Лаврентий Берия. История, написанная кровью - Леонид Михайлович Млечин
В последние годы своей жизни Сталин сам назначал маршрут движения и постоянно менял его. Полковник Николай Петрович Новик, заместитель начальника управления охраны МГБ, вспоминал:
«К периоду, когда велось “дело врачей”, относится такой случай. Однажды Сталин на пути с ближней дачи в Москву приказал водителю ехать не обычным маршрутом, а по старой, заброшенной, не очищенной от снега дороге через Воробьевы горы. Тяжелая машина забуксовала и зарылась в снег. Сталин был крайне недоволен и в сердцах сказал: “Вы возите меня по одному и тому же маршруту. Под пули возите!”»
В последние месяцы жизни он перестал предупреждать даже личную охрану, куда едет. Садился в машину и только тогда говорил, куда направляется. Но охрана знала два его любимых маршрута: в Большой театр — слушать оперу или в Кремль — смотреть кино. На всякий случай и там и там заранее накрывали столик.
Однажды полковник Новик проверял посты в Большом театре. Появился Сталин, направлявшийся в свою ложу.
Увидев накрытый столик в комнате перед ложей, спросил:
— Кто сказал, что я сюда приеду?
Новик объяснил. Сталин молча прошел в ложу.
Официальных заседаний Бюро президиума ЦК Сталин не проводил. Когда приезжал с дачи в Кремль, то приглашал всех в кинозал. Они смотрели один-два фильма, а попутно что-то обсуждали.
Одиночества вождь не переносил, поэтому коротал вечера в компании членов президиума ЦК. Но и им не очень доверял.
«Он делал так, — вспоминал Анастас Микоян, — поставит новую бутылку и говорит мне или Берии:
— Вы, как кавказцы, разбираетесь в винах больше других, попробуйте, стоит ли пить это вино?
Я всегда говорил, хорошее вино или плохое — нарочно пил до конца. Берия тоже. Каждое новое вино проверялось таким образом. Я думал: почему он это делает? Ведь самое лучшее — ему самому попробовать вино и судить, хорошее оно или плохое. Потом мне показалось, и другие подтвердили, что таким образом он охранял себя от возможности отравления: ведь винное дело было подчинено мне, а бутылки присылал Берия, получая из Грузии. Вот на нас он и проверял».
Поздний обед превращался в тяжелую пьянку. Сталин просто заставлял всех напиваться. Может, ему нравилось видеть своих соратников пьяненькими и жалкими. А может, он верил в то, что пьяный человек обязательно выболтает свои потаенные мысли.
Милован Джилас, один из тогдашних руководителей Югославии, с изумлением описал ужин на сталинской даче:
«Сталин предложил, чтобы каждый сказал, сколько сейчас градусов ниже нуля, и потом в виде штрафа выпил бы столько стопок водки, на сколько градусов он ошибся… Вдруг пахнуло на меня изоляцией, пустотой и бессмысленностью жизни, которой живет советская верхушка, собравшаяся вокруг своего престарелого вождя… Сталин и раньше любил хорошо поесть, но теперь он проявлял такую прожорливость, словно боялся, что ему не достанется любимое блюдо».
Он любил дунайскую сельдь, копченого рыбца, цесарок, уток, отварных перепелов, цыплят, с удовольствием ел тонкие ребра барашка, приготовленные на вертеле… Стол ломился от снеди.
Бывший генеральный секретарь ЦК компартии Венгрии Матьяш Ракоши вспоминал:
«Каждый обслуживал себя сам, в том числе и Сталин, который с любопытством приподнимал крышки блюд и обращал мое внимание на то или иное кушанье.
По вечерам Сталин даже выпивал. Я нередко наблюдал, как из длинной, не подходящей для шампанского рюмки он мелкими глотками пил красное цимлянское вино или шампанское. Но этот процесс у Сталина был похож на то, как он курил, значительно больше времени тратя на распечатывание папирос “Герцеговина”, набивку трубки и на постоянное ее прикуривание, чем на сам процесс курения…
Обстановка на таких ужинах была непринужденной, рассказывались анекдоты, нередко даже сальные, под громкий смех присутствующих…
Когда после трех часов утра Сталин вышел из комнаты, я заметил членам Политбюро:
— Сталину не вредят ли подобные ужины, затягивающиеся до поздней ночи?
Товарищи успокоили меня, говоря, что Сталин знает меру. Действительно, Сталин вернулся, но через несколько минут встал, и компания начала расходиться».
В отсутствие иностранных гостей застолья заканчивались чем-то непотребным.
Первый секретарь ЦК компартии Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, любимец Сталина, рассказывал, как побывал на даче у вождя:
— По ходу застолья отошел что-то положить в тарелку, вернулся и чувствую, что сел в нечто мягкое и скользкое. Обомлел, не шевелюсь. Все уже курят на террасе, а я остался за столом один.
Его позвал Сталин. Пономаренко робко объяснил:
— Я во что-то сел.
Сталин взял его за локоть и поднял.
Подозвал Берию:
— Лаврентий, иди сюда. Когда ты кончишь свои дурацкие шутки? Зачем подложил Пономаренко торт?
Судя по тому, что Сталин продолжал приглашать Берию к себе на дачу, подобного рода шутки вождя только развлекали.
Владимир Новиков, заместитель наркома вооружения, вспоминал, как развлекал вождя его начальник Борис Ванников:
«Сидя в приемной рядом с помещением, где обычно проходили заседания Политбюро, Ванников подложил незаметно в портфель тоже ожидавшему вызова наркому финансов Арсению Григорьевичу Звереву вилки, чайные ложки и ножи, лежавшие на столе, за которым перекусывали ожидающие, если обсуждение какого-либо вопроса затягивалось, а товарищи отлучиться не могли.
Прошли они в комнату заседаний вместе с Ванниковым. И вот открывается портфель (нарком хотел достать необходимые бумаги), а из него вдруг со звоном посыпались ножи, вилки и ложки. На лицах окружающих удивление, а нарком и сам не может ничего понять.
Тогда Ванников под смех присутствующих обращается к Сталину:
— Это я пошутил, положил в портфель приборы из приемной».
26 января 1953 года Сталин в последний раз собрал у себя руководителей партии. Больше они в таком составе не собирались. Вождю оставалось жить чуть больше месяца.
Он чувствовал себя слабым и усталым и даже перестал читать присылавшиеся ему документы. Хрущев рассказывал, как они с Берией шли по сталинской даче и Лаврентий Павлович показал на стол, заваленный горою нераспечатанных красных пакетов. Это были документы особой важности, поступавшие Сталину. Видно было, что к ним никто не притрагивался.
— Вот тут, наверное, и твои пакеты лежат, — сказал Берия.
Уже после смерти Сталина Хрущев поинтересовался, как поступали с бумагами, ежедневно присылаемыми вождю.
Начальник охраны признался:
— У нас был специальный человек, который вскрывал их, а потом мы отсылали содержимое обратно тем, кто присылал.
В последний раз Сталин побывал в Кремле 17 февраля, когда принимал индийского посла. 27 февраля в последний раз покинул дачу, чтобы побывать в городе: в Большом театре посмотрел «Лебединое озеро». Приказал своему новому помощнику Владимиру Никифоровичу Малину соединить его с Маленковым, а тому велел на следующий день явиться на ближнюю дачу вместе с Берией,
