Андрей Мартьянов - Танец с Хаосом

Андрей Мартьянов

Танец с Хаосом

Благодарности:

Стивену Кингу, писателю,

Анджею Сапковскому, писателю,

Джону Р. Р. Толкину, писателю,

Алану Александру Милну, писателю,

Умберто Эко, писателю,

Вильяму Шекспиру, писателю,

Томасу Стоппарду, писателю,

Жюлю Верну, писателю,

Алексею Свиридову, писателю,

Елене Хаецкой, писательнице,

Бернару Клервосскому, святому,

Эрвину Роммелю, фельдмаршалу,

Энтони Хопкинсу, актеру,

а так же всем, всем, всем, кто помогал мне написать этот роман, включая миссис Раэн (домохозяйку). Спасибо каждому, кто подсказывал нужные слова и мысли.

Все совпадения с реальными и нереальными лицами и событиями следует считать злостными и преднамеренными.

Посвящаю Тому Стоппарду – великому мастеру дел наоборот.

Серия первая

АБСУРД НАПОПОЛАМ

Хочешь, можешь стать Будённым,

Хочешь – лошадью его…

Глава 1

Путешествие к центру земли

Началась эта жуткая история с лишней банки пива.

Таковой напиток я люблю, потребляя литра по два в день. Когда настроение ухудшается, могу и увеличить дозу. Сегодня, изводясь от скуки и жары, я оставил терминал системы безопасности самостоятельно приглядывать за окрестностями и спустился на подземный уровень, к холодильникам. Там хранились сравнительно небогатые припасы, коими наше высокомудрое руководство снабжало охрану строящегося Комплекса, оторванного от «Большой земли» на полтысячи с лишком километров. Стандартные армейские консервы, хлеб в вакуумных упаковках, пачки с витаминными и белковыми добавками – рацион не ахти. Зато имелось два громадных пластиковых контейнера с баночным пивом. Причем самым настоящим, не суррогатом или безалкогольной гадостью, от которой воняет кошачьей мочой, а с добрым германским «Лёвенброем».

Конечно, ехать вниз и не стоило бы, благо у нас тут есть и свой холодильник, и автоповар, но мы с Дастином выхлебали последние припасенные баночки еще вчера. Требуется пополнить стратегический резерв.

Лифт словно не двигался – двери закрылись, мигнул индикатор, а спустя сорок секунд я оказался в складском помещении Комплекса. За ним – непрерывная цепь бетонированных залов, переходов, коридоров и комнат, протянувшаяся на несколько десятков километров. И все это – почти на стометровой глубине, под монолитной скалой.

Пройдет еще года два-три, мрачнейшие серые лабиринты отделают сверкающим пластиком, проложат линии связи, здесь зажгутся галогенные лампы и мониторы компьютеров обслуживающего персонала. А пока, я и мой напарник, ныне благополучно дрыхнущий наверху, – единственные хозяева и повелители Комплекса. И останемся таковыми еще около четырнадцати стандартных суток, пока не завезут новую партию рабочих и материалов.

Словом, два человека – ваш покорный слуга и его коллега по имени Дастин Роу (это как раз он сейчас отдыхает в нашей скромной комнатке, сразу за «системой мониторинга окружающей среды», каковая представляет собой самого сурового стража – компьютер, аккуратно отслеживающий любые изменения, происходящие в радиусе сорока километров от Комплекса) – являемся единственными «охранниками» титанического сооружения, рядом с которым меркнут любые постройки, когда либо возведенные человеческими руками. Комплекс – несколько десятков миллионов тонн бетона, композитных материалов, стали и еще черт-те знает чего, густо перемешанных между собой и буквально вплавленных в невысокую горную гряду. Восемнадцать километров длины и шесть ширины. Почти идеальный прямоугольник. От самой высокой точки – ретрансляционной башни – до заложенного в недрах бункера АЭС около трехсот метров по вертикали. Объем сооружения можете посчитать сами, я как-то не решаюсь.

Все это добро, загнанные в землю миллиарды и триллионы, сотню с лишним квадратных километров сторожим только я и Дастин. И ничего, справляемся. Без двустволки и барбоса на цепи.

Одно тяжко – Комплекс строится прямиком на экваторе. Жарко и душно, хотя до побережья Океана всего полтора часа пути на вездеходе. Когда становится совсем невмоготу, можно съездить искупаться, и плевать на инструкцию, строжайше запрещающую покидать пределы «вверенного объекта». Объект сам прекрасно о себе позаботится. Между прочим, наша пресловутая «система мониторинга» включает в себя и установки противовоздушной обороны, и хитрющую цепочку наисовременнейших ловушек, способных отловить или обратить в неживое состояние даже таракана, нарушившего запретную зону. Только ни у одного здравомыслящего таракана никогда не появится желания отправиться пешком из Города, через саванну и лесостепь, ради сомнительного удовольствия попробовать на вкус наши консервы.

