Дмитрий Красько - Хозяин
Она покорно добрела со мной до машины и даже не пыталась возражать, когда я определял ее на переднее сиденье. Изнывая от собственного достоинства и презрения к окружающим, дама устроилась поудобнее, даже не удостоив меня и взглядом. Впрочем, я был не в обиде. Склонился поближе к ее уху и прошипел:
— Слушай на меня, ты, шикса! Еще раз попробуешь сбежать — я тебе глаз на жопу натяну и моргать заставлю. Я не спортсмен и не влюбленный, чтобы за тобой по полям носиться. У меня одышка и душа в шрамах. Усекла?
Брюнетка снова промолчала. Гордая. Ну и фиг с ней. Ответа я не очень-то и ждал.
Бэк между тем выволок доставшегося ему в результате переговоров пленника из канавы и теперь тащил его за руку к своему автомобилю. Картина была, натурально, доисторической — из серии «Усталые неандертальцы заготавливают на зиму мясо кроманьонцев». Кроманьонец, то есть хуцпан, которого я пришиб монтировкой, волочился по асфальту всем телом, и его прекрасные летние одежды (хоть и не такие прекрасные, как у Маленького Бори, но все же, все же) потихоньку приходили в негодность. Возможно, вместе с кусками кожи на особо выпуклых частях тела. Только Бэка это мало заботил. Он упорно тащил добычу к машине, высунув от усердия кончик языка. Ему тоже было нелегко, Бэку-то.
Обруливая свою машину на предмет усесться за руль, я ободряюще махнул ему рукой — мол, до скорого. Бэк махнул мне в ответ и снова сосредоточился на выполнении задачи. Я, соответственно, сделал то же самое, в результате чего через пяток секунд стартовал в направлении города.
Некоторые время брюнетка продолжала гордо молчать. Но постепенно женское любопытство пересилило, и она спросила:
— Куда мы едем?
— А тебе знать незачем, — загадочно отозвался я.
— Что ты имеешь в виду? — брюнетка даже удостоила меня взглядом, в котором, между прочим, просматривалось беспокойство. Меня это вполне устраивало.
— Какая разница, что я имею? Ты чего такая любопытная? Общения хочешь? Тогда давай лучше в «Поле чудес» поиграем.
— Что?!
— В «Поле чудес», «что»! Игра такая. В телевизоре. Якубович ведет, дядька с большими усами. Он там вопросы задает, а ему на них отвечают. Ты дикая, что ли? Телик ни разу не смотришь?
— Не буду я с тобой ни во что играть! — заявила она.
— А чего? — удивился я. — Хорошая игра.
— А в доктора и пациентку ты сыграть не хочешь?!
— Не-е! — я усмехнулся. — В эту чухню я с тобой уже играл. Давай лучше в «Поле чудес». Я буду Якубович, а ты — финальной тройкой игроков. Я буду задавать тебе вопросы, а ты мне на них отвечать.
— Размечтался. Не буду я тебе ничего отвечать.
— Спорим, будешь?
— Пошел ты, педрило!
Я человек терпеливый. Я, помнится, даже к зубному врачу несколько раз хаживал. Но сидеть и слушать, как она обзывает меня нетрадиционными словами — и это после того, как по ее милости я поимел ни с чем не сравнимое рандеву с Маленьким Борей — оказалось выше моих сил. И я, не оборачиваясь, отвесил ей подзатыльник. Чтобы сильно не обижалась, на словах пояснил:
— Я не люблю грубых и пошлых женщин. И похабщины в свой адрес не люблю, тем более, когда она — неправда. Будешь продолжать в том же духе — сделаю больно. Я не шучу. Короче, шикса. Вопрос номер один. Разминочный. Как тебя зовут?
— Зовуткой, — процедила она сквозь зубы.
— Не повезло с именем, — посочувствовал я, после чего продублировал подзатыльник. — Слушай на меня, Зовутка. Если ты думаешь, что мне в кайф сидеть и стучать тебя по затылку, то ты жестоко ошибаешься. Но я буду сидеть и стучать тебя по затылку до тех пор, пока ты не начнешь отвечать на мои вопросы. — И, неожиданно для самого себя — похоже, на нервной почве шиза посетила — наклонился к самому ее уху и проорал: — Как твое имя?!
Кажется, сегодня все-таки был не мой день. Даром, что клиент пер, как лосось на нерест. Зато все остальные события ставили меня в очень неловкое положение. Именно своей неожиданностью. Даже я умудрился себя только что удивить. А затем и брюнетка сподобилась. Безо всякого объявления войны она выпустила когти и попыталась лишить меня глаз.
Между нами, я больше четверти века прожил с этими глазами. Я, можно сказать, сроднился с ними. Поэтому мне не понравились брюнеткины поползновения. К тому же без глаз очень трудно водить машину, а в моих ближайших планах смена профессии не значилась. Поэтому я сгреб девку пятерней за шею и слегка придавил.
