Без права на ошибку - Ли Чайлд
Внутри помещение оказалось примерно вдвое меньше, чем должно быть, если судить по строению снаружи, но в остальном все выглядело весьма убедительно. Цементный пол в пятнах машинного масла, тут и там токарные и сверлильные станки, штабеля необработанного листового металла и связки стальных прутьев. Но задняя стена явно должна была находиться футов на десять дальше. Очевидно, там скрывалась приличных размеров комната.
– Это Эдди Браун, – представила хозяина Нигли.
– Имя ненастоящее, – добавил здоровяк.
Проход в скрытую комнату он открыл, потянув на себя большую груду металлолома у задней стены. Куски этой груды были приварены один к другому, а также к прячущейся за ними стальной панели. Вся конструкция бесшумно, словно гигантская трехмерная дверь на хорошо смазанных петлях, распахнулась. Мужчина, называющий себя Эдди Брауном, провел Ричера и Нигли внутрь, и они оказались в совершенно иной обстановке.
В этом тайном помещении было чисто, как в больнице. Вдоль каждой из выкрашенных в белый цвет стен тянулись полки и стеллажи. Три стены были отданы под само оружие. Полки заполнял короткоствол: кое-что в коробках, кое-что безо всякой упаковки. На стеллажах хранился длинноствол: винтовки, карабины, дробовики и пулеметы – целые ярды аккуратных штабелей. В воздухе висел стойкий запах оружейного масла. У четвертой стены тоже стоял стеллаж – он был плотно, как книгами в библиотеке, заставлен коробками с боеприпасами. Нос Ричера чуял запах новой меди, хрустящего картона, а также едва заметную примесь пороха.
– Да-а, впечатление производит, – признал он.
– Выбирайте все, что нужно, – предложил Эдди.
– Чьи серийные номера?
– Австрийской армии, – ответил Эдди. – А там их будто бы списали.
Уже через десять минут Ричер с Нигли снова были в пути, а в багажнике автомобиля, аккуратно уложенные и заботливо прикрытые новым пальто Ричера, покоились два пистолета «Штайр GB» калибра девять миллиметров, пистолет-пулемет «Хеклер и Кох MP5» без глушителя, винтовка M16 и нескольких коробок с двумя сотнями патронов для каждого вида оружия.
Границу Вайоминга они пересекли с наступлением темноты и по шоссе I-25 взяли курс на север. У Шайенна свернули налево и покатили по I-80. Двигались на запад до Ларами, а затем снова на север. До городка под названием Грейс оставалось еще часов пять езды, он располагался далеко за Каспером. На карте было видно, что он приютился в глуши между высокими горами с одной стороны и бескрайними лугами с другой.
– В Медисин-Боу сделаем остановку, – сказал Ричер. – Название звучит неплохо; может, и само место классное. А до Грейса постараемся добраться завтра на рассвете.
В темноте Медисин-Боу не выглядел классным местом, зато всего в двух милях от города обнаружился мотель со свободными номерами. Нигли заплатила за ночевку. Через милю от мотеля нашли ресторан, где съели двенадцать унций жареной вырезки, которая стоила здесь меньше, чем порция выпивки в Вашингтоне. Заведение, похоже, уже закрывалось, так что скоро они отправились обратно в мотель. Свое пальто Ричер оставил в багажнике, чтобы чьи-нибудь любопытные глаза случайно не наткнулись на оружие. Еще на стоянке пожелали друг другу спокойной ночи. Ричер сразу же отправился спать. Он слышал, как Нигли принимает душ и что-то напевает вполголоса. Стены здесь оказались довольно тонкие.
На следующий день, в субботу, Ричер проснулся в четыре утра. Нигли снова принимала душ и снова напевала. «Когда, черт возьми, она спит?» – подумал он. Встал и тоже направился в ванную комнату. Включил горячую воду. Должно быть, у Нигли струя сразу стала холодной: сквозь стену послышался ее приглушенный вопль. Он выключил воду и подождал, пока она закончит. Потом принял душ сам, оделся и вышел к машине. Она уже ждала его там. Было по-прежнему темно. И все так же очень холодно. Дул западный ветер, несший с собой хлопья снега. В свете фонарей на стоянке снежинки медленно опускались на землю.
– Не могу найти, где можно выпить кофе, – пожаловалась Нигли.
В часе езды на север такое место отыскалось. Придорожная закусочная как раз открывалась на завтрак. Огни ее были видны еще за милю. Заведение расположилось рядом с грунтовой дорогой, уходящей от шоссе во тьму в сторону национального леса Медисин-Боу. Внешне закусочная смахивала на простой, длинный и низкий, сколоченный из красных досок сарай. Зато, несмотря на холод снаружи, внутри оказалось тепло. Они сидели за столом у занавешенного окна, уплетали яичницу с беконом, заедая ее тостами и запивая крепким горьким кофе.
– Итак, – сказала Нигли, – давай назовем их Первый и Второй. – Первый – тот, что из Бисмарка. Ты его сразу узнаешь. А Второй – тот, что из гаража. Его мы, может быть, узнаем по фигуре. Но вообще, внешность Второго неизвестна.
Ричер кивнул:
– Значит, ищем парня из Бисмарка, рядом с которым болтается еще какой-то тип. Вот уж действительно, до конца дней все равно не распланируешь.
– Что-то не слышу энтузиазма в твоем голосе.
– Поехала бы ты лучше домой.
– Теперь, что ли, когда я тебя сюда привезла?
– У меня дурное предчувствие.
– Ты встревожен из-за того, что Фролих погибла. Вот и все. Но нет никаких причин думать, что и со мной что-то случится.
Ричер промолчал.
– Нас двое и против нас двое, – увещевала Нигли. – Мы с тобой и два каких-то недоумка – неужели ты правда беспокоишься?
– Не очень, – ответил он.
– Может, они не появятся вообще. Бэннон говорил, преступники поймут, что это ловушка.
– Появятся, – уверенно заявил Ричер. – Им бросили вызов. Тут в дело включается тестостерон. У ребят сейчас крыша уже совсем съехала, и на эту приманку они бросятся сразу.
– Ну и пусть бросаются, со мной все равно ничего не случится.
– А если все-таки случится, я буду себя корить.
– Ничего не случится, – твердо повторила Нигли.
– Скажи, что идешь на это по доброй воле.
– Да, по своей доброй воле, – заверила она.
– Тогда поехали, – кивнул он.
Они снова покатили по трассе. В лучах фар плясали снежные хлопья. Невесомые, они неслись с запада, на мгновение ярко вспыхивали в автомобильных огнях, а потом отлетали назад. Хлопья были крупные, рыхлые и хрупкие, но пока сыпались редко. Узкая, ухабистая дорога виляла. Машину окружала бесконечная темнота, настолько бескрайняя, что казалось, она всасывает шум двигателя и растворяет его без остатка. Они ехали в
