Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)

Вашингтон – горизонтальный город. Так сложилось исторически, и все построенные в XXI веке сооружения, превосходящие по высоте 169-метровый монумент Вашингтона, в полном соответствии с соответствующим законом были возведены не в центре, а ближе к окраине.

Кондор уходил по крышам. Справа от него возвышался купол здания Конгресса на Капитолийском холме. Большинство зданий в районе, где жил Кондор, составляли таунхаусы, вплотную примыкавшие друг к другу. Это облегчило ему бегство. Перелезая через ограждения, огибая трубы каминных дымоходов, он пробирался к месту, где заканчивался квартал.

Вот наконец и последний дом. Владелец трехэтажного здания снабдил два верхних этажа металлической пожарной лестницей. Она зигзагом спускалась вдоль глухой стены в крохотный внутренний дворик, отделенный от улицы высоким деревянным забором. С этой точки Кондор уже не видел свой дом, в переулке перед которым продолжали работать мигалки.

Если ты не можешь видеть их, значит, и они не могут видеть тебя.

Пожарная лестница дрожала и вибрировала под его весом. Тем не менее седовласый мужчина в сером спортивном пиджаке и с сумкой через плечо преодолел оба ее пролета и повис на руках на последней перекладине.

Надо уходить отсюда.

Он вдохнул всей грудью прохладный весенний воздух и спрыгнул во двор, мягко упав на кучу прошлогодних листьев.

Все его тело болело. Плечи, руки, ноги – о господи, мое правое колено! Ныли кости, мышцы, даже зубы. Сердце протестующе отбивало о ребра барабанную дробь. Ему хотелось лежать и не двигаться, но Вин, пошатываясь, встал на ноги.

Где-то вдали завыла сирена.

От заднего дворика дом отделяли стальные прутья решетки. Можно было попытаться выйти в переулок через калитку в деревянном заборе. Но кто знает, не держат ли калитку на мушке?

Кондор подтащил к краю забора стоящий на небольшой лужайке пластиковый стул и взобрался на него. Еще раз подтянулся, перевалился через забор и спрыгнул на другую сторону.

Звук сирены приближался. Он нырнул в какую-то арку, выждал немного, затем дошел по тротуару до перекрестка, посмотрел в переулок направо и не увидел ничего подозрительного.

Никто в него не стрелял, никто не требовал остановиться. Сзади не было слышно топота преследователей.

Надо как можно скорее уйти из зоны оцепления.

Подожди, не торопись.

Кондор укрылся в другой арке ближайшего таунхауса, вынул из сумки кожаную куртку-«пилот» и развернул ее. На светлой атласной подкладке обнаружился разрез в виде буквы L, заклеенный серым серебристым скотчем. Отодрав клейкую ленту, Кондор достал из-за подкладки деньги – четыре тонкие пачки банкнот достоинством в один, пять, десять и двадцать долларов. Он тайком откладывал и припрятывал их в течение года. Кондор переложил купюры в карман черных джинсов. Он знал, что если люди, обшаривавшие его дом, не обнаружили его секретного фонда и не позаимствовали из него часть денег, в его распоряжении было триста двадцать семь долларов.

Интересно, можно ли прожить на эти деньги в течение суток в крупном американском городе?

Кондор покачал головой.

Сколько времени я протянул, имея примерно столько же, тогда, в первый раз?

Из-за подкладки куртки он достал также карточку для проезда на автобусе и метро в федеральном округе Колумбия. Карточку он купил в аптеке, воспользовавшись удобной ситуацией, когда продавец отвлекся, обслуживая мамашу с плачущим ребенком на руках. Помимо ее и самого Кондора в это время в помещении аптеки не было ни одного клиента. Если даже за Кондором в это время велось наблюдение с улицы, вряд ли те, кто следил за ним, поняли, что именно он купил за тридцать долларов наличными.

«Аптека», – подумал Кондор, запихивая карточку в тот же карман, где уже лежали деньги.

Заведение под вывеской «Аптечный супермаркет Марра» привлекло его внимание благодаря мерцающему над двойными входными дверями баннеру «Сумасшедшие весенние распродажи». Опустив голову, чтобы спрятать лицо от объективов камер наблюдения, он скользнул внутрь пропахшего дезодорантами помещения. Откуда-то с потолка лилась бездушная электронная музыка.

Сделайся незаметным. Крепко ухватившись за ручку красной пластиковой тележки, он сумел преодолеть дрожь в руках. Его холщовая сумка была широко открыта – при необходимости это позволяло сотрудникам магазина без труда убедиться, что в ней ничего нет. Продвигаясь вперед между стеллажами с товаром, Кондор принялся загружать тележку.

