Реквием по любви
- Я не буду спрашивать, почему вы приперлись, так внезапно и без предупреждения! – Сурово запыхтела Алмазова. – Куда больше интересует, какого черта, дверь моей спальни открывается с пинка?!
- Елена Сергеевна сказала, что ты у себя. – Пожал плечами парнишка. – Дурью маешься. А я, с важными новостями.
Беглый взгляд на друга. И, правда, что-то не то. От его беспечности и веселости, ни осталось и следа. Собран. Серьезен. Даже, не привычно было видеть его таким. Только одно могло вызвать подобную реакцию. Нервно сглотнула, и произнесла дрожащим голосом:
- Лиза?
Гордеев кивнул.
Чувствуя, что от страха немеют пальцы на ногах, поспешила опуститься на край кровати. Андрей оказался рядом в считанные секунды. Даже про пассию свою забыл.
- Чего так побледнела? – Как с ребенком малым разговаривал. – Родная, хоть ты меня не пугай!
Не сдержав порыв, обняла его. Крепко-крепко.
- Я в порядке. Что с Лизой?
- Сам толком не знаю. – Ответил, не размыкая объятий. – С ней все хорошо. В физическом плане. Это немного успокаивает. А что уж на душе, одному Богу известно…
- Он обидел ее?
- Думаю, все с точностью наоборот. Лиза у Валентины Степановны.
Соня недоуменно уставилась на парнишку:
- Как она там оказалась? Я была у Дмитрия на квартире, сегодня.
- Не знаю. Но, Похомов в ярости! Ты бы видела его, Соня! Знаешь, чем мы занимались, перед тем как к тебе приехать? Знаешь? Ни за что не догадаешься. Мы рисовали! Под его чутким контролем.
- Чего? – Кажется, у нее задергался глаз. – Ты что-то курил? Скажи честно…
- Рисовали, Белоснежка! План местности. В мельчайших подробностях. Где тропинки. Где родники. Где опята растут. До сих пор, пальцы сводит.
- Но, зачем?
- Как понял, из их разговора, ее увезли люди Похома, чтобы спрятать от Заруцкого. Без ведома Борзого. Без его согласия. Представляешь степень его бешенства? Лиза-то в безопасности. Надеюсь. Но, деревня столь глухая и маленькая, что со спутника не отслеживается. Без нашего рисунка Дмитрию ее не найти.
Соня вскочила на ноги. Андрей едва успел в сторону отступить.
- Поехали. Мы нужны ей. Выясним, на месте, что происходит!
- Переоденься во что-то, менее приметное. Выдвигаемся, как стемнеет.
- Да, остановитесь же вы, наконец! Почему меня никто не слушает? – Вмешалась в разговор, хранившая до этого момента молчание, Вика. – Ясно, как божий день – ее охраняют. Нас, и близко, не подпустят. Не разумнее ли, дождаться, когда Лиза сама выйдет на связь, и сообщит, можно ли ее навестить?
Две пары глаз уставились на Соколовскую. Гордеев над словами девушки задумался. Алмазова же, просто напросто, сорвалась. Нервы сдали окончательно.
- Лиза – член нашей семьи! Моей, и Андрея! Нас трое! Так было, и всегда будет. И мы не бросим ее в беде!
Вика сникла, потупив взор. Соня и сама понимала, что перегнула палку. Совестно стало. Даже собиралась извиниться. Только, в следующую секунду, дара речи лишилась. Напрочь!
- Не фыркай на нее! – Осадил Гордеев. Ни голос не повысил. Не оскорбил. Просто, приказал! Приказал! Ей!
- А?
Андрей, приподняв за подбородок, заглянул в глаза. Серьезно так. По-взрослому. Будто, младшую сестру отчитывал.
- Ты не будешь на нее фыркать, Соня. Пока эта девочка со мной, перекусить ее пополам, такой акуле как ты, я не позволю. Да и вообще…просто не позволю. Не важно, кому.
Признаться, Виктория выглядела не менее ошарашенной. Изумленно рот ладошкой прикрыла. Глазищами своими хлопает!
- Гордеев, да ты…
- И, только попробуй на меня обидится! Я все еще знаю, как сильно ты боишься щекотки.
…взрослеешь! – Все же, закончила свою мысль девушка. – Горжусь тобой!
Андрей улыбнулся:
- Раньше не гордилась?
- Всегда гордилась. Теперь, сильнее!
- Круто я, да?
- Ага! Я, аж, испугалась!
- Дай, поцелую! – Чмокнул в щеку.
Отстранившись, подошла к Соколовской.
- Извини. Не со зла, все это.
- Не страшно. Я, понимаю…
Они обнялись, в примирительном жесте. А когда отпустили друг друга, все изменилось. Казалось, комнату накачали электричеством. И теперь, искрило от каждого неверного движения. На Андрея было страшно смотреть. Челюсти стиснуты. Руки сжаты в кулаки. Взгляд колючий. Злой. Алмазова, что случалось с ней не часто, сделала шаг назад. От греха подальше!
- Вика, - Процедил, сквозь зубы, молодой человек. – Спустись вниз. Елена Сергеевна печет мои любимые блинчики. Запиши рецепт. Потом мне сделаешь.
- Я?
- Ты, ты!
- Но, я плохо гото…
- Иди! – Повторил с нажимом.
Честно говоря, Соня слабо понимала, что на него нашло. Едва за Соколовской захлопнулась дверь, друг угрожающе двинулся в ее сторону.
- В чем дело, Дрю? Клещ энцефалитный покусал?
Не произнося ни слова, Андрей, буквально, ткнул ей в лицо инструкцию от мифегина. Не скомканную...Расправленную и прочитанную! В горле встал ком, мешая говорить.
- Ты что натворила, дурочка? – Плохо себя контролируя, он схватил за плечи, и затряс. - Зачем? Сонечка! Зачем? Сколько ты выпила? Есть шанс желудок промыть? Почему? Он заставил? Конечно, он! Я убью его!
- Отпусти! Мне больно!
- Соня! – Шептал бессвязно. – Соня…Мы могли стать семьей. Настоящей семьей. Мои родные племянники называли бы тебя мамой! Как же ты могла? Как могла?
- Да, не смогла я! – Истерически закричала, каким-то чудом, вырываясь из крепкого захвата. – И, не смогу…
Гордеев замер, на долю секунды, а затем сгреб в охапку:
- Я так рад, Белоснежка! Как же я рад!
- Кажется, я тоже…
Настороженный взгляд. Изучающий.
- Тогда, зачем тебе эти таблетки?
- На всякий случай. Еще, не говорила твоему брату. Думала, выпью, если заставит на аборт идти. Теперь, понимаю – не выпью. Не важно, что Лешик решит. Мать – я!
