Безумный барон – 3 - Виктор Гросов
«Ты подарила ему выбор, Арина, — ответил я, и в моей мысли не было ни упрека, ни жалости. — Да, это был жестокий урок. Но он заставил его повзрослеть за считанные минуты. Твоя жертва не была напрасной».
Вихрь снова пришел в движение, но теперь это был не яростный танец разрушения. Он стал спокойнее, глубже, будто пламя, которое научилось не только сжигать, но и греть.
Они оба замолчали. Но я чувствовал их глубоко укоренившееся сопротивление, их тысячелетнюю ненависть. Этого было мало, чтобы заставить их сдаться.
В этот момент белое ничто вокруг нас дрогнуло. Пол под моими фантомными ногами пошел рябью, а по безупречной белизне пространства пробежала тонкая, темная трещина, из которой пахнуло холодом умирающего Ядра и запахом озона.
— У нас мало времени, — пробормотал я вслух, хотя никто не мог меня услышать. — Этот ментальный пузырь скоро лопнет, и тогда мы все отправимся в один конец.
И тогда я сделал свой последний, самый рискованный ход.
«Вы оба правы. И оба неправы, — моя мысль была спокойной и твердой, как удар молота по наковальне. — Ваша война бессмысленна, как спор двух зеркал. Ты, — я обратился к решетке, — боишься боли и перемен до такой степени, что готов превратить вселенную в стерильный морг. А ты, — я посмотрел на вихрь, — боишься покоя и стабильности так, что готова сжечь мир дотла, лишь бы не останавливаться. И вы оба готовы уничтожить все, лишь бы не смотреть в лицо своему страху».
Я показал им не просто будущее. Я показал им два варианта их личного рая, который для всех остальных был бы адом.
Первый — их победа. Мир, где победил Кассиан: идеальная, замерзшая, мертвая пустыня, где нет страданий, потому что нет жизни. Безмолвный кристальный пейзаж под черным солнцем. И второй — мир, где победила Арина: бушующий, огненный хаос, где все вечно меняется, но ничто не может уцелеть, сгорая в пламени вечного, бессмысленного движения.
«Нравится? — спросил я. — Это то, за что вы боретесь. Полная, абсолютная, бессмысленная победа. Ваша личная тюрьма, в которой вы останетесь в одиночестве».
Трещины в пространстве вокруг нас расширялись, из них уже сочилась тьма.
«А есть третий путь, — я не знал, сработает ли это, это была отчаянная импровизация, ставка ва-банк. — Я не прошу вас полюбить друг друга. Это невозможно. Я предлагаю вам контракт. Сделку. Вы даете мне свою силу, а я становлюсь вашим арбитром. Вашим общим знаменателем. Я буду тем рулем, которого вам не хватало, той точкой опоры, чтобы перевернуть этот летящий под откос мир. Перестаньте быть врагами. Станьте… системой».
Их молчание было ответом. В нем было все: сомнение, недоверие, тысячелетняя гордость, но и… проблеск отчаянной надежды. Понимания.
«Рискнем? — закончил я, вкладывая в эту мысль всю свою волю. — Или предпочитаете и дальше бодаться, пока от мира ничего не останется?»
Идеальная решетка и золотой вихрь медленно, очень медленно, двинулись. Не друг на друга. А ко мне.
Глава 20
Ну вот и приехали. Кажется, мой блеф уровня «продам гараж в Кремле» кто-то принял за чистую монету. Зависнув бесформенной тенью в белом ничто, я почувствовал себя карточным шулером, который слишком уж заигрался: теперь ему не просто верят, а несут ключи от города. А у тебя на руках — пара двоек и дикое желание свалить по-тихому, пока не начали бить. Вот только сваливать было уже некуда.
Пространство вокруг сжалось, и они оказались рядом. Первым возник Кассиан.
Его идеальная кристаллическая решетка замерла в паре метров, и меня накрыло усталостью старого, больного вахтера, который тысячу лет сидит у турникета и уже не помнит, зачем. Просто хочет, чтобы смена закончилась. Чтобы его оставили в покое.
Мысль Кассиана, ударившая в сознание, была не словом, а сухим, безэмоциональным щелчком выключателя.
«Протокол… исчерпан. Система… неисправна».
Ментальный взор Кассиана так и остался прикован к образу Ратмира, который я вбил ему в мозг — не как к герою, а как к нелогичному, иррациональному «багу», ломающему всю его безупречную математику. Постичь его он не мог, а для системы все непостижимое — фатальная ошибка. Кажется, впервые за тысячи лет до него дошло: ошибка не в Ратмире. Ошибка в самой системе. В нем.
Его идеальная, натянутая до этого струной решетка расслабилась, потускнела, теряя свою агрессивную, колючую геометрию, словно из нее выпустили все напряжение. Черный узел в центре, его вечная боль, перестал зиять раной, обратившись лишь в часть структуры — в дефект, с которым он наконец смирился.
«Хватит».
Одно-единственное слово, прозвучавшее в моем сознании как удар колокола в пустом храме. Не капитуляция. Просто констатация факта. Конец смены.
Следом за ним подошла она. Вернее, ее эхо. И меня окатило волной — не огненной, а теплой, знакомой по ее руке. Запахом озона, волос после дождя и какой-то отчаянной, упрямой нежности, способной и согреть, и обжечь до костей.
Ее мысль оказалась не анализом, а действием.
Прежде хаотичный, золотой вихрь унял свой бег. Он сжался, уплотнился и превратился в пульсирующую звезду, лишенную ярости, но полную сосредоточенной, упрямой воли. Ее взгляд был устремлен не на потери, а на результат — на сломленного Кассиана и на меня, на единственный оставшийся после них шанс.
Безмолвная, ее мысль оглушала.
«Действуй. Сделай так, чтобы все это было не зря».
Ну вот и все, Котов. Доигрался. Похоже, тебя только что назначили кризисным управляющим в дурдоме вселенского масштаба. Без зарплаты, выходных и с перспективой сгореть на работе в самом прямом смысле. Идеальная решетка Порядка и сияющая звезда Жизни замерли. Из их сердцевин вытянулись два тонких, едва заметных луча: один иссиня-черный, холодный и структурированный; другой — золотой, теплый и живой. Они не атаковали, а тянулись ко мне, предлагая. Отдавая.
Между ними застыл я, черный, бесформенный сгусток Пустоты, последний идиот в этой вселенной. Они оба поверили. Один — от усталости, другая — от надежды. И теперь эти два бога, две стихии, два вечных врага ждали моего решения, вручив мне пульт управления от всего этого балагана.
— Анализ: зафиксирован протокол добровольной передачи управляющих функций, — бесстрастно вклинилась в мои
