машине.

Когда до темно-синего (или черного, в рассеянном полумраке скудно освещенной площади было плохо видно) «Кадиллака» оставалось примерно метра два, из машины вышел человек и встал на пути Свиридова.

– Аружые? – негромко проговорил он.

– Наркотики? – в тон ему договорил Владимир согласно распространенной формуле таможенного досмотра. – Ничего такого не держим.

Тот быстро досмотрел его почти неощутимыми движениями, потом наклонился к приоткрытому окну «Кадиллака» и сказал:

– Он чист, Гызо.

– Пусть присаживается, – послышался знакомый по телефонному разговору низкий голос.

Обыскавший Владимира кавказец распахнул перед ним дверь машины и чуть подтолкнул в спину:

– Садысь.

В салоне авто были двое мужчин. Один, судя по всему, охранник. Второй – худощавый, гладко выбритый кавказец с орлиным носом, большим властным ртом и большими полуприкрытыми глазами, судя по той надменности, которую буквально источал весь его облик, и был сам Гизо Цхеидзе.

Кстати, у него такие же мешки под глазами, как и у Знаменского. Это что, отличительная черта нижегородских бизнесменов с полукриминальным или вообще чисто криминальным прошлым?

– Значит, это ты звонил? – медленно проговорил он полувопросительным-полуутвердительным тоном и пристально посмотрел на Владимира. – Интерэсно. Ну, гавары. Только я прежде хотел бы сказат, что если ты побеспокоил меня понапрасну – накажу. Мое время нэ казенное. Мне все равно, какие у тебя там дела с Виноградовым и госбезопасностью.

– Ну, не надо, Гизо, не пугай, – проговорил Владимир спокойно. – Пуганый я.

– Да, ты, я смотрю, человек нэ простой, – сказал тот. – Шифруешься. Не хочешь, чтобы я узнал твое настоящее лицо.

Владимир пожал плечами: говоря про лицо, кавказец определенно понимал это слово не в прямом его смысле.

– Мне известно, что непосредственно перед своей смертью Кириллов хотел встретиться с тобой и поговорить о Знаменском и дальнейших перспективах работы «Элизеума», – сказал Свиридов. – Ты отслеживал его и собирал на него компромат. В частности, тебе стало известно, что Кириллов употребляет кокаин и что у него трения со Знаменским...