Анархия в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

Виктор ленивым движением пальцев побудил Хаэля отойти назад. Мое задница болела, тело было мокрым от пота и отчаянно желало большего. Хаэль улыбнулся мне, его зубы были белыми в темноте, но выражение лица немного мрачновато из-за маски и странного освещения.

Был напряженный момент, когда я боялась, что Вик может попросить Хаэля уйти.

Когда он этого не сделал, я облегченно выдохнула, а Хаэль встал с другой стороны от меня.

— Оскар.

Это следующее имя слетело с губ Виктора, как раскаленный уголь, заставив меня полностью замереть. Я смотрела на изголовье кровати, а не на стройное, покрытое чернилами чудовище, заползающее на кровать позади меня. В последние два раза, когда мы трахались — единственные два раза, когда мы трахались — он оставил меня. Бросил меня. Уничтожил меня.

Я прикусила губу.

Оскар провел своими длинными пальцами вниз по моему позвоночнику, и я задрожала.

— Что случилось, Бернадетт? — спросил он, его голос был похож на коньяк, его боль скрыта за гладким внешним видом и полотном чернил.

Сын серийного убийцы. Вот, что он сказал, выбросил эту информацию мне на колени, а затем, как всегда, покинул комнату. Если он уйдет этой ночью, я не прощу его снова.

Мы ничего друг другу не сказали, когда он согнул эти длинные, прекрасные пальцы вокруг моего бедра, ногти впивались в мою плоть достаточно сильно, чтобы причинить боль. В этом Оскар хорош. Он мог найти линию между удовольствием и болью и использовал ее так, словно мог командовать любой из сторон по своему усмотрению. Его контроль кажется безграничным, но это не так. Определенно не так. Я видела его сломленным. Видела, как он выстрелил мужчине в голову. Просто хочу увидеть его смягчившимся, хотя бы на долю секунды, хотя бы ради меня.

Я рискнула посмотреть на него, обнаружив силуэт длинного, стройного тела Оскара на фоне экрана телевизора. На него почти страшно смотреть, ведь он всегда застегнут на все пуговицы в своих костюмах. Сейчас он кажется раскрепощенным, раскованным, табуированным, кусочком запрещенного, предназначенного только для меня.

Мне невыносимо смотреть на него, когда он входит в меня, поэтому я не стала. Вместо этого, я посмотрела на Вика. Он не двигался, сгорбившись на подушках, как ленивый король, опираясь локтем на согнутое колено, его темные глаза блестели. Он был похож на животное, которое лежало в траве, ожидая, используя каждую унцию терпения, чтобы не наброситься, пока добыча не окажется достаточно близко, чтобы убить ее одним укусом.

Я закрыла глаза и позволила голове повиснуть, ожидая ощущения пальцев Оскара на моем горле. Он не разочаровал, обхватив мою шею и заставляя выгнуться в спине. Я не была уверена, что смогла бы сделать это снова после Кали. Но, полагаю, как и Аарон, я обожаю наказания и падка на них. Когда Оскар осторожно сжал меня с тщательным расчетом, вздох удовольствия слетел с моих открытых губ.

Другой рукой он направлял себя в меня, его пирсинг задевал другие места, нежели Хаэль. Мое тело любило и это, я обнаружила, что стонала и раскачивалась с ним, приподнимая задницу, чтобы его яйца ударялись об мой клитор с каждым движением вперед.

Думаю, оргазм удивил нас обоих, охватив меня, когда я схватилась за изголовье для поддержки, возбуждение и эйфория переполняли меня в равной степени. Этой ночью я была ужасной, распутной, грешной, и мне это нравилось. Нравилось быть плохой. И мне не стыдно.

— Лгунья, — прошептал в голове голос Кал, но я проигнорировала ее.

Оскар остановился лишь на столько, сколько времени мне нужно было, чтобы восстановить дыхание, скользя свои членом в меня, а затем назад. Длинными, медленным толчками. Он убивал меня этими движениями, давая моему болевшему телу именно то, что оно хотело, и снова отнимая это.

Когда его пальцы сжались чуть сильнее, я поняла, что он сейчас сломается. Затем он начал яростно трахать меня, вдавливая в матрас, пока держал за горло. Его большой палец дразнил мою нижнюю губу, когда он кончил вдобавок к тому беспорядку на кровати, который мы уже устроили.

На несколько бесценных, тихих секунд он не оставался на месте, а затем пошевелился, чтобы уйти.

Как я знала, он бы сделал.

Вик поднял бровь в мою сторону. Это единственная часть его тела, которая двигается, кроме улыбки, и такой уровень самоконтроля, черт возьми, просто чудесен. Он словно спрашивал, как, блять, я собираюсь уломать этого мужчину, которого полюбила с момента, как он сделал мне бумажное платье в начальной школе.

Мужчину, о котором я совсем ничего не знаю.

Я не знала про серийного убийцу, и не понимаю, почему его волосы, будучи светлыми у корней, покрашены в черный. Я не знала про приемную семью или про его склонность к связываниям. Ни о чем. Потому что он тщательно планировал свою жизнь и скрывал ее от меня.

— Не смей, — прорычала я, и Оскар замер, оглядываясь на меня с резкостью в очертаниях его рта, которая пугала меня. Может, я и была обнаженной и лежала на кровати, и, возможно, я сорвалась, когда надо было покончить с Кали, но есть вещи, в которых я была серьезна. — Ты сбежал раз, два, и я простила тебя. Не делай этого снова.

— Я мог бы связать его ради тебя, — предложил Кэл, но, если честно, думаю он наполовину пошутил.

Часть меня гадала, попробовал ли бы он на самом деле. А потом, кто бы выиграл? Каждый раз, когда я думала, что понимала парней, они удивляли меня. Кэл против Оскара? Боже, это будет кровавая баня. Если бы это была честная борьба, думаю, Каллум бы выиграл. Но когда в жизни хоть что-то было «честным»? Мир жесток, так что вполне вероятно, что Оскар мог как-то удивить Кэла.

Я рада, что мне не придется лицезреть этот сценарий никогда в жизни.

— Каллум Парк, будь добр, блять, заткнуться, — сказал Оскар, но оставался на месте, одна рука лежала на дверном косяке. Его пальцы слегка сжали его. — Скажи почему, — начал он, повернувшись, чтобы посмотреть на меня. Сквозь маску сложно было разглядеть, что он мог чувствовать, но, по крайней мере, на вопрос было легко