Новенькая не для меня
– Мне пришлось, милая. Иначе он бы меня сдал в полицию за сокрытие матери.
Мама хмыкает и выпутывается из объятий отца.
Подходит ко мне и берет за руки. Не сводит с меня глаз, а я вижу, что на дне их плещется сожаление.
– Ты прости меня. Это я Леше сказала, чтобы он тебя по пустякам не выводил из строя. А потом все как-то вышло из-под контроля.
– По пустякам? Блин, это касается нашей семьи, с фига ли это пустяки? – не замечаю, как эмоции выходят из-под контроля и я повышаю голос.
– Ярослав, – папа одергивает меня и резко мотает головой.
Выдыхаю, пытаясь взять себя в руки.
– Ты имеешь право злиться, Яр. Мы с папой все ещё не можем привыкнуть к тому, что ты уже совсем взрослый. Ты прости нас за это.
– Оксан, сегодня врач был?
– Да, все идет прекрасно. Такими темпами через недельку я буду дома.
Громкий выдох отца заставляет меня содрогнуться.
Он волнуется за маму. И это не обман зрения!
– А я вот, – мама хватает с кровати планшет и поворачивает к нам экраном, – пытаюсь воплотить мечту детства. Рисую.
На экране какой-то набросок, и он выгляди вполне неплохо.
– У тебя отлично получается, – папа хмыкает, – тебе, может, курсы какие пройти?
Пожимает плечами. Мама крутит в руках планшет и опускает глаза.
– Пока не надо. Я думаю, нравится ли мне это.
– Ну смотри, ты же знаешь, стоит тебе только сказать…
– И у меня будет все, – выдыхает мама за отца.
Видя все это собственными глазами, я чувствую что-то схожее с шоком. Как я мог быть таким слепым и не видеть чувств родителей?
И как теперь побороть желание, вспыхнувшее во мне? Ведь теперь я хочу иметь то же самое.
Через время отец привозит меня в школу.
– Я прощен? – тормозит у ворот и поворачивается ко мне.
Дергаю плечом, выходя на пронзающий ветер.
– Посмотрим.
Кривит губы и усмехается.
Забегаю в комнату и мне впервые намного легче.
Торможу на пороге при виде собирающих шмотки парней.
– Э, у нас переезд?
Глебас швыряет в спортивную сумку форму.
– Веселее, Бородин. Мы едем на игру.
– В смысле?
– В коромысле, Яр. Не тупи, блин, – Чумак недовольно пыхтит, рыская в шкафу, – к соперникам едем до конца недели.
– А что я последним-то узнаю? – стискиваю челюсть.
– А потому что ты у нас в последние дни как неуловимый Джо, – ржут пацаны.
Глеб швыряет в меня кроссовкой, которую я успеваю отбить перед тем, как она встретится с моим лицом.
– Собирай манатки, брат. Мы укатываем из нашей альма-матер.
Ага, до конца недели. Вот же блин!
