Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко
Пребывающий в эйфории Гильом тут же заявил, что дарует нам с Роландом по куску земли в графстве Овернь. Грамоты на пожалованные земли графский канцлер выписал сразу, и граф, подписав и приложив свою печать, отдал их нам. А вот инвеституры, то есть официального ввода во владение, придётся ждать до возвращения из похода.
Тут же, воспользовавшись моментом, я завёл речь о нобилитации близнецов. То есть возведении их в дворянское звание, на первую ступень. На представление их родословной и подвигов у меня ушло не больше пяти минут — я старался излагать кратко, только по сути. Роланд подтверждал мои слова. Граф, всё ещё пребывающий в эйфории после моих подарков, не имел ничего против, если в его воинстве парой экюйе[2], да ещё таких сильных и храбрых, станет больше. Сам тут же и возвёл счастливых Эриха и Ульриха в дворяне, подписав соответствующие бумаги и опоясав парней мечами. А те преподнесли Гильому по 30 безантов. Ребята могли позволить себе такую роскошь. После того, как они присоединились к нам с Роландом, их благосостояние увеличилось не то что в сотни, а в тысячи раз. На счету каждого из братьев в тамплиерском «банке» серебра и частично золота лежало значительно больше их собственного веса. И отдать малую часть за право именоваться дворянами с перспективой дальнейшего роста — это, скажу я вам, сущий пустяк.
До кучи им, если и дальше покажут себя столь же хорошо под графскими знамёнами, тоже была обещана земля, и также по возвращении. М-да, вернулся бы граф ещё живой, а то наобещает… Хотя для близнецов земля, я так понимал, не главное. Главное — титулы! Могли ли они мечтать о чём-то подобном ещё месяц назад? Мечтать стали, когда я уже намекнул, что парни могут в будущем стать для начала хотя бы рыцарями. Газпром, ёпта — мечты сбываются!
Расставались, когда уже совсем стемнело. Набравшись наглости, я попросил Гильома завтра представить нас королю Людовику, для которого мы приготовили аналогичные дары. Граф пообещал передать монарху нашу просьбу, и мы отправились отдыхать.
Гильом сдержал своё слово, и на следующий день после обеда мы были представлены Людовику и его супруге Алиеноре. Тот узнал нас с Роландом, меня-то уж точно.
— А-а, так это вы тот самый шевалье, что научил моего повара готовить соус «Клервез» и «Салат Крестоносца»! И мой подарок всё ещё на вашем пальце, — кивнул он с улыбкой на перстень.
— Берегу его как зеницу ока, — ответил я, касаясь перстня.
Дальше по уже накатанной схеме были вручены подзорная труба и рупор. Естественно, Людовик тут же отправился на свежий воздух проверять подарки в деле. По факту его восторг был ничуть не меньше, чем у графа накануне, только монарх старался этого не слишком демонстрировать — должность, так сказать, обязывала держать себя в руках и ходить с высоко забранным подбородком. В данном случае ещё и увенчанном козлиной бородкой.
Наши дары графу Гильому и королю Людовику вызвали сенсацию среди крестоносцев. Команды, которые король и граф отдавали в рупоры своим людям во время тренировок на поле перед стенами Эстергома, разносились по всему лагерю, и звучали намного громче самых горластых глашатаев. Конечно, ни кайзер Конрад, ни король Гёза не могли принять того, что у их царственного брата Людовика — да ладно бы у царственного брата, так ещё у графа какой-то захолустной Оверни — имеются такие замечательные штуки, а у них этого нет!
Ещё большее потрясение вызвали подзорные трубы, подаренные королю Франции и графу Оверни. В основном в них, конечно, глядели их хозяева, но Людовик давал посмотреть и королеве. Своим приближённым король, как и граф, тоже позволил поглядеть одним глазком (в буквальном смысле слова), так что довольно много народа, включая и служанок нашей королевы, разнесли по лагерю крестоносцев слухи о чудесных трубах, в которые можно всё разглядывать на расстояниях, недоступных даже самому острому человеческому зрению. Естественно, это не могло пройти мимо Конрада и Гёзы, которые подступили к своему царственному собрату с настоятельными расспросами: откуда он взял эти новинки?
Людовик не стал изображать партизана, и сдал с потрохами неких шевалье де Лонэ и шевалье дю Шатле, которые угодили своему монарху таким подношением. В результате вскоре у наших палаток, доставшихся нам в виде трофеев после битвы на дороге в Швабском лесу — себе мы оставили две четырёхместных, устроившись там по трое, плюс звери и вещи — появились император Священной Римской Империи и король Венгрии. Конрад III был дядькой за пятьдесят, высоким, атлетичным, каштановые с сильной проседью волосы по плечи, пышные усы, коротко стриженая борода, правильные черты лица, прямой нос, высокий лоб, серые глаза… В его внешности мне увиделось что-то львиное. Одет в долгополый красный кафтан с пурпурной вышивкой (правитель империи, однако!), тёмные штаны и сапоги бежевого цвета из буйволиной кожи, на поясе меч в серебряных ножнах и с довольно крупным сапфиром на рукояти. Судя по тому, что известно о кайзере, человек он благородный и довольно справедливый, насколько это возможно для средневекового монарха.
Гёза II в противоположность кайзеру — совсем молодой парень, лет семнадцати, очень худощавый, что называется тонкокостный, узкое лицо с тонкими чертами, большие карие глаза, тёмно-русая вихрастая шевелюра, бороду и усы по молодости ещё не носит. Одежда желтоватых и светлых тонов. Из оружия что-то вроде палаша, украшенного золотом и жемчугом. По мнению Отто, бывавшего в Венгрии неоднократно, несмотря на молодой возраст, монарх считается довольно дельным правителем, хотя и слишком прислушивающимся к мнению своей матери. Между прочим, у него русская жена — королева Фружина, в девичестве Ефросинья Мстиславна, внучка Владимира Мономаха. Совсем недавно у них родился первый сын, Иштван, которого они привезли в лагерь. А наш король должен завтра стать крёстным отцом новорожденного принца. Большая политика, однако! Придётся соблюдать политес и тщательно следить за всем, чтобы невзначай не «согрубить», как сейчас говорят земляки королевы Фружины. Оскорбление Величества по нынешним временам — дело крайне серьёзное. И неважно,