В отделе спортивных и детских товаров он положил в нее темно-бордовую бейсболку с надписью «Вашингтон редскинз», такого же цвета нейлоновую куртку с надписью «Редскинз» размера XXL и детскую переноску-«кенгуру», предназначенную для того, чтобы мама или папа могли пристроить малыша у себя на груди и освободить руки.

В отделе медицинских товаров Кондор отобрал три пары дезодорирующих вкладышей для спортивной обуви, огромные темные очки из пластика, не защищающие от ультрафиолетового излучения, и упаковку детских влажных салфеток – «освежающих, гипоаллергенных, с ароматом лимона».

В продуктовом и хозяйственном отделах – самую маленькую и легкую пластиковую бутылку с питьевой водой, четыре белковых батончика, рулон тончайшей упаковочной пленки и небольшой рулон прозрачного скотча.

В отделе товаров для красоты и здоровья – упаковку из двенадцати небольших ватных тампонов, изящные ножницы для обработки кутикулы (единственный в магазине острый предмет) и две небольшие, с ладонь, бутылочки самого темного из имеющихся тонального крема.

Катя тележку к кассам, Кондор намеренно пристроился следом за пожилой, опирающейся на трость седой женщиной, которая шаркающей походкой двигалась в том же направлении. В свободной руке женщина держала пакет с попкорном для микроволновки. Из ее уха к плечу тянулся проводок слухового аппарата.

– Давай, – сказал он, решительным движением расположив тележку перед женщиной и взяв у нее упаковку попкорна. – Я куплю это для тебя.

– Что? – спросила женщина.

Не отвечая, Кондор положил пакет на ленту перед кассиршей и начал выгружать туда же собственные покупки, тихонько сказав:

– Моя жена обожает попкорн.

– Угу, – буркнула кассирша, не глядя на Кондора.

«Она не видит нас, – подумал Кондор. – Такие пожилые люди, как мы, для нее – все равно что невидимки».

Теперь, если кассирша что-то и вспомнит, то всего лишь седую супружескую пару. Возможно, ей удастся припомнить, что в руках у женщины была трость, а в ухе – слуховой аппарат. И еще – что она любит попкорн. И это – все.

Кондор протянул кассирше деньги, взял сдачу. Ухватил большие белые пластиковые пакеты с покупками и толкнул опустевшую тележку по направлению к входной двери.

– Пойдем, дорогая, – бросил он слегка отставшей от него седой женщине.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Прислушиваясь к тому, как ее трость постукивает у него за спиной, он вышел на улицу. Судя по всему, женщина не собиралась поднимать шум.

– Кто бы вы ни были, – сказала она, остановившись на тротуаре рядом с Кондором, – если хотите, чтобы я просто ушла, отдайте мне попкорн.

Кондор с готовностью протянул ей пакетик.

– Я бы не отказалась от порции скотча, – сказала женщина. – А вы?

Она была старше его лет на десять и стала взрослой еще до того, как началась эпоха рок-н-ролла. Скорее всего в таком возрасте она уже ничего не боялась и жила в ожидании, когда подойдет ее срок.

– Мне надо бежать, – сказал Кондор. – Но вы замечательная женщина.

Держа в руках пакеты с покупками, он быстро зашагал по Пенсильвания-авеню в направлении Капитолийского холма. Затем свернул направо, на Восьмую улицу, не доходя до того места, где начинаются всевозможные торговые заведения и ряды банкоматов, оснащенных видеокамерами, ведущими непрерывную запись.

Небо окрасилось в закатные тона. Кондор заметил проход между двумя кирпичными таунхаусами и скользнул в него. Там он помочился, рискуя тем, что какой-нибудь прохожий, застав его за этим занятием, вызовет полицию. Тем не менее он долго стоял в узком тоннеле между боковыми стенами домов, спиной к улице, направляя струю в полукруглый сток для дождевой воды.

Потом, застегнув джинсы, он оборвал этикетки с бейсболки «Редскинз» и водрузил ее на голову. Напялил темно-бордовую ветровку огромного размера поверх серого спортивного пиджака. Темные очки Кондор надевать не стал, решив, что в вечернее время они будут привлекать внимание.

У него по-прежнему болело все тело – руки, ноги, плечи, спина. Острая боль пронизывала виски. Тем не менее он почувствовал, что пульс все же несколько замедлился – частота сердечных сокращений достигла величины, всего в полтора раза превышающей норму. Он проглотил обезболивающую таблетку, запив ее водой из пластиковой бутылки. В узком проходе между домами, в котором он находился, стоял резкий запах его собственной мочи, влажного цемента и кирпичей.