Лаврентий Берия. История, написанная кровью - Леонид Михайлович Млечин
Следствием установлено, что Федосеев, находясь на особо важном объекте охраны, на протяжении ряда лет скрытно читал секретные документы государственного значения, их содержание выбалтывал в беседах с сослуживцами и своими родственниками».
Абакумов также просил дать по пятнадцать лет жене Федосеева — Пелагее Андреевне и его брату Анатолию Ивановичу, тоже бывшему чекисту, сотруднику отдела контрразведки МГБ по Днепровской военной флотилии.
В апреле Сталин подписал первый список на расстрел, в который включили Федосеева. 18 апреля Военная коллегия Верховного суда СССР оформила уже вынесенный вождем приговор. В тот же день бывшего подполковника расстреляли. Маленков отправил одного из своих подчиненных из аппарата ЦК присутствовать при казни: а вдруг перед смертью подполковник еще в чем-то признается?
Как «пособник шпионской деятельности» Федосеева оказался за решеткой недавний начальник Управления охраны МГБ генерал-майор Сергей Федорович Кузьмичев. Он служил в сталинской охране с 1932 года, вырос до начальника Управления охраны № 1. В 1947-м его направили на учебу в Высшую школу МГБ. После учебы назначили уполномоченным Совета министров СССР по курортам Сочи — Мацеста, а в ноябре 1948 года он возглавил Управление охраны № 2. Но в ноябре 1950 года впал в немилость — его отправили в Брянск заместителем начальника областного управления. 17 января 1953 года генерала арестовали.
Сталин сказал, что в Главном управлении охраны не все благополучно, и поручил Маленкову возглавить комиссию по проверке работы управления. Власика обвинили в финансовых упущениях — продукты, выделяемые для Политбюро, нагло разворовывались многочисленной челядью. Когда прислуге в погонах предъявили претензии, в главке охраны даже не могли понять, чего от них хотят: в этом кругу все так живут, услаждая себя за казенный счет. При этом искренне считали себя государственными людьми, которые берегут родную страну.
Власик оправдывался тем, что он малограмотный и не способен разобраться в финансовых документах. 29 апреля 1952 года его освободили от должности, вывели из состава Коллегии Министерства госбезопасности и исключили из партии. Разогнали почти все руководство службы охраны.
19 мая появилось постановление ЦК «О недостатках в работе Главного управления охраны МГБ СССР»:
«В результате проверки, проведенной комиссией Политбюро ЦК ВКП(б), выяснилось неблагополучное положение дел в Главном управлении охраны МГБ СССР и установлено наличие антигосударственной практики в финансово-хозяйственной деятельности и в организации службы Главного управления… Начальник ГУО МГБ СССР т. Власик и его заместители и некоторые из подчиненных им работников допустили преступное расточительство и бесконтрольность в расходовании средств».
Власика отправили на Урал в город Асбест заместителем начальника Баженовского исправительно-трудового лагеря. В ноябре его вызвали в Москву. 16 декабря 1952 года арестовали. На следующий день первый заместитель министра госбезопасности генерал Гоглидзе доложил Сталину, что Власик уже сидит в камере.
Николай Сидорович не ожидал этого от вождя: «Я был жестоко обижен Сталиным. За мою беспредельную преданность он отдал меня в руки врагов».
Однажды, когда Сталин обедал с Берией в Новом Афоне, им принесли молодое вино. И тут выяснилось, что вождь распорядился хранить вино при температуре не ниже 13–15 градусов, а его переохладили. Этот страшный случай навсегда врезался генералу Власику в память.
«Обслуга подала на стол злополучное вино, не проверив температуру, — вспоминал он в конце жизни, — т. Сталин был возмущен тем, что неоднократные его замечания не приняты к сведению. Все это крайне возмутило т. Сталина, и он справедливо выразил нам свое недоверие. Т[ов]. Сталин никак не мог успокоиться… Не знаю, как выдержало сердце, думал, что потеряю сознание. После этого инцидента я не спал трое суток».
Преданным людям вождь позволял наслаждаться жизнью. Так что не в этом причина опалы начальника Главного управления охраны. Генерала обвинили в том, что в его окружении нашлись американские шпионы. Требовали признаться, что он раскрыл им систему сталинской охраны. В разработках Министерства госбезопасности Власик фигурировал в качестве участника заговора с целью убить Сталина.
Сталин избавлялся от своих подручных, от тех, кто, как он считал, потерял хватку, успокоился, не видел, сколько вокруг врагов, словом, не годился для нового большого террора. Устранял и тех, кто в принципе мог быть опасен. Исходил из того, что удар нанесет тот, кто рядом.
Отдыхая на юге, Сталин вдруг спросил одного из своих лечащих врачей:
— Доктор, скажите, только говорите правду: у вас временами появляется желание меня отравить?
От испуга и растерянности доктор не знал, что ответить. Посмотрев на него внимательно и убедившись, что этого человека ему опасаться не следует, вождь добавил:
— Я знаю, вы, доктор, человек робкий, слабый, никогда этого не сделаете. Но у меня есть враги, которые на это способны…
Трудно сказать, в какой степени вождь верил в это. Он давным-давно оторвался от реальной жизни. Существовал в совершенно ином мире. Не так-то просто понять, какие мысли его одолевали. Но страх становился все сильнее. На его даче постоянно появлялись все новые запоры и задвижки. Вокруг столько охраны, а он боялся…
В машину вместе с вождем садились двое охранников. Один занимал место рядом с водителем, второй устраивался на заднем сидении. Сталин всегда располагался между ними — на откидном сидении. Его сопровождали две машины с оперативным составом. В первой — начальник смены и три офицера. Во второй еще три офицера выездной охраны. В 1952 году появились первые аппараты радиотелефонной связи, очень громоздкие, их устанавливали в багажниках машин охраны.
«Когда я хотел перейти Арбат у Арбатских ворот, — пометил в дневнике писатель Юрий Карлович Олеша, — чей-то голос, густо прозвучавший над моим ухом, велел мне остановиться. Я скорее понял, чем увидел, что меня остановил чин милиции.
— Остановитесь.
Я остановился. Автомобили, покачиваясь боками, катились по направлению ко мне. Нетрудно было догадаться, кто сидит в первом. Я увидел черную, как летом при закрытых ставнях, внутренность кабины и в ней особенно яркий среди этой темноты — яркость почти спектрального распада — околыш. Через мгновение все исчезло, все двинулось своим порядком. Двинулся и я».
И.В. Сталин с сыном Василием на террасе ближней дачи в Кунцево. 1935. [РГАСПИ. Ф. 558. Оп.11. Д. 1672. Л. 10]
С годами вождь все больше отдалялся от реальной жизни и мало кого хотел видеть. Когда дети выросли, он
