Дарья Ковальская - Быть бардом непросто
– Не понял.
– Пока то, что сидит внутри нее, не станет разумным и не сможет само контролировать выход магии.
– Хм… это что-то вроде раздвоения сознания? Или в Рей будет сидеть что-то? Плюс управлять телом девчонки?
– Не знаю. И, если честно, мне все равно.
Светлый разворачивается и снова идет к кровати. На лбу у него выступает легкая испарина. Наверное, это заклинание отняло кучу сил.
Рей же смотрит на свои трясущиеся руки и молчит. Хотя, судя по глазам, у нее очень сильный шок.
– Успокойся.
Рей вздрагивает и смотрит на Аида.
– Оно не обретет сознание раньше чем через тысячу лет, – объясняет светлый. – А человеческий век – недолог. Ты умрешь до этого. А пока живи обычной жизнью.
Фыркаю, беру девчонку за шкирку и волоку в комнату. Она меня кусает и визжит, начинает лягаться и вырываться как ненормальная. Швыряю ее на пол у камина, сую в руки корзину с остатками еды.
– Ешь!
Ребенок икает и замирает, глядя на меня.
Плохо то, что, если контракт расторгнут, спихнуть ее этим двум чудикам вряд ли удастся.
– Возьмешь ее? – сажусь рядом с Генри, которая молчаливо наблюдает за представлением в объятиях будущего супруга.
– Да. Если ты доведешь контракт до конца. Кстати, вот.
– Что это? Это же одно из моих объявлений!
– Переверни.
– Хм… «Творческий вечер с темным бардом. Он пришел ниоткуда, поет о любви и ненависти, войне и зле. Сегодня вечером, главный корпус стражи, не пропустите. Вход – три медяшки». Ну – и?
– Я могу распространить это среди стражников. Ну… и разрекламировать тебя. Неплохой способ начать свою карьеру барда в этом городе. Как считаешь?
– Издеваешься? Да меня вся стража ненавидит.
– Вот и восстановишь свою несколько подпорченную репутацию.
Смотрю на Рей, она уже сунула что-то себе в рот, но прожевать не смогла – так и сидит с куском за щекой и текущими из глаз слезами. Тяжело небось. Ее сила была той броней, которая помогала держаться и не обращать внимания на окружающий враждебный мир. Ведь она оказывалась сильнее всех. А светлый… он меня просто сразил. Хотя… с другой стороны: она же эльфеныш, так что должны светлые уметь запечатывать силу собственных чад – во избежание катастроф глобального масштаба.
– Ну чего ты молчишь? Я могу подождать до завтра. Время еще есть.
Задумчиво смотрю на Генриетту.
– Карьера, говоришь.
– Не начнешь – не узнаешь.
– Уговорили. Приходите сюда завтра незадолго до заката. Постараюсь все устроить.
Генри кивает и встает, тянет за собой Макса. Макс же подхватывает на руки все еще ревущую Рей и выходит вслед за любимой. Дверь за ними закрывается.
Ложусь на пол, чувствую, как огонь греет левый бок. Заложив руки за голову, смотрю в потолок:
– Как-то пусто стало, не находишь? Может, кота заведем?
Эльф фыркает и переворачивает страницу. Ну и ладно.
Глава 11
Гремит гром, сверкает молния, за маленьким окошком нашего скромного жилища булькает вода. Стекает неровными струйками по стене и вниз, в корыто, которое я поставил на пол. Огонь согревает слабо, так как закончились дрова, и мы перешли в режим строжайшей экономии, а на покупку новых банально не имеется денег. Нет, я понимаю, что я – темный эльф и все такое, но что-то я разнежился. Да и нельзя мне, зарабатывающему на жизнь голосом, рисковать им из-за банальной простуды.
Прошел уже месяц после проведения церемонии бракосочетания Генриетты и Макса. Аид сумел найти небольшую церковь на берегу моря, и там их тихо обвенчали, поставили печать на бумажку. Папа Макса был безутешен и в силу некоторого стресса лишил мальчика жилья, отца и наследства. Сказал, что отрекается от сына, и если еще раз увидит – убьет. Еще просил вернуть арбалет, грозил страшной карой. К счастью, никого не убил. Рей живет с новой семьей в казарме и наотрез отказывается возвращаться ко мне любимому. Чему я, если честно, очень рад. Ибо не злопамятный, но долго помнящий. А этого ребенка я явно запомню на всю жизнь.
Кстати, вечер песен и плясок в отделении стражи с треском провалился. Капитан узнал, кто выступает, и, доведенный до ручки многочисленными женщинами всех рас и габаритов, вышел лично, дабы вышвырнуть меня за дверь. А я только распеваться начал. Пришлось вернуть деньги и уйти несолоно хлебавши. Генри извинилась и пообещала повторить концерт как-нибудь потом, когда начальство чуть поутихнет. Но что-то с тех пор ее не видно и не слышно…
…В дверь снова стучат, отвлекая меня от ковыряния кочергой в камине. Аид замерз так, что уже третий день не снимает куртку…
– Есть дома кто-нибудь?
