Анархия в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

стукачка. Вы видели, что случилось с Кали после ваших подстреканий. Не удивлюсь, если после вечеринки кто-нибудь возьмет на себя ответственность за ее исчезновение.

— Кто-то с ножевой раной в боку? — спросила Сара, но я была слишком занята, снимая одежду и залезая в красное коктейльное платье-футляр с вырезом в форме сердца. Это цвет крови, и оно очень облегало. Я бы ни при каких обстоятельствах не назвала кого-то в таком платье дорогушей. Как Валери Бруссард пела в песне «A Little Wicked», никто не называет тебя милочкой, пока ты сидишь на троне.

Гребаный, идиотский коп, подумала я, открыв дверь и увидела, как восприятие Сары меня менялось в зависимости от того, что на мне надето. Я выглядела, как шлюха, но как та, которой она хотела бы быть, и это пугало ее. Из-за этого я возненавидела ее. О, Берни, ты погляди, ты в одночасье стала экстрасенсом.

— Спросите вокруг и увидите, как любима была Кали, — сказала я Саре, пожимая плечами, переходя к возвышенному помосту с полукругом зеркал.

Как только я увидела себя в этом платье, но с босыми ногами, то попросила продавщицу принести мне классические, черные туфли. Лабутены, только потому что у них была красная, как кровь, подошва. Кровавая обувь. И теперь в моей голове снова играет Cardi B.

В прошлом я всегда любила только рок или метал, но сегодня она придает мне ощущение плохой суки, так как я могу отказаться?

Как только надела туфли и встала перед зеркалами, поняла, что теряю позиции с Сарой. Выбор этого платья из всех и этого цвета.. что ж, с таким же успехом это могло быть гребаной алой буквой, которой обвиняли в грехах и преступлениях.

Для протокола: это книга про пуританку, которая трахнула священника, забеременела, а затем отказалась назвать кому-либо в городе имя отца. Бедняжка получила красную букву

«А», вышитую на ее груди, сокращение от «адюльтера». Вот так я себя сегодня и чувствовала, как некая поганая пуританка, ставшая изгоем не по своей вине.

— Если вы хотите найти Кали, начните с поисков Митча.

Надеюсь, это признание, хотя для меня оно ничего не значит, укрепит хрупкое доверие между нами. Не-а, не это платье. Как бы моей внутренней шлюхе Прескотта оно ни нравилось, я знала, что оно ни к чему не приведет с Офелией. Красный цвет мог быть либо смелым.. либо дешевым. Этот выглядел дешево.

Я вернулась в примерочную и закрыла дверь.

— Уже пыталась, — продолжила Сара, выглядя удовлетворенной тем, что сидела и ждала меня. — Он и его брат Логан пропали с вечера танцев.

Я сменила платье-футляр на шелковое, но как только надела его и посмотрела на себя в зеркало, то поняла, что оно тоже не подходит. Я выглядела как трофейная жена, как конфетка, шедшая под руку со стариком, как аксессуар вместо неотъемлемой части.

— И? Сара, прошло два дня. Расслабьтесь.

Я бросила кучу шелка на пол и отбросила в сторону Лабутены. Продавщица приберется. Покажу ей каково это — заботиться о ком-то из Прескотта. Обычно мы заправляем бензин или протираем столы, а парни из Фуллера или придурки из Оук-Ривер- Хайтс обращаются с нами как с дерьмом.

На следующем платье, которое я примерила, был ценник, от которого у меня буквально заболели зубы. Четыре тысячи восемьсот долларов. Меня осенило, что любой, кто купит настолько дорогое платье, должен получить по лицу за то, что он такой мудак. И это именно такой вид платья, в котором все будут в арт-галерее.

Я примеряю его, сдвигая креповую ткань через голову и позволяя ей упасть. Кто-то должен будет застегнуть мне молнию, но я все равно повернулась и изучала себя в маленьком зеркале.

У этого платья был вырез в форме сердца, как и у других, но он был длиной в пол и с сетчатой вставкой на бедрах, оставляющей видимой бледную плоть верхней части моих ног. Заметен лишь намек на татуировку. Я провела рукой вниз по переду платья, наслаждаясь пышным ощущением ткани. Оно не такое красное, как я изначально хотела. Вместо этого оно было с красно-черным омбре, кроваво-красным у ключиц и выцветало до черного дерева у ног.

Я вышла из примерочной, перекидывая волосы через плечо, и повернулась спиной к копу. Видишь, читалось в моей позе, я тебя не боюсь. Совсем. Ты это знаешь, не так ли?

— Скажи мне, где проходило афтерпати, — сказала Сара, застегивая и закрепляя единственную пуговицу. Ее пальцы были нежными, но мазолистыми, словно она ими делала больше, чем ожидалась. Например, может быть, она регулярно ходит в тир. — Это все, что ты должна сделать.

Какое-то время я не обращала на нее внимание, забравшись обратно на помост, и пожалела, что не могла надеть на торжество свое свадебное платье. Но Офелия узнала бы его. Она знала, что у нас нет ни возможности, ни денег, чтобы купить другие наряды. А это был дешевый ход в этой шахматной партии.

Сара встала позади меня, одну ногу ставя на застеленный ковром помост, на котором я стояла. Бросила на нее взгляд через плечо и поняла, что должна это сделать, должна перекрасить волосы до дерьмового вечера Офелии. Покрась их в блондинистый, Берни.

Я посмеялась и снова повернулась к зеркалу. Если Сара спрашивает о месте проведения вечеринки, значит она ни черта не знает. В конце концов, кто-нибудь настучит, так всегда бывает, но это будет нескоро. По крайней мере, через несколько недель, когда вероятность того, что другие ученики их выследят и зашьют им рот, уменьшится.

— Я уже сказала вам, что не стукачка, — повторила, смотря на черную сетку на фоне моих бледных бедер.

Блять, Господи, я выглядела, как призрак. С зимой стало только хуже. Но мне нравилось, почти оскорбительный контраст между белой кожей и черной тканью. Платье было дорогим, но не для тех, с которыми Офелия Марс ведет дела. Оно может даже быть недостаточно хорошим, но мне все равно. Мне нравится, как оно выглядело. Оно дорогое. Вполне.

К тому же мой бок болит слишком сильно, чтобы примерить еще одно платье.