Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым - Евгений Васильевич Шишкин

Началась грандиозная операция, продлившаяся до двадцатых чисел апреля 1942 года. Москву отстояли. Не могли не отстоять!

«Думается мне, – писал маршал Г.К. Жуков, – что дело обороны страны в своих основных, главных чертах и направлениях велось правильно.

На протяжении многих лет в экономическом и социальном отношениях делалось всё или почти всё, что было возможно. Что же касается периода с 1939-го до середины 1941 года, то в это время народом и партией были приложены особые усилия для укрепления обороны, потребовавшие всех сил и средств.

Развитая индустрия, колхозный строй, всеобщая грамотность, единство и сплочённость наций, материально-духовная сила социалистического государства, высочайший патриотизм народа, руководство ленинской партии, готовой слить воедино фронт и тыл, – это была могучая основа обороноспособности гигантской страны, первопричина той грандиозной победы, которую мы одержали в борьбе с фашизмом».

Под этими словами явно подписался бы и Н.А. Булганин, который почти не расставался с Г.К. Жуковым во время битвы за Москву.

* * *

«Сегодня многие историки отмечают весьма жёсткий стиль управления войсками со стороны Жукова. Эта жёсткость имела место и, безусловно, оказала влияние на поведение и исполнительность подчинённых в кризисной ситуации. Насколько угрозы командующего помогали делу, а насколько вредили – вопрос спорный. Приведём лишь один факт из практики руководства Жукова. Поздним вечером 12 октября, узнав о падении Калуги, будущий маршал отправил командующему 49-й армии генерал-лейтенанту И.Г. Захаркину гневное послание (копия – Сталину):

«1. Немедленно дать объяснение, на каком основании Вы бросили Калугу без разрешения Ставки и Военсовета фронта и со штабом сами уехали в Тарусу.

2. Переходом в контрнаступление восстановить положение. В противном случае за самовольный отход от г. Калуга не только командование частей, но и Вы будете расстреляны.

3. Стык с 43-й армией в районе Прудки, Барановка направляется 9 тбр.

4. Получение, исполнение донести.

Жуков, Булганин, Соколовский».

Документ показательный и требует лишь того комментария, что Калугу отбить тогда не удалось, но и Захаркин Иван Григорьевич расстрелян не был и продолжал руководить войсками своей армии.

Но были приказы и иного рода, например командиру 2-го кавалерийского корпуса (кк) от 12 ноября 1941 г.: «Прибывшее в кав. корпус необученное конному делу пополнение передать командующему 49-й армией для укомплектования стрелковых частей. Необученное конному делу пополнение ни в коем случае в строй не давать, разрешаю использовать только для укомплектования тылов. 12.11.41. Жуков, Булганин».

Кресты гитлеровцев под Вязьмой

Так что Жуков думал и о необученном пополнении, и о том, какие потери неопытные новобранцы могут понести на полях сражений. И такой документ, подписанный им, отнюдь не является единичным».

И всё же без крутых мер не обходилось. Речь уже шла о несчастных командирах из 33-й армии. Были и другие, судьбами которых распоряжалось командование Западного фронта.

«…Были на Западном фронте в период битвы за Москву и расстрелы. В ноябре перед строем командного состава за сдачу Рузы были расстреляны исполняющий обязанности командира 133-й стрелковой дивизии 5-й армии подполковник А.Г. Герасимов и бывший комиссар дивизии бригадный комиссар Г.Ф. Шабалов. В те же дни перед строем расстреляли командира 151-й мотострелковой бригады 33-й армии майора Ефимова, старшего батальонного комиссара Пегова, комиссара 455-го батальона той же бригады старшего политрука Ершова – «за то, что батальон, поддавшись панике, оставил занимаемый рубеж обороны и отошёл без приказа назад, увлекая за собой другие подразделения». «За сдачу врагу занимаемого рубежа и позорное бегство с поля боя» были расстреляны командир 601-го стрелкового полка 82-й дивизии 5-й армии майор П.А. Ширяев и политрук Р.Е. Колбасенко».

Несмотря на советские потери, невзирая на промахи и упущения командования с нашей стороны, высокомерный немецкий генералитет, вся эта разряженная в кресты и нашивки со свастикой гитлеровская свора не исполнила ни одного задуманного стратегического плана! Фашисты не только не завладели Москвой, они получили то, что заслужили – смерть, увечья, униженье побеждённых. Миф о самой непобедимой, самой сильной европейской армии прекратил существование.

Жуков Г.К.: «Каковы же общие итоги великой битвы под Москвой? Немецкий генерал Вестфаль, описывая операцию «Тайфун», вынужден был признать, что «немецкая армия, ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения». Это же заявляют и другие генералы гитлеровской армии, такие, как К. Типпельскирх, Г. Блюментрит, Ф. Байерлейн, Ф. Мантейфель, и многие другие.

Что верно, то верно. В битве под Москвой гитлеровцы потеряли в общей сложности более полумиллиона человек, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тысяч машин и много другой техники. Немецкие войска были отброшены от Москвы на запад на 150–300 километров.

Контрнаступление зимой 1941–42 года проходило в сложных условиях и, что самое главное, как я уже говорил, без численного превосходства над противником».

Нет, Геббельс не случайно при походе на Москву помянул Наполеона: где-то, видать, в подкорке сидело, зудело, побаливало, неистребимо пугало… Чуял, что пополнит ряды пораженцев от русского оружия.

«После первых дней заслуженного и ослепительного успеха наступающих в подмосковных лесах войск Сталину стало казаться, что возможно всё, что становится досягаемым немыслимое вчера. Что лишённый серьёзной резервной базы вермахт может рухнуть в России так же быстро, как и поднялся над нею. Велик был соблазн верить в скорый финал невиданной драмы. Никто кроме него не посмел бы придать самым немыслимым своим мечтаниям очертания практических действий. Только Сталин – и никто другой – мог выдвинуть идею покончить с центральной группировкой немцев уже сейчас, на крыльях осенившей всех московской победы. Только Сталин мог приказать готовиться к финальному уничтожению всего того, что фельдмаршал Бок привёл под Москву. Соответственно, директивы командующим фронтами предлагали устроить немцам почти наполеоновский финал.

Разгром немцев под Москвой

Идея широкого наступления с решающими результатами дала толчок общему стратегическому видению. В критический для страны час, когда судьба Москвы висела на волоске (4 декабря), Сталин демонстрирует немалую силу характера. Он уже не спрашивает Жукова, выстоит ли Москва. Мы видим Сталина вновь уверенным в будущем, размышляющим о послевоенных границах СССР…»

Запад в лице англичан тоже стал смотреть на Советский Союз и Сталина несколько другими глазами, промытыми правдой о победе советских войск под Москвой. Британский министр иностранных дел А. Иден, прибывший в декабре 1941 года в Москву на переговоры со Сталиным, совершил ознакомительный визит на один из участков советско-германского фронта. Ему показали огромные колонны брошенных немцами автомашин, бронетранспортёров и танков. Англичанин был поражён масштабами разгрома вермахта, которому не приходилось с начала Второй мировой войны терпеть таких поражений. Впечатления Идена от увиденного под Москвой оказали