Ворона на взлете - Карина Вран
Есть неофициальный часовой пояс в западной провинции Синьцзян (плюс два к Бэйцзину). Но чаще жители западных областей просто сдвигают ритм жизни. Рабочий день начинается не в девять утра, а, скажем, в одиннадцать.
Что в очередной раз подтверждает общеизвестное: человек — это такая скотина, которая ко всему привыкает.
Наверное, вспомнила я про временные казусы, когда чуть не уткнулась дяде Ли в бок. Задумалась — со мной это бывает.
— Отлично, — кивнула сама себе Мэйхуа, убедившись, что столкновение прошло без вреда для всех участников. — Девушки, вы захватили зонтики? Тогда позавтракаем — и в путь.
— Да, госпожа, — в один голос откликнулись сотрудницы.
— Зонтик? — почесал затылок дядя. — А дождя не обещали.
Фасолинка высунула язык.
Жуй зевнул, прикрыв рот ладонью.
Мать моя посчитала этот жест за знак согласия. И мы поехали в лифте с позолотой, теребить дежурного администратора.
Сервис: нам тут же предложили варианты с блюдами быстрого приготовления. Овощи плюс местная вариация омлета с зеленью. Повара, сказали, сейчас же разбудят. Мама не стала отказываться.
Кроме того, работник отеля, узнав о планах дорогих гостей проплыть по реке Ли ни свет ни заря, взял на себя труд — предоставить нам водный транспорт.
— Надежный, — грозно сказала Мэйхуа, — Не трухлявую лодочку.
— Будет исполнено в лучшем виде, — согнулся под девяносто градусов администратор.
Мне стало отчасти неловко. Отчасти — потому что даже если я попрошу этого человека вести себя свободнее, уже следующему гостю он снова будет кланяться.
Вздыхать и осознавать несправедливость мира долго не получилось. Нам подали завтрак. Кроме обещанных яиц и овощей, принесли блюдо с маленькими обжаренными рыбешками — они отсюда, из реки Ли выловлены. Немножко — весьма отдаленно — похоже на нашу корюшку.
Кто бы знал, что вскоре этой вороне предстоит познакомиться чуть ли не клюв к клюву с рыбными добытчиками!
Мы приехали на причал, когда нормальные туристы ещё даже не проснулись. Администратор расстарался для особых гостей: трап кораблика на восемь персон нам обещали подать в пять тридцать утра.
Тут есть несколько ценовых категорий и, соответственно, размеров туристических суден. Лодка на восьмерых — это примерно как номер люкс. Ряд удобств и цена в восемьсот пятьдесят юаней с носа.
«Трехзвездочный» круизный теплоход будет рассчитан на сорок пассажиров (эконом-класс). «Четырехзвездочный» на тридцать персон (стандарт). Думаю, принцип ценообразования ясен.
Мэйхуа оплатила все восемь мест, хотя нас (с учетом песочного хвоста) на одного меньше. Чтобы никого чужого под шумок не подсадили. Даром, что рейс вне расписания и в такую рань. Это же возможность побыть рядом с двумя известными лицами — лучше не рисковать. Отдать деньгами, а не нервами.
Мы подошли к каменному спуску раньше срока. И оно того стоило!
Грань между ночью и днем. Небо еще не решило, светлеть ли ему, или еще отдохнуть в полудреме. Вода прозрачная до донышка. Самое яркое — свет фонаря на носу бамбукового плота.
О, как я залипла, наблюдая за процессом рыбалки с бакланами!
Старенький китаец на плоту везет пернатых пассажиров. Они же средства добычи рыбы — бакланы. Неторопливо толкает плот по течению. Бакланы в какой-то момент взлетают с транспортного средства.
«Приводняются», недолго плывут рядом с плотом. А затем нырком уходят под водную гладь. Погружаются, а чуть позже выныривают с добычей — рыбой в клюве или в зобе. Мелкая и средняя рыбешка сразу проглатывается, а крупная не помещается. С ней прирученные птицы плывут к хозяину.
Старичок забирает рыбу, закидывает её в плетеную корзину. Из ведерка достается рыбка помельче. Её-то и получает птица, как поощрение за хороший улов.
Традиция рыбалки с бакланами очень древняя. И практически вымирающая… Современные сети и спиннинги эффективнее пернатых добытчиков. Конкретно здесь, на реке Ли, это больше туристическое действо.
Городским жителям такое ведь в диковинку (по факту: я чуть в воду не шлепнулась, так увлеклась наблюдением). Тут даже шею птицам не обвязывают (чтобы только мелкая рыбешка проскальзывала внутрь — так мне позже гид сказал).
Они — как бы часть экскурсии по реке Ли. И мне-пернатой эта часть понравилась.
Да, кто-то может крякнуть про эксплуатацию птичек. Если что, куриц, уток и перепелок тоже эксплуатируют. Яйца нести заставляют. А иных животных и вовсе растят на убой.
Да, блатное-негативное высказывание: «Ну ты и баклан!» — приобрело для меня новый смысл.
Но есть и другая сторона: рыбак заботится о своих пернатых «снастях». Голодная, слабая, больная птица не сможет рыбачить в полную силу. Значит, как минимум сытость и терпимые условия бакланам обеспечены (лучше-хуже — на совести хозяев).
В дикой природе (я позже почитала) эти шустрые птицы-рыболовы живут лет пять-шесть. Тогда как прирученные могут и десять-пятнадцать годиков провести в неволе. В неволе относительной — в воде и воздухе баклан проводит времени не меньше, чем взаперти.
Эти умные птицы привязываются к тому, кто их вырастил с птенцового возраста. И не важно, сколько будет на реке или озере рыбаков одновременно — баклан принесет добычу «своему» человеку.
В общем, у этой вороны такой метод рыбалки не вызвал ни малейшего отторжения. Вопросов по гигиене в птичьем клюве, если что, у этого клюва нет. У других? Их дело.
А после рыболовного представления ворону ждала четырехчасовая речная прогулка на теплоходе. Горы возникали в утренней дымке. Позже жемчужный туман расцветили лучи солнца. Всё это блаженство для глаз мы наблюдали с палубы медленно идущего по воде судна.
Полный релакс. Абсолютный восторг.
Мы плыли, и река смывала с нас заботы, невзгоды, печали. Здесь и сейчас существовали лишь мы и природа в неописуемом своем разнообразии.
Образы в белом известняке — тут каждая гора, каждый холм имеют свое название. Один из наиболее известных — холм Слоновий хобот.
С этим холмом связана древняя легенда. Какая? А сами приезжайте и узнавайте. Шепотом: нам просто местные три разных версии рассказали, и ворона не в силах определить, какая их них правильная. Насколько это вообще применимо к легендам и сказаниям.
Гора Парчовые складки, пик Аиста, гора Кошка, гора Необычной красоты, скала Семи лошадей, Лунная гора и так далее. Местный гид знал, похоже, каждый выступ в регионе. Холмы, которые изображены на банкноте в двадцать юаней — они тоже
