Пепел
Первый час прошел максимально скучно: опять однотипные поздравления (и не надоедало же им), тосты, пожелания лучшего будущего, мать Ирки Зайцевой вообще разревелась, пока зачитывала с листочка текст. Я выискивал глазами отца, однако он либо не приехал, решив, что на этом выполнил родительский долг, либо бродил где-то по территории. Ну и ладно, главное – Марго рядом, улыбается и тепло смотрит на меня. Большего желать сложно.
Когда принесли люля, народ накинулся жадно уминать еду. Мы с Ритой тоже принялись за горячее, иногда воруя друг у друга кусочки, в шутку ругаясь и споря. Егоровна это заметила и поставила мне прямо под нос хоровац* со словами, мол, не надо у девушки отбирать вкусности. Пришлось уступить.
Свет приглушили для дискотеки, подсветку включили, дым пустили, заиграла одна из любимых песен нашего класса:
Звук поставим на всю и соседи не спят,
Кто под нами внизу, вы простите меня.
А потом о любви говорить до утра.
Это юность моя, это юность моя.
Раевский выскочил первым на танцплощадку, видимо, пригубил-таки, уж больно активно он двигался. Начал зазывать народ, делая вид, будто поет, в ритме двигая руками. Парочку девчонок подхватил, вытаскивая из-за стола. Парни, правда, без особого энтузиазма выходили, вжимая головы в плечи. Стеснялись, видимо.
– Витя, – опять Егоровна возле меня очутилась. Я перевел на нее взгляд, убрав руку с плеча Риты.
– Да.
– Иди, помоги Мише. Ты выйдешь, и все выйдут. Чего сидеть, не старики же.
– Да мы с ним… – попытался соскочить я, однако классная была бы не нашей мировой теткой, если бы сдалась так просто.
– Вот и помиритесь заодно! Давай, давай! Мальчишки у нас стесняются, а ты выйдешь, они раскрепостятся. Девочки такие красивые сегодня, а вы сидите. Иди, Шестаков. Давай!
– Иди, – подтолкнула Рита.
– Предательница, – шикнул на нее.
– Витя, давай, пока песня не закончилась. Ты же у нас можешь, ну, – улыбнулась Егоровна.
– Рит, пошли со мной, – предложил, собственно, чего ей одной сидеть на стульчике. Однако Марго вдруг воспротивилась, словно приросла к стулу.
– Пошли, ты же со мной, – настаивал я.
– Ты иди, Витя, – хлопала ресницами Рита, поджимая губы. Скромница моя. Ладно, решил – выйду, подтяну народ, потом и Романову вытащу. В конце концов, когда на площадке будет человек тридцать, она уже никуда не денется.
И в самом деле, стоило только мне выйти, как ребята завыли, а Раевский расплылся в улыбке. Я прошелся вдоль столов, жестом показывая, чтобы поднимались разряженные гости. Мишка подхватил инициативу, вытаскивая оставшихся девчонок за руку, я же пытался растормошить пацанов, что технично отсиживались на стульях.
Потихоньку танцпол заполнился людьми, которые сделали подобие круга вокруг нас с Раевским. Заиграла разбивка, и мы с Михой вдруг выросли напротив друг друга, ну и как-то само собой получилось – запели в унисон, отжигая в ритме музыки.
– Звук поставим на всю, и соседи не спят, – ребята подхватили, диджей еще приглушил трек, в итоге в зале слышны были только наши голоса. Я любил быть в центре внимания, словно подпитываясь энергией других. Да и народ ожил, а то сидели все кислые, скучные, теперь и прыгали, и кричали, и видосики снимали.
Когда трек закончился, и заиграла новая мелодия, я поспешил к столику, планируя вытащить Риту. В этот раз она, правда, не сопротивлялась. Только увидела меня, сама направилась навстречу, и то ли это свет так падал, то ли у меня в глазах искрило – показалось, Марго сияет ярче луны на ночном небе. Она была поистине прекрасна в этом платье.
Я не выдержал, приобнял ее за талию, притягивая к себе, и шепнул на ушко:
– Ты безумно красивая.
– Спасибо, – тоненьким голоском ответила Рита, робея. Вообще она всегда такая – в моих объятиях становилась податливой, скромной, смущенно глаза отводила. В ней не было ни грамма пошлости, присущей многим современным девчонкам, что еще больше подзадоривало. Ну и тот факт, что я неоспоримо был ее первым и единственным парнем, стану им в скором времени, подсластил и без того горячие фантазии.
Станцевав медляк, мы вернулись за стол, тем более опять кому-то приспичило толкнуть тост. Уже вроде бы и официальная часть закончилась, однако родители как с ума посходили – все хотели высказать свои пожелания.
Через час, когда за окном окончательно стемнело, скучная программа наконец-то начала затухать, сменяясь музыкой, танцами, радостными криками, фотками. Одним словом, ребята веселились вовсю, ну и мы с Ритой не были исключением.
В общей суматохе и громкой музыке я не сразу услышал входящий, а когда услышал, закатил глаза – мать звонила. Ответил с неохотой и то чисто из уважения к ней, чем от большого желания. И тут она выдала: мол, приехала, стоит у входа, ждет меня. Сказать, что я потерял дар речи – ничего не сказать. Мы не виделись лет пять, если не больше. Я не изъявлял желания, а ее попытки пресекал. Она, конечно, жаловалась отцу, обвиняла его во всех смертных грехах, однако на мое поведение это никак не влияло, да и старик, откровенно говоря, мне и слова не сказал. Оставлял их склоки за порогом, озвучивая сухое «мать хочет тебя увидеть».
Так что ее приезд, мягко скажем, выбил почву из-под ног. И ладно бы она в школу на вручение приехала, я бы понял, но нет, притащилась сюда – в ресторан, который находится у черта на рогах.
