Генрих Ягода. Генеральный комиссар государственной безопасности - Леонид Михайлович Млечин
«Стало совсем невыносимым передвижение по железным дорогам, – вспоминал сменивший Столыпина на посту главы царского правительства Владимир Николаевич Коковцов. – Все отделения были битком набиты солдатами, не обращавшими никакого внимания на остальную публику. Песни и невероятные прибаутки не смолкали во всю дорогу. Верхние места раскидывались, несмотря на дневную пору, и с них свешивались грязные портянки и босые ноги».
В хрущевскую оттепель, в брежневские времена и в горбачевскую перестройку Ленина пытались представить гуманной альтернативой Сталину. Придуманная альтернатива! Поэтому из этого искусственного противопоставления ничего и не вышло. Военный коммунизм – как уничтожение рыночной экономики, политика осажденной крепости – когда весь мир рисуется враждебным, тотальное уничтожение внутренних врагов… Все это ленинские заготовки.
А то, что в нем было альтернативного, – воспитание в образованной дворянской семье, учеба в гимназии и университете, знакомство с европейской социал-демократией… Так это он все преодолел.
Ленин нарисовал себе модель нового мира – и все ненужное отсекал. Предложил для решения самых сложных проблем простые и даже примитивные решения, но всем понятные. С чего он начал? С уничтожения свободы печати, с запрета миролюбивой и либеральной кадетской партии, с расстрела москвичей, которые сопротивлялись государственному перевороту, устроенному большевиками, с разгона законно избранного всем народом парламента – Учредительного собрания… Он все свел к классовой борьбе, позволив одним уничтожать других. И получил полную поддержку таких партийцев, как Генрих Ягода.
С семнадцатого года на все острые, болезненные и неотложные вопросы, возникающие перед обществом, даются предложенные Лениным невероятно примитивные ответы. Что бы ни произошло в стране, реакция одна: запретить, отменить, закрыть. Понадобились люди, готовые это сделать.
Когда в декабре 1922 года отмечалась пятая годовщина ВЧК, поздравить юбиляров и в том числе Генриха Григорьевича Ягоду приехал член политбюро и председатель Московского Совета Лев Борисович Каменев.
Он отметил главное, что ценит власть в чекистах:
– Мы не знаем ни одного отказа от исполнения какого бы то ни было приказания. Мы не видели ни разу колебания в рядах передовых бойцов ВЧК. Мы всегда могли рассчитывать, что любой приказ будет исполнен во что бы то ни стало.
Лев Борисович Каменев был тогда для Ягоды высшим начальником. Как и все остальные, Генрих Григорьевич горячо аплодировал его словам. Со временем чекисты Ягоды, выполняя приказ, расстреляют и Каменева.
Дзержинский с помощью Ягоды создавал ведомство госбезопасности как особый орган, имеющий право самостоятельно уничтожать врагов: «Право расстрела для ЧК чрезвычайно важно». Он добился этого права для чекистов, и страна с ужасом заговорила о «кожаных людях».
Л.Д. Троцкий, В.И. Ленин и Л.Б. Каменев. 1920. [ТАСС]
Для Ягоды эти трое – Ленин, Троцкий, Каменев – были небожителями. Но пройдут годы… Ленина он проводит в последний путь вместе с другими чекистами.
Недавнего председателя Реввоенсовета Троцкого люди Ягоды отправят в ссылку, потом вышлют из страны.
А Каменева, бывшего заместителя Ленина в правительстве, арестуют и расстреляют
Сотрудники ВЧК носили кожаные куртки: им раздали обмундирование, предназначенное для летчиков, – это был подарок стран Антанты, союзников России в Первой мировой войне, найденный большевиками на складах в Петрограде. Куртки чекистам нравились не потому, что они предчувствовали моду на кожу. В кожаных куртках не заводились вши. В те годы это было очень важно: вши – переносчики тифа, косившего людей и на фронте, и в тылу.
Немногие сознавали масштаб трагедии, постигшей Россию.
Один из вождей русской социал-демократии Георгий Валентинович Плеханов, решительный противник Ленина, умер в мае 1918 года. Его похоронили в Петрограде на Волковом кладбище рядом со знаменитым литературным критиком неистовым Виссарионом Григорьевичем Белинским.
Ленинцы относились к Плеханову презрительно. Один из видных большевиков бросил:
– На баррикаде взломщик-рецидивист полезнее Плеханова.
«Умер Плеханов, – записала в дневнике Зинаида Гиппиус. – Его съела родина… Его убила Россия, его убили те, кому он, в меру сил, служил сорок лет. Нельзя русскому революционеру: 1) быть честным, 2) культурным, 3) держаться науки и любить ее. Нельзя ему быть – европейцем. Задушат. Еще при царе туда-сюда, но при Ленине – конец».
Большевики сломали государственный механизм, отменили все законы и судебную систему. Дзержинский и Ягода этим и занимались, уверенные в том, что делают правое дело. Пройдет время и Ягоду самого посадят на скамью подсудимых и приговорят к смертной казни за то, чего он не совершал…
«Против наших окон стоит босяк с винтовкой на веревке через плечо – “красный милиционер”, – записал в дневнике талантливый прозаик и поэт Иван Алексеевич Бунин. – И вся улица трепещет так, как не трепетала бы прежде при виде тысячи самых свирепых городовых».
В чем сила ленинской власти?
Александр Самойлович Изгоев, член ЦК кадетской партии, записал услышанные им в революционном году слова относительно большевиков:
– Народу только такое правительство и нужно. Другое с ним не справится. Вы думаете, народ вас, кадетов, уважает? Нет, он над вами смеется, а большевиков уважает. Большевик каждую минуту застрелить может.
Октябрь семнадцатого – невиданное даже в истории революций полное уничтожение старого мира. Прошлое ликвидируется. Жизнь начинается с чистого листа. На более примитивном уровне. Целые социальные слои переводятся в небытие – в прямом смысле.
Ленин – технолог. Проектировщик. Ставил задачу – выстраивал под нее технологию. Не получалось – мгновенно придумывал другую. Сплошная чрезвычайка. Искал уязвимые точки своих врагов. Чувствовал, кого можно использовать, кого с кем надо столкнуть.
Еще в дореволюционные годы, на V съезде партии, Ленин откровенно заметил:
– Бебель, дескать, сказал: если нужно для дела, хоть с чертовой бабушкой войдем в сношения. Бебель-то прав, товарищи: если нужно для дела, тогда можно и с чертовой бабушкой.
Сила большевиков – в современном инструментарии: массовая пропаганда и массовый террор. У царей этого не было – массовое общество еще не существовало, оно сформировалось в ходе Первой мировой войны и революции. Ленинский инструментарий на это общество и был рассчитан. Мораль, нравственность, национальные интересы – все это не имеет никакого значения. И никаких договоров и компромиссов!
«Требование социального равенства перерождалось в ощущение собственной социальной исключительности (“рабочее”, “бедняцкое” происхождение) как заслуги, дающей основание для привилегий, – отмечал член-корреспондент РАН Андрей Сахаров. – Бедные, простые, полуграмотные. Именно эти характеристики в революционную эпоху стали “знаком качества”… Не классовая борьба, а цивилизационное противостояние – реальный источник социальных коллизий и катаклизмов в России. Культ силы и власти, социального реванша маленького полуграмотного человека пропитал все поры общества».
Народ пожелал отомстить тем,
