Личная игрушка мажора
— Михаил принял решение немного изменить состав группы, — с ухмылкой говорю я девушке на сцене, когда она, чуть не роняя силиконовую грудь из глубокого декольте, наклоняется ко мне. — Ты свободна.
— В смысле? — тянет она.
По-боевому накрашенная солистка не сразу понимает, что для нее концерт окончен. Пора выйти на сцену моей девочке.
Повторяю это про себя. А мне нравится. Моя девочка…
Когда Ника сказала мне про училище, я и подумать не мог, что она поет. Хотя, если так вдуматься, ее голос мне нравится. Но теперь еще больше хочу его услышать со сцены. Ну и да, после слов этого ее бывшего гада это будет очень изощренной местью.
Ведь специально отца уговорю хотя бы на временный контракт, если ему не понравится. На край сам профинансирую.
— В смысле спускайся, твой Мишаня ждет у служебного входа, — говорю я и киваю на спуск со сцены. — Он тебе все расскажет.
Пухлые губы солистки поджимаются, она явно продолжает не догонять, но спускается и, постоянно оглядываясь, идет на выход. Ну надо же. Даже без скандала.
Ребята из группы удивленно смотрят ей вслед, а потом переводят взгляды на меня.
— Небольшая смена программы, — я пожимаю плечами. — Продюсер просит экспериментов.
Они настороженно переглядываются, пытаются в темноте высмотреть моего отца, но, конечно, у них ничего не выходит. Его даже просто из зала не увидеть, на то она и вип-ложа.
Вот туда я теперь и иду. Отец еще сам не знает, что захотел экспериментов. Надо бы предупредить. Окидываю зал взглядом. Девчонки суетятся, бармен показывает один из своих коронных трюков.
Ники пока нет. Ничего, пусть готовится, я в нее верю. И да, я хочу посмотреть на нее, хрупкую, нежную фигурку на сцене под светом прожекторов. Это особый вид удовольствия.
Вхожу в вип, а отец уже раздраженно смотрит на меня. Но даже не встает с дивана.
— Жду объяснений, — он явно недоволен моим самоуправством, но доверяет чутью. Не раз доказывал свою состоятельность.
— Как думаешь, парень, который внаглую изменяет девушке, выгоняет ее из группы и потом пытается подложить под меня, заслуживает доверия? — иду сразу ва-банк. Чего тянуть-то?
Складка между бровей отца разглаживается, и они ползут вверх.
— Так вот, этот Мишаня именно так и поступил, — киваю я. — Не уверен, что он точно так же с контрактом не кинет.
Сажусь рядом и откидываюсь на спинку.
— И ты решил просто оставить группу без солиста? — ухмыляется отец.
— Нет, — испытываю чувство глубокого удовлетворения от того, что Ника сейчас получит шанс, который иногда бывает один на миллион. — Решил вернуть им нормальную солистку.
На сцену как раз поднимается Ника. Скромная такая, легкая. В том самом платье, в котором она мне больше напоминает фею, только крыльев не хватает. Рядом с ребятами, облаченными в типичные атрибуты представителей рок-субкультуры, она кажется не совсем вписывающейся в окружение. Но, на удивление, не теряется.
Перекидывается парой слов с ребятами и берет микрофон.
Отец с недоверием смотрит на меня.
— Твоя новая пассия? — небрежно бросает он. — Тебя потянуло на кого-то приличного?
Веду плечом, не реагируя на его подкол, потому что не в силах отвести взгляд от тонкой фигурки на сцене.
Как только Ника берет первую ноту, недоверие на лице отца сменяется удивлением, а потом — восхищением. Он даже не дожидается окончания программы, выходит в зал и ждет там, чтобы сразу же подняться на сцену.
Да, это моя девочка. И эта фраза мне определенно нравится.
Выхожу чуть позже отца и наблюдаю за сценой у одной из стен.
— И где фотка? — раздается над ухом голос Фила. — Или ты уже готовишь документы на тачку для передачи?
Честно говоря, срать я хотел на этот спор. Но гордость не дает просто так слиться.
— Держи карман шире, — ухмыляюсь я. — Сам же говорил, что она крепкий орешек. Вот, я почти расколол.
— Давай-давай, а то мне уже прям не терпится прокатиться с ветерком по ночному проспекту с какой-нибудь девахой, которая при этом будет делать мне…
— Отвали, Фил! — пихаю его в плечо и провожаю взглядом Нику, которая идет следом за моим отцом в гримерку. — Я уже почти.
— Или, погоди… Ты че, серьезно на нее запал? — Фил удивленно пялится, а потом начинает ржать. — Ну ты даешь. Кому рассказать…
Хватаю его за грудки и впечатываю в стену. Вроде не Мишаня, а морду набить хочется так же.
— Заткнись, — цежу сквозь зубы. — И отвали уже, понял? У меня еще есть время. Все будет по-честному. Я не слился еще.
— Ну зашибись-приехали, — продолжает подкалывать, хотя уже не так уверенно Фил. — Из-за какой-то девки.
Я сильнее прижимаю его к стене.
— Ладно-ладно, — бормочет он. — Понял я.
Отпускаю друга с мыслью, что не замечал раньше в нем этой козлистости, и иду следом за группой в гримерку. Похоже, отец уже все им сказал, потому что на лицах всех участников довольное и немного офигевшее выражение.
А вот то, что один из парней трогает Нику, мне не понравилось, и отец это замечает. Уводит всех, оставляя меня с моей малышкой. Судя по ее взгляду, она уже не сильно сопротивляется, а когда я накрываю ее губы своими, вообще тает.
Так бы и не останавливался, взял бы ее тут, на этом самом барном стуле. Так чтобы прямо искры из глаз.
Но ее так все еще потряхивает от волнения, что понимаю — тут нельзя. Да и не из тех она, которые готовы в легкую к таким экспериментам.
Заставляю себя прерваться, несмотря на весь дискомфорт в штанах. И, захватив закуски и бутылку шампанского, увожу ее отсюда.
Везу в свое место. Туда, куда еще ребенком любил сбегать и сидеть, порой, часами, когда мать включала отцу свой режим “я тебе не нужна”. Теперь она частенько для меня его включает. Не пронимает от слова совсем.
На фоне ярких огней города фигура Ники просвечивает сквозь легкое платье. Чувствую, как буквально все силы уходят на то, чтобы держать себя в штанах.