Еще компьютер-страж располагает сотнями детекторов движений, датчиков тепла, он способен уловить присутствие чужеродной биомассы, и так далее почти до бесконечности. Любимчиков у проклятого цербера двое: операторы системы, позволяющие ему развлекаться игрой в шахматы да переругиваниями со мною и Дастином. Нас двоих комп пускает куда угодно, кроме реакторного зала электростанции – наверное, боится, что мы по своей человеческой глупости вытащим плутониевые стержни и начнем использовать их в качестве бейсбольных бит. Признаться, я даже за миллион не подойду к атомной электростанции, снабжающей Комплекс энергией. Во-первых, делать мне там абсолютно нечего, во-вторых, нужно отличать дырку в ухе от дырки в заднице: наше благополучное существование на этом курорте напрямую зависит от слаженных действий машин. Лучше ничего не трогать руками, и тогда автоматика сама прекрасно справится.

Я употребил совершенно правильное слово – курорт. Два «сотрудника службы безопасности», получая за откровенное ничегонеделание неплохую зарплату, обязаны лишь следить за тем, чтобы «система мониторинга» работала исправно, да четыре раза в сутки докладывать в Город, что у нас типа все о’кей, объект под бдительной охраной, ждет не дождется новой рабочей смены. И, разумеется, на территорию Комплекса за время дежурства посторонних вторжений не было.

Господи, какие еще вторжения? Да кроме меня и Дастина, в ближней и дальней реальности нет ни одного живого существа, кроме растений, бактерий и вирусов. А уж если вышеупомянутый сбрендивший таракан решится на «вторжение», то жидконогая козявочка-букашечка сдохнет еще по дороге. От бескормицы. Больно далеко от обжитого мира мы устроились.

На нижних уровнях прохладно и угрюмо. Если бы не техногенный пейзаж складов, расположенных прямиком под терминалом, то я бы мог вообразить себе нечто наподобие склепов Замка Дракулы или лабиринтов под Тауэром. Сводчатые потолки, любой звук отдается раскатистым эхом, проносящимся по сети коридоров, сквозняк, холодной лапой касающийся лица… Кажется, еще немного – и запорхают под потолком нетопыри, а в глубине темного коридора, наклонно уводящего вниз, еще глубже, к самому основанию Комплекса, сверкнут красным зенки упыря, инспектирующего охотничьи угодья. Подземелья всегда будят в человеке атавистические страхи, уничтожить которые не смогла даже машинно-информационная цивилизация. Но впечатление страшной сказки безнадежно портят проложенные кабели, помаргивающие огоньки коммуникаторов у каждой арки, редкие тусклые лампочки под потолком да нагромождения контейнеров, ящиков и ярких упаковок, завезенных в прошлые сезоны. Ну и, конечно, наш местный царь и бог. Эта бездушная сволочь словно нарочно изводит людей своими грязными домогательствами и обсуждением любого нашего с Дастином действия.

– Тебе на сегодня не хватит? – я так и не сумел понять, откуда доносится голос. Наверное, динамик где-то в стене рядом, но его не видно. Проклятущая электронная игрушка следит за мной, куда бы я ни пошел. Такое впечатление, что не мы присматриваем за компьютерной системой Комплекса, а она за нами. Этакий добрый папочка, стремящийся воспитать детей джентльменами.

– Пошел в жопу, – это уже я сказал.

– Вот заблокирую замки холодильника, останешься без пива, – пригрозил Зануда. Мы с Дастином, кстати, так его и называем. Очень подходит. Компьютер обижается, требуя, чтобы мы именовали Его светлость в соответствии с названием системы: «Рамзес-3М», или просто «Рамзес». 3М – это аббревиатура слов «Третья модель». Имя древнего фараона он любил безумно, полагая, что в этом созвучии есть нечто особенное. Что именно – не объяснял.

– А я отрублю тебе периферийные биосинапсы, – пришлось не остаться в долгу. Электронное чудовище, как я знаю, тешит себя надеждой максимально приблизить свои ощущения к человеческим и просто тащится, когда на поверхности изменяется температура, ветер начинает дуть с юга, а не с юго-востока, повышается или понижается влажность… Он, зараза, все это улавливает и терзает нас долгими разговорами о погоде. Будто почтенная английская бабушка, впавшая в маразм. – И тогда о состоянии окружающей среды будешь судить только по показаниям метеорологического спутника. Съел?