Анархия в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

— Я с трудом назвала бы тебя подобающим бойфрендом. Что ты там мне говорил? Ты хотела меня, так получай.

Я визуально сморщился, стиснув зубы и на короткое мгновение закрыв глаза. Какая неуклюжая вещь с социальной точки зрения, чтобы сказать. Но я сказал. И еще я имел это в виду. Чего Бернадетт не понимала, так это то, я пытаюсь. Я отдал ей себя. Я сдаюсь, но это похоже на медленное таяние льда с ледника.

— Пошли, — я повернулся и пошел по коридору, словно знал, куда иду.

На самом деле я просто следовал цифрам на дверях, пока не дошел до той, что искал. Я достал украденный ключ из кармана, тот, что Кэл выкрал у садовника, а затем открыл дверь.

Это была всего лишь пустая комната, немного больше и красивее, чем соединенные номера, что были у нас, но в ней не было ничего интересного. Все, что я знал, — это, что здесь Тринити проведет следующие несколько часов.

— Она встречается с кем-то здесь? — спросила Бернадетт, но я не знал, поэтому лишь покачал головой.

— Ее подруга.. — начал я, и она перебила меня.

— Операция На Нос.

— Как бы ты ее не называла, — продолжил я с легким рычанием. Бернадетт улыбнулась, когда увидела эту трещину в моей сдержанности, но я сделал вид, что не заметил. — Она сказала, что Тринит не смогла прийти на какой-то вечер кино в ее номере, потому что она будет в этом. Я не знаю, что это значит или что она делает, но мы узнаем.

Комната состояла из двух частей, маленькой гостиной с камином и баром. Через раздвижную амбарную дверь видна кровать, но я держался от нее подальше. С Бернадетт в моей рубашке и со мной в этом настроении..

Жаль я не упаковал веревки.

— Может нам подождать в шкафу или вроде того? — спросила Берни, обходя комнату и позволяя своим пальцам пробежаться по спинке дивана, декоративному столику сбоку, поверхности бара. Я наблюдал за ней, словно мои глаза были заколдованы, словно я не мог отвести взгляда, не выцарапав при этом глаза из черепа.

— Зависит от того, как быстро ты сможешь найти укрытие, — ответил я, открывая большой шкаф рядом с камином.

Всего есть шанс быть пойманным, и не важно, где ты спрятался. Но вот, почему я взял нож. И револьвер.

Я закрыл шкаф — в нем не было ничего, кроме дополнительных дров для камина — когда Бернадетт открыла огромную гардероб, который был достаточно большим и с легкостью вместил бы двух людей.

— Это должно подойти, — сказала она, а затем залезла в него и прислонилась к стене.

Вполне приличное место, чтобы спрятаться, учитывая характер этой игры. У Тринити уже есть номер, так что, очевидно, она не останется в этой. Зачем ей вообще открывать гардероб, если не нужно убирать одежду?

Я присоединился к Бернадетт, занимая противоположную сторону пространства и закрывая за нами дверь. Тонкая полоска света разрезала ее затененное лицо пополам, но это единственная часть ее лица, которую я мог видеть.

— Разведка – это невероятно скучно. Поэтому мы обычно заставляем нашу команду заниматься такими вещами, — мой голос был довольно тихим, так чтобы, если Тринити быстр зайдет в комнату, звук открывающейся двери мог бы полностью заглушить его.

— Так давай превратим это в нечто менее скучное, — подразнила она, оттолкнувшись от стены и направляясь ко мне. Я позволил ей, позволил ей прижаться своим телом к моему. Мой член зашевелился в джинсах, а челюсть была стиснута так сильно, что болели зубы. — Скажи мне, почему ты все время такой вредный.

— Потому что, Бернадетт, — прорычал я в ответ, потянувшись, чтобы взять ее подбородок. Она позволила мне впиться татуированными пальцами ей в лицо, а затем победоносно улыбнулась, потому что сейчас я снова коснулся ее по своему желанию. Но я не остановился. Наоборот, другой рукой я обнял ее за талию. На долю секунды я просто держал ее вот так, упиваясь тем, что я не такой уж ужасный, злой и беспокойный, как мне кажется. Потому что я мог держать девушку в своих объятиях, и мне это нравилось. Даже если я давился словами, которые мне нужно было сказать, словно кашлял кровью. — Я сломлен. Мой отец пытался задушить меня, а затем обвил руки моей мертвой матери вокруг меня и толкнул меня в темную яму.

После этого заявления наступила долгая тишина, но вот она, травма, которая повторялась в моей голове почти каждый день. Это невозможно забыть. Я знаю, что мне с легкостью могли диагностировать все виды эмоционального расстройства, и я никогда об этом не беспокоился до нынешнего момента.

До Бернадетт.

— Вот, почему ты был девственником, — повторила она, и я снова поморщился от этого слова.

Его звучание заставляло меня подумать о чистом, нетронутом снеге и краснеющих молодых девочках. Ничто из этого не имело ко мне отношения. Я воздерживался исключительно из инстинкта самосохранения — инстинкта, что если я зайду с одной из этих женщин слишком далеко, то могу причинить ей боль.

— Разве мы уже не проходили это? — спросил я, но Бернадетт скептически посмотрела на меня, и я опустил руки с ее лица. — Если тебя это так сильно беспокоит, я пойду у трахну кого-то другого, чтобы в моем списке было больше имен. Я никогда не догоню Хаэля, так что воспринимай его грандиозные достижения такими, какие они есть.

— Хватит придираться к нему, — отчитала она, потянувшись ладонью, чтобы коснуться моего лица. Я содрогнулся, но позволил ей. — Я не злюсь, что ты был девственником. Я просто удивлена, вот и все. Этого я не ожидала.

Мгновение мы смотрели друг на друга в тихой темноте, пока Бернадетт не отошла назад на несколько сантиметров и не заправила несколько длинных прядей волос себе за ухо.

— Ты хочешь, чтобы я продолжила касаться тебя? — спросила она, а я пытался контролировать дыхание. Здесь было слишком темно и тихо. Она узнает, если у меня будет слишком сильная реакция. Или,