Генрих Ягода. Генеральный комиссар государственной безопасности - Леонид Михайлович Млечин
Особый отдел поначалу возглавил Михаил Сергеевич Кедров, старый член партии с большими связями в высшем руководстве (в 1939 году его арестуют, а в 1941 расстреляют). Но он не сработался с Реввоенсоветом Республики.
В августе 1919 года руководить Особым отделом ЦК партии поручили самому Дзержинскому. Но он и так был перегружен и уже 15 сентября переложил эти обязанности на другого старого большевика – Вячеслава Рудольфовича Менжинского, с которым Генриху Ягоде предстояло много лет трудиться рука об руку.
Менжинский резко выделялся среди своих коллег. Мягкий по характеру, приятный, обходительный, скромный, бескорыстный, интеллигентный человек – такой образ утвердился в истории. Перед службой в ВЧК он успел поработать консулом в Берлине и наркомом рабоче-крестьянской инспекции на Украине.
Вячеслав Менжинский был исключительно лоялен по отношению к наркому по военным и морским делам.
Троцкий вспоминал:
«Он явился ко мне в вагон с докладом по делам особых отделов в армии.
Закончив с официальной частью визита, он стал мяться и переминаться с ноги на ногу с той вкрадчивой своей улыбкой, которая вызывает одновременно тревогу и недоумение. Он кончил вопросом: знаю ли я, что Сталин ведет против меня сложную интригу?
– Что-о-о? – спросил я в совершенном недоумении, так как был далек тогда от каких бы то ни было мыслей или опасений такого рода.
– Да, он внушает Ленину и еще кое-кому, что вы группируете вокруг себя людей специально против Ленина…
В.Р. Менжинский. [РГАСПИ]
Руководитель Особых отделов и начальник Ягоды Вячеслав Менжинский выделялся среди своих коллег и казался необычной кандидатурой на пост начальника военной контрразведки
– Да вы с ума сошли, Менжинский, проспитесь, пожалуйста, а я разговаривать об этом не желаю.
Менжинский ушел, перекосив плечи и покашливая. Думаю, что с этого самого дня он стал искать иных осей для своего круговращения».
Феликс Эдмундович продвигал комфортного в служебных отношениях Менжинского, поставил его во главе секретнооперативного управления ВЧК. А на посту начальника Особого отдела 1 июня 1922 года его сменил Генрих Григорьевич Ягода. Ему доверили следить за порядком в вооруженных силах.
В ту пору Ягода докладывал о работе особых отделов, ситуации в армии (и не только в армии), настроениях, поведении, симпатиях и антипатиях командного состава и Дзержинскому, и Троцкому.
Председатель Реввоенсовета был в стране куда более важной фигурой, чем председатель ВЧК. Поэтому военные чувствовали себя уверенно и не боялись чекистов. Это после ухода Троцкого из армии ситуация радикально изменится. А в Гражданскую войну разгневанный командарм запросто мог арестовать начальника Особого отдела, если у них не складывались отношения.
Нарком по военным и морским делам Л.Д. Троцкий в своем вагоне-кабинете. [ТАСС]
Всю войну Троцкий провел на фронтах. Его поезд перемещался по стране, отправляясь туда, где революции грозила опасность.
Пока он руководил вооруженными силами, ему подчинялись и Особые отделы
Особисты Менжинского и Ягоды в первую очередь присматривали за бывшими офицерами.
Красная армия на три четверти состояла из крестьян, рабочих и казаков. В Белой армии крестьяне составляли те же три четверти.
Желание выжить и нежелание сражаться – вот что двигало многими. Мобилизованные – что белые, что красные – искали любой возможности сбежать. Бывало, по нескольку раз переходили из армии в армию, бежали в лес или переходили под знамена знакомого командира.
Кадровые военнослужащие высоко ценили чины и должности, на что Лев Троцкий не скупился, поэтому бывшие офицеры охотно шли на службу в Красную армию. Из Белой армии перебежали в Красную 14,5 тысяч офицеров. Скажем, потерпел поражение адмирал Александр Васильевич Колчак, который командовал Белой армией в Сибири и на Дальнем Востоке. Его солдаты и офицеры разбегались или переходили на сторону красных.
Особистов это не радовало.
18 февраля 1920 года Менжинский и Ягода обратились к секретарю ЦК партии Николаю Николаевичу Крестинскому:
«Особый отдел ВЧК считает массовый прием офицеров Колчака на командные должности недопустимым, особенно в тех местах, где Советская власть еще не успела прочно окрепнуть. Особый отдел полагал бы:
1. Заключить всех офицеров в концентрационные лагеря;
2. В отношении каждого персонально выяснить:
а) является ли он уроженцем Сибири или переехал за время революции;
б) степень его активного участия в борьбе с Советской властью; и т. д.
3. По получению всех справок назначать главным образом на административно-технические должности, и только доказавших свою преданность в лучшем случае, в худшем, лояльность к Советской власти – назначать на командные должности».
В марте 1922 года политбюро – высший орган советской власти – сформулировало главные задачи особистов:
«а) Борьба с контрреволюцией и разложением в Красной армии и на Флоте.
б) Борьба со шпионажем во всех его видах».
При советской власти Гражданская война рисовалась чередой триумфов, и мало кто задумывался над тем, что победа Красной армии над Белой – это победа над собственным народом и величайшая трагедия России.
Что происходит с человеком, в которого стреляли и который стрелял сам? С каким опытом он вступает в мирную жизнь, причем без всякого, как сказали бы древние, катарсиса, то есть без очищения, без переосмысления того, что испытал и пережил? Войны уже нет, а враг есть. Как только враг находится, его уничтожают. Если его нет в реальности, его придумывают… Вот с таким багажом Генрих Ягода и его сотрудники вступили в мирную жизнь.
Ленинская попытка построить коммунизм за несколько месяцев разрушила экономику и привела Россию к голоду. Обычно провалившееся правительство уходит, уступая место более умелым соперникам. Вожди большевиков предпочли иной вариант: изобретали все новых врагов, на которых перекладывали вину за собственные неудачи.
21 февраля 1918 года Совет народных комиссаров утвердил декрет «Социалистическое отечество в опасности!». Он грозил расстрелом как внесудебной мерой наказания «неприятельским агентам, германским шпионам, контрреволюционным агитаторам, спекулянтам, громилам, хулиганам». Важно отметить эту формулировку: внесудебная мера наказания!
В Гражданскую войну жестокость, ничем не сдерживаемая, широко распространилась в аппарате госбезопасности. Беспощадность поощрялась с самого верха. За либерализм могли сурово наказать, за излишнее рвение слегка пожурить.
Газета «Наш век» писала:
«Уничтожив именем пролетариата старые суды, г.г. народные комиссары этим самым укрепили в сознании “улицы” ее право на “самосуд”, звериное право. И раньше, до революции, наша улица любила бить, предаваясь этому мерзкому “спорту” с наслаждением. Нигде человека не бьют так часто, с таким усердием и
