Ворона на взлете - Карина Вран
Шэнли обзаведется нужными связями. Поставит себя в семье не только, как наследник, но и как успешный делец. Людей с навыками сможет нам порекомендовать. И, случись успех, поможет отбиться от желающих прибрать к рукам моё (будущее) детище. Ведь у Цзиня к тому времени и опыт схожих столкновений должен появиться.
— Обижаешь, сестра, — со взором горящим озвучил дядюшка. — Гениальное драгоценное дитя забыть невозможно. И как же вовремя: я буквально на днях озадачил команду поисками свежей идеи. Мой первый полностью самостоятельный проект. Это будет прорыв, я уверен.
Словом, уходил от нас дядюшка в совершенно ином состоянии духа.
…А через три с половиной недели, на исходе лета, в одном дорогом гостиничном номере найдут человека. Весь номер будет заполнен фотокарточками неприличного содержания. С затертыми лицами девушек.
Там же обнаружат записку: «Этот недостойный осознал, как много низостей совершил. Как много горя принес. Такой человек не должен ходить под Небом». С подписью, личной печатью и даже отпечатком пальца, сделанным собственной кровью найденного мужчины.
Просмотр записей с камер не даст ничего подозрительного.
Дело будет оформлено и закрыто. Сам, всё сам. Доказательства? Сколько угодно! (Только заблюрят все фото основательно).
Двухминутный новостной эпизод, не более.
Поверю ли я в раскаяние того человека? И в то, что он сам, доброй волей, писал ту записку?
Ни на грош.
Когда выйдет эта новость, ничего в моей душе не ворохнется. Ни одна струна (раскаяния, совести, морали?) не дрогнет.
Эта ворона будет не в состоянии переживать за какого-то гада. Но что это я опять? Забегаю вперед.
Гуйлинь, да. Гуйлинь. Как много в этом слове.
Гор, вод, полей. Событий…
Глава 18
Август 2001 г, Гуйлинь, КНР.
На «натуру» мы выдвигались отдельно от съемочной группы. Мы с мамой и две Чу — самолетом. Третья Чу осталась в столице, будет помогать тетушке Хуэй в помещении будущего ресторанчика.
При всей нашей занятости поиск хорошего места для приобщения людей к стеклянным блинчикам с начинкой никто не отменял. В итоге основную работу проделал батя. И нашел неплохой вариант в здании близ строящегося торгового центра.
Помещение слишком большое для маленького семейного дела, и слишком маленькое для крупных рестораций. И ценник — не для центра города — был завышен. Не в космос, но ощутимо.
Местные, как мы помним, люди по большей части прижимистые. Даже те, у кого этих юаней куры не клюют. Плюс ещё и в соседнем ТЦ откроют множество секций с едой и разными перекусами. Иначе не бывает, это же Китай. Еда — это самое важное. Уже потом всякие там тряпочки, блестяшки и другие (бес)полезности.
Эта ворона была уверена в успехе. И потому без раздумий дала добро на «такие большие затраты». Исправила предков: мол, это не глупые траты, это вложения. Они окупятся.
А я не хочу, чтобы от порога «Ли болибаобин» (где Ли — это фамилия, иероглиф, как «сила»; а остальной набор букв означает «стеклянный блин») очереди стояли аж до торгового центра? Значит, пусть лучше разместят больше столиков.
Батя же привлек подрядчика на ремонт будущего ресторанчика. Сняли мы его в виде оштукатуренных стен, бетонной стяжки пола и свисающих проводов частично протянутой проводки. Водопровод и канализация ещё.
Внутренних перегородок не было. Что и к лучшему, не нужно ломать и переносить, если по нормативам не проходят помещения. Оно понятно, что при кое-каких неофициальных взносах глаза на несоответствия могут и закрыть. Но зачем нарываться, если можно сразу сделать хорошо?
Всё же заведение будет связано со мной. А Ли Мэйли — личность публичная. На репутации этого солнышка пятен быть не должно.
Все документы (лицензии, разрешения, сертификаты пожарной безопасности, заключение от СЭС и прочее ужасно сложное для несведущего человека) в рекордные сроки оформил юрист Чэнь. Конечно же, с его фирменной улыбкой. Тираннозавр, который радостно предвкушает трапезу, причем во всех смыслах — ему обещали бесплатный обед после открытия. Возможно, даже не один.
Ресторан откроется в сентябре. Но и сейчас там много работы. Так что Чу Юмин оставлена, как помощник по хозяйству с сохранением заработной платы.
Жуй Синь в Гуйлинь отправился на четырехколесном транспорте. Предки осуществили угрозу и съездили на авто-шоппинг. Как раз подоспел очередной перевод от Вод Куньлунь. На три с «копейками» миллиона юаней. Чтобы было на что разгуляться в автосалоне.
С каждым разом сумма «водного» дохода увеличивается. Вывод: дела у дядюшки Яна идут неплохо. Что не удивительно: рекламы с моим участие до сих пор и крутят, и смотрят.
Жуй поехал не один. С ним отправилась Дуду, причем на её участии настояли режиссер и продюсер. Хотя снимать эту славную песочную кожу вроде как не планировалось.
Талисман? Вполне возможно. После того, как меня все подряд норовили коснуться на съемках «Воззвания к высшим», я не особо удивляюсь суеверности местных.
Главное, что все довольны. Особенно актер и его шерстистая подруга. Им не придется расставаться, а Фасолинке — мириться с каким-то приходящим человеком.
Повез этих важных пассажиров дядя Ли. Тот, который отменный рассказчик. Он как-то быстро передал всё свое хозяйство кому-то из младших родственников. Дом, рисовое поле, несколько ульев. Словно его тяготила жизнь на этой земле.
Что называется — махнул, не глядя. Жизнь в деревне с крепким хозяйством на некие смутные перспективы в столице.
У этой вороны много недостатков. Но среди них вроде как не значится неблагодарность. Так что я уж поспособствую тому, чтобы дядя Цзялэ отлично устроился в Бэйцзине. Родственник не пожалеет о своем выборе.
Для начала предложила оплатить ему такой же номер в отеле, как у двух Чу, категории «комфорт». Не люкс, как у нас с мамой, где джакузи с видом на реку Лицзян, она же река Ли (не путать с городом Лицзян, там разное написание и другой смысл).
Сам отель на уровне: Гуйлинь популярный среди туристов город. В основном речь о внутреннем туризме. На весь мир эту местность попозже прославят.
Добор статуэток всё же поднимает качество и ценовую категорию номеров, теперь есть наглядное подтверждение. Но номера комфорт-класса не уступают тому, где мы с мамой останавливались, будучи в Наньцзине.
Дядюшка, как всякий провинциал, удивлялся и восторгался на каждом шагу. Но делал это тихо и сдержанно: ширил
