Забудь меня
Полина
Столешница опять ударяется о стену, потому что, прижав меня к ней, Антон начинает в точности с того, на чем мы закончили, и когда мой рот снова прилипает к его, а руки обвивают шею, он чуть приседает и горячими шершавыми ладонями забирается под мою юбку.
Все то, чего он не делал раньше, он делает сейчас!
Задрав юбку мне до талии, сжимает пальцами мои голые ягодицы так, что я со стоном мычу ему в губы, а перед глазами пляшут белые круги от интимности его хватки, которую он продолжает, как пытку, даже когда усаживает меня на стол и вклинивается между ног коленями.
Сжимаю ногами его талию и целую, как ненормальная, этими дикими поцелуями пытаясь без слов дать ему понять, что чувствую там, внизу — какой он твердый, и что с ума от этого схожу.
Мне становится плевать на то, что он мог никогда не позвонить. Моя обида превращается в дикое желание наказать его своими ласками.
Да! Да, наказать!
Я целую, кусаю его губы, бросаюсь навстречу его языку, царапая голые плечи ногтями.
Он такой горячий. Запах его кожи пробирает до костей.
Антон издает стон, отдергивая от меня голову и зализывая языком губу, которую я нарочно прикусила слишком сильно.
Резанув глазами по моим, он тяжело дышит, пока я пытаюсь совладать со своими эмоциями, сжимая дрожащими бедрами его талию.
Я была дурой, когда предполагала, что с ним мне может хоть что-нибудь не понравиться.
Мои губы пылают, и между ног печет оттого, как он смотрит на меня и оттого, каким стало его лицо сейчас, когда его эрекция давит на меня через шорты и мои стринги. Давит так, что я чувствую ее пульсацию! Чувствую…
Откинувшись на стену, я смотрю в совершенно черные глаза Матвеева и на его приоткрытые губы, пока его ладонь выпускает мою ягодицу и перемещается на живот. Поддевает пальцами край кофты и ныряет под нее, а потом эта ладонь накрывает мою грудь. Замирает на секунду, будто взвешивая, а потом сжимая так, что мой торчащий через кружево лифчика сосок оказывается зажат между его указательным и средним пальцем.
— Уф-ф-ф… — прижимаюсь носом к своему плечу, отвернувшись и закрыв глаза.
Еще одно нажатие, и я чувствую, понимаю, что его движения выверенные. Будто он контролирует каждое из них, а глаза из-под густых черных бровей наблюдают за мной, хоть и расфокусированные, но пристальные, как чертовы радары.
— По… поцелуй… меня там… — прошу, заикаясь.
— Где? — сипит Антон, сглатывая слюну.
— Мою грудь…
Втянув в себя воздух, он вытряхивает меня из кофты быстрее, чем мои щеки превратятся из малиновых в пунцовые.
Выпрямившись, я забрасываю за спину руки и непослушными пальцами терзаю застежку лифчика, а Антон прижимается губами к моей шее и медлит, прежде чем начать ее целовать. Я уверена в том, что у него был целый вагон девушек, но мне вдруг кажется, что он сам не знает, как целовать шею девушки и как пользоваться своим ртом в этом месте моего тела…
— О-о-о… — срывается с моих губ, когда он снова целует, а потом прикусывает кожу на шее сбоку, заставляя меня выгнуться и прижаться своей грудью к его.
Застежка поддается, и я трясу плечами, сбрасывая с них бретельки, а губы моего парня продолжают обжигать меня поцелуями, и эти поцелуи вдруг стали влажными, горячими и настойчивыми.
Голова кружится.
Со стоном распутно толкаю его голову к своей груди, и он обрушивается на нее, атакуя своим ртом, издав стон, от которого по спине пробегает электрический разряд. Он обводит языком сосок и вбирает его в рот. Под мои стоны делает то же самое с другим соском.
Между моих ног ноет. Настойчиво ноет узелок клитора, в котором искрят все нервные окончания, и когда бедра Антона опять и опять подаются вперед, давя на эту адски чувствительную точку пахом, я впиваюсь в его каменную задницу пальцами и двигаю своими бедрами навстречу…
— А-а-а… — визжу ему в шею.
По бедрам растекаются искры, ноги дрожат.
Руки Антона сгребают меня в охапку, стальным кольцом обернувшись вокруг моей талии, когда с неконтролируемой дрожью мое тело взрывается оргазмом. Впервые в жизни вот так! Без часовых усилий в попытках познать собственное тело. Без чертовых усилий!
Я слышу, как что-то с треском падает на пол.
Как Антон матерится и, больно сдавив ладонью мою ягодицу, принимается двигаться мне навстречу, сжимая меня второй рукой так, чтобы не вырвалась…
Он стонет, чертыхается, а потом по его телу проходит мощная дрожь…