Впрочем, может быть и не очень слегка. Просто сильно захотелось остаться с глазами. Короче, брюнетка внезапно прекратила военные действия и забарахталась в моей ладошке, пытаясь обрести свободу, пусть и относительную.
Сообразив, что с ее стороны мне больше ничего не угрожает, я разжал пальцы и поинтересовался:
— Ты чего — дура, что ли? Психопатка. Я тебя в следующий раз монтировкой огрею, если мы перед этим в кого-нибудь не врежемся. Имя говори, дура.
— Сам дурак. Вероника я.
— А говорила — Зовутка. Давай к следующему вопросу…
— Послушай, мужик, — перебила меня Зовутка-Вероника. — Давай, ты меня просто высадишь. В городе где-нибудь. Все равно, где. Отвечаю, тебе за это ничего не будет.
— Ну что за сленг, синьора? — я поморщился. — С виду — леди, а базар не фильтруешь. Я впечатлен твоим предложением. Только все равно не высажу.
Потом на всякий случай содрал с ее головы заколку, в которой, как уверял меня Маленький Боря, был заныкан маячок, и выбросил ее в окно. Волосы при этом старался сильно не выдергивать. Ну ее нафиг. Дамочка психованная, чего доброго, предпримет еще одну попытку глаза мне выцарапать. Не факт, что успею уклониться еще раз.
— Высади! — настойчиво повторила она, тряхнув головой, но раздражение сдержала. Похвальная стойкость духа. — Если Желтый узнает, что ты со мной сделал — он тебя убьет.
— Это будет очень плохо и несправедливо с его стороны. Ему потомки не простят. А партия и правительство за меня мстить будут. Слушай, если не секрет — а что такого я с тобой сделал? И кто такой Желтый?
— Ты не знаешь, кто такой Желтый?! — глаза брюнетки округлились от удивления.
— Чей-то я не знаю? — обиделся я. — В Китае миллиарда полтора желтых. Который из них?
— Желтый — это Саша Романов! — она свысока посмотрела на меня. — Он — король рэкета в нашем городе.
— Вот повезло пацану. А ты при чем?
— А я его подруга!
Это прозвучало примерно как «а я левой титькой слона с ног сбиваю». Я ни за что не поверю во второе, и не собирался верить в первое. Потому что оба утверждения не соответствовали моим жизненным наблюдениям. Я даже хотел было заржать, но потом проглотил смех, чуть не подавившись при этом языком, и уточнил:
— Да?! Слушай, а что, у них, у королей нынче мода такая — на подруг, как на живца честных таксеров ловить? Или им, королям, по фигу — у них таких подруг, что блох на паршивой собаке?
Брюнетка зло зыркнула на меня некогда такими притягательными глазами и процедила:
— Я — единственная!
— И неповторимая, — не стал спорить я. — А чего ж тогда он, король, меня, босолыгу, на тебя, как на червяка ловил? Не сходится что-то в твоем рассказе, уважаемая Зовутка по имени Вероника. Сдается мне, что ты сейчас говно за чистое золото мне впариваешь.
Брюнетка еще раз удивила меня. На сей раз другой стороной своей многогранной натуры. В том смысле, что прикрыла мордашку ладонями и наплакала туда пол-литра слез.
— Это все из-за Кара! — приглушенно донеслось до меня.
— Из-за Кара, — повторил я. — Из-за Кукука. Из-за Кукарека. Может, чего умного соврешь?
Она отняла ладошки от лица и в полнейшем недоумении уставилась на меня. Про слезы, стало быть, и думать забыла. Быстро же у нее происходит смена настроений, подумал я. Такая в постели должна быть, как кенгуру — забавная, неутомимая и все время подпрыгивает. Жаль, что мне не удалось довести с ней сеанс сексотерапии до конца. Очень жаль. Все-таки, Маленький Боря — большая сволочь. Поделом ему.
— Ты не знаешь даже Кара?! — тем временем вопросила девушка-кенгуру.
— Не-а, — я беспечно помотал головой. — Ты, сестренка, меня извини. Отстал я, понимаешь, от этой жизни. Я-то на машине езжу, а на дворе — век космических скоростей. Куда уж мне. А кто такой Кар?
— Тамбовский волк тебе сестренка! Он же у нас смотрящий по городу. Через него все блатные дела делаются. Он хозяин у нас, понимаешь? Абсолютный хозяин!
Я укоризненно покачал головой.
— Такая красивая. Такая молодая. И с такой хреновой компанией водишься. Нехорошо.
— Извини, папочка, — язвительно сказала она. — Постараюсь быть хорошей девочкой.
— Ловлю на слове. Еще не поздно. А что ты еще про этого Кара знаешь?
— Я про него много знаю! Зовут — Зеву, Эдуард Николаевич…
— Зеву? — перебил я. — Так я ж о нем уже слышал. Бэк про него толковал. Он у нас городской общак держит.
