Жуков. Танец победителя - Сергей Егорович Михеенков
Снова повторив то, с чего он начал разговор, что отношение к этой трагической проблеме будет пересмотрено и что в ЦК единодушное мнение на этот счет, Жуков сказал, что он считает своим долгом военного человека сделать сейчас всё, чтобы предусмотреть наиболее полное восстановление справедливости по отношению ко всем, кто заслуживает этого, ничего не забыть и не упустить и восстановить попранное достоинство всех честно воевавших и перенесших потом трагедию плена солдат и офицеров. «Все эти дни думаю об этом и занят этим», – сказал он…»
Реабилитация пленных была для него не служебным, а скорее нравственным долгом. Кое-что сделать он успел. Но потом, с уходом от дел, с отставкой, всё приостановилось.
Симонов появился снова. И снова Жукову вспомнился недавний разговор.
2
Маршалы и генералы писали мемуары. Жуков читал и покачивал головой. Порой взрывался – враньё!
На предложение самому засесть за мемуары он вначале махал рукой. Но всё чаще думал о погибших, о претерпевших муки плена и, убеждая себя в том, что именно через книгу, через печатное слово, он сможет привлечь внимание и общества, и правительства, и партии к тому делу, которое оставил незавершённым, наконец решился. В предисловии к западногерманскому изданию «Воспоминаний и размышлений» он напишет: «Я должен был это сделать в память о тех, кто отдал свою жизнь за Родину…»
Он изначально относился к написанию мемуаров как к труду. Так крестьянин, дожив до очередной весны, с надеждой смотрит на своё поле, которое не возделает никто так, как возделывал его он.
Осенью 1957-го Жуков приказал адъютанту съездить в Министерство обороны и привезти ему из машбюро пачку писчей бумаги.
Весной 1958 года, как вспоминал Анатолий Пилихин, «на рыбалке, в самый разгар клёва, Жуков что-то вспомнил и, бросив удочку, направился к моей машине. Записав пришедшее ему на ум, он вернулся и сказал: «Надо быстро написать книгу».
Жуков частенько трудился над своими «Воспоминаниями и размышлениями» в уголке столовой за низким столиком, пользовался диктофоном».
Прежде чем засесть за рукопись, маршал перечитал горы литературы. Искал нужные статьи по интересовавшим его темам в различных журналах, в том числе в военных. Делал пометки на полях. Записывал. С особым интересом читал немцев – фельдмаршалов, генералов. Многих из них он встречал на поле боя. Знал цену их словам, не всегда правдивым и откровенным. Различал, где солдатская правда, а где лукавая политика выживших и несправедливо уцелевших.
На даче в Сосновке ему и жилось спокойно, и работалось хорошо. Ничто не отвлекало. Быт худо-бедно устроен. На досуге рыбалка, грибы, непродолжительные разговоры с домашними, редкие и потому особенно желанные гости.
Работа над книгой настолько увлекла, что он не замечал хода времени. Изредка выходил в сад. Завидев дворничиху Валю, спрашивал: «Валя, какой лист огурец пустил?» – «Да по четвёртому и пятому уже», – отвечала Валя. Жукову нравилось разговаривать с ней, слушать её волжско-ярославский говорок. В другой раз начинал расспрашивать о деревне. Валя пускалась в рассказы. И вдруг он ей: «А у нас на Протве…» Потом прибегал приблудный пёс Стёпка, улыбался, ласково и просительно тёрся о ногу хозяина дачи. «Валя, принеси ему колбаски», – уступал он просьбе Стёпки и трепал его за холку. Немного подышав лесным воздухом, снова уходил к столу.
3
В 1965 году шестым заключительным томом Воениздат завершил публикацию фундаментального труда – «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.». Сейчас это издание называют «зелёной историей» войны. Жуков после ознакомления с нею сказал в одной из частных бесед: «…Лакированная эта история. Я считаю, что в этом отношении описание истории, хотя тоже извращённое, но всё-таки более честное у немецких генералов, они правдивее пишут. А вот «История Великой Отечественной войны» абсолютно неправдивая. <…> Это не история, которая была, а которая написана. Она отвечает духу современности. Кого надо прославить, о ком надо, умолчать…»[227] Действительно зелёная история!..
Авторы статей и составители этой «истории» о Жукове попросту умолчали.
Постепенно режим запретов и тотальной слежки слабел. В 1964 году на октябрьском пленуме Хрущёва сместили более молодые и энергичные партийцы. Страну возглавил Л. И. Брежнев. Внешне он старался демонстрировать своё уважение к Жукову, но по большому счёту в жизни маршала мало что изменилось. Правда, ему разрешили появляться на публике. В 1965 году в Кремлёвском дворце на торжественном заседании, посвящённом 20-летию Великой Победы, публика встретила Жукова овациями. В тот же вечер его пригласили писатели в Центральный дом литераторов. Когда он вошёл в переполненный зал ЦДЛ, люди встали и аплодировали с возгласами «Жукову – ура!». После выступления на торжественном банкете он сидел за столом с Константином Симоновым, Сергеем Михалковым, Сергеем Смирновым и Борисом Полевым. Его окружали писатели.
Военный парад на Красной площади, посвященный 20-летию Победы. В. Д. Соколовский, К. К. Рокоссовский, Ф. И. Голиков, С. Г. Горшков, Г. К. Жуков, К. С. Москаленко, А. И. Еременко на трибуне Мавзолея В. И. Ленина. 1965 г.
[РИА «Новости»]
Вскоре Жукова начали публиковать в периодике – статьи о битве за Москву и Курской дуге. И тут поступило предложение от издательства Агентство печати «Новости» (АПН) издать его воспоминания отдельной книгой.
Возможно, АПН и не сделало бы такое предложение Маршалу Победы, поскольку его руководство тоже прекрасно понимало полузапретное положение своего будущего автора. Но дело в том, что Международное агентство печати «Opera mundi» (Франция, Париж) подготовило глобальный издательский проект – публикацию двадцати книг крупнейших советских политических и военных деятелей периода Второй мировой войны. В список имён, одной из основных позиций, вошло имя маршала Георгия Жукова. Издательство АПН в то время было единственным в Советском Союзе, обладавшим правом «публиковать советских авторов за рубежом».
Издательство назначило Жукову редактора – журналиста Анну Миркину. По этому поводу недоброжелатели потом прохаживались не раз: мол, мемуары маршала написала баба…
В августе 1965 года Анна Миркина, предварительно созвонившись, приехала в Сосновку с экземплярами издательского договора. Жуков внимательно изучил его и внёс одно, но существенное изменение: книга вначале должна выйти в СССР, а потом уже за рубежом. Поправка была принята, и договор он подписал.
Издательство выполнило этот пункт договора: книга вышла в Советском Союзе в марте 1969 года. Потом – по всему миру.
Восемнадцатого августа 1965 года Анна Миркина записала в своём дневнике: «Только что вернулась из Сосновки. Сегодня подписан с маршалом договор (за № 381) на издание книги. Уже есть рабочее название –