Какой интересный голос. Встаю и иду к двери.
– Да?
На пороге стоит маленький сухонький старичок со сморщенным личиком и довольно злобным взглядом. Меня отпихивают в сторону грязной палкой и нагло входят. Удивленно смотрю вслед. А где ужас и вопли при виде темного эльфа? Непорядок. Закрываю дверь и иду следом. Ежели ничего внятного он мне сказать не сможет – выкину пинком под зад. Пусть полежит в луже – ему полезно.
– Вы – темный бард? – На меня строго смотрят, сидя на единственной табуретке. Еще недавно там сидел я и помешивал угли.
– Да. А что, есть работа? – склоняю голову набок, сую руки в карманы штанов.
Он мне не нравится.
– Есть. Оплата – десять золотых. Два из них – задаток.
Я его уже люблю.
– А поподробней?
Мне мерзко улыбаются и усаживаются поудобнее.
– Можно и поподробнее. Итак, дело в том, что я недавно женился.
Торжественная пауза. Подхожу к кровати, на которой лежит Аид, сажусь.
– Она молода, красива и невинна во всех смыслах этого слова.
– Поздравляю! – Нет, ну я обязан хоть что-то сказать. От него самодовольством так и прет – явно нарывается на комплимент. – Вам нужна свадебная баллада о красоте невесты? Или стихи в подарок родственникам? Мне жаль, но такими вещами я не занимаюсь.
Меня пинают ногой. Недовольно кошусь на светлого. Синие глаза прожигают насквозь. При этом он снова что-то читает, откинувшись на стену и обложившись книгами, как студент какой-нибудь.
– …Но для вас – могу сделать исключение.
– Ну что вы. Мне не нужно баллад. Мне нужно нечто другое. А именно, чтобы вы соблазнили мою жену.
Аид отрывается от книги, которую читает, и удивленно смотрит на старика. Я с отвисшей челюстью осмысливаю сказанное.
– А с каких пор за это еще и доплачивать стали? В постели все так безнадежно?
Меня снова пинают, причем так, что я едва не слетаю на пол.
– Эй!
Но этот выхухоль даже бровью не ведет.
– Я ценю ваш юмор, который в данном случае неуместен. – Клиент пытается улыбнуться, и я вижу черные пеньки зубов. А дедок-то не любит врачей.
– Я так понимаю, что вы – барон Монтегью. – Аид откладывает книгу и смотрит на старика.
Удивленно поднимаю брови. Барон? То есть он реально богат?
– Я желал бы остаться инкогнито.
– Разумеется. На, почитай. – Мне в руки суют какую-то книжку, на обложке которой изображен дэймос, разрывающий жертву на куски. Заинтересовавшись, листаю фолиант, не мешая Аиду общаться. Он многое знает о жизни города, хоть и не вполне понятно откуда. Да и переговоры ведет куда лучше меня. – Так чем конкретно вам не угодила юная баронесса?
– Она сказала, что любит меня.
Вчитываюсь в текст, стараюсь сохранять умное выражение лица. Это, конечно, проблема. Сказала бы, что ненавидит, – мужа порадовала бы.
– И вы ей не поверили.
– Она бедна! Хоть и знатного рода. А я богат. Очень богат. – Старик хмурится, опирается на трость всем телом и опускает подбородок на скрещенные руки. – Она уверяет, что любит меня, что ей нравится, как я выгляжу, что говорю. Она не смотрит ни на кого другого. Но я слабею день ото дня. Еда стала для меня – пресной, золото – тусклым, даже дышать становится с каждым днем все тяжелей.
– Другими словами, вы подозреваете, что ваша жена… не человек.
– А ты умен. – Тихий скрипучий смех заставляет меня поморщиться. – Да, светлый. Я думаю, что она – суккуб. И решила уничтожить меня, чтобы потом жить припеваючи на мои деньги. Вы знаете, сколько мне лет?
– Э-э-э… много?
Эльф морщится и тихо вздыхает. Барон пытается испепелить меня взглядом. Все, молчу-молчу.
– Мне всего сорок два! И еще месяц назад я выглядел иначе, темный!
Н-да. Не повезло.
– Если мы согласимся и Фтор станет петь серенады под ее окном, какого именно эффекта вы ждете?
– Суккубы обожают молодых парней. А вы, эльфы, для нее лакомый кусочек. В вас жизненных сил больше, чем в людях. Она не сможет устоять и попробует убить двух зайцев сразу.
– А что, если она так и не проявит свою сущность суккуба?
– Я заплачу три золотые монеты поверх этих двух, и мы разойдемся.
– Что ж! – Кошусь на Аида, ожидаю его вердикта. Я бы взялся. Всегда хотел посмотреть на живого суккуба, да и потом – я уже давно ничего не пел, если не считать той свадьбы, на которой по ошибке в середине пьянки исполнил погребальный молебен. Меня выслушали, прослезились и чуть не прибили, когда осознали, что именно я исполнил. Еле ноги унес. – Мы принимаем ваше предложение. Я составлю контракт, который вы подпишете. Золото при вас?
