Дарья Ковальская - Быть бардом непросто
– Бой!
Оборачиваюсь и примечаю в толпе белобрысую макушку. Вчера полночи держал над ним круг невидимости. В итоге случайные прохожие отводили взгляд от того места на главной площади, где он стоял, и обходили стороной. Не то чтобы это заклинание очень сложное, но по-настоящему оно удается только темным. И надо сильно постараться, чтобы заметить нас, когда мы применяем его. Но… даже это заклинание неидеально. Впрочем, речь не о том.
Аид кивает мне и переводит спокойный взгляд на широкую, мощную спину капитана стражи. Тот проталкивается вперед со своим петухом под мышкой. Птица нервничает, сидя в небольшой клетке, и не горит желанием выйти на ринг. Генриетта говорила, что птица капитана постоянно проигрывает, но он никогда не сдается, верит, что однажды ему сказочно повезет.
Сама Генриетта, кстати, тоже стоит среди болельщиков, натянув капюшон как можно глубже, и крепко держит за руку Рей.
Все готово – можно начинать. Смотрю на девочку. Та слушает, что ей говорит Генриетта.
Потом ребенок отходит и словно бы растворяется в толпе. Капитан стражи орет что-то и выпускает своего петуха на арену. Болельщики на взводе, деньги отданы, ставки сделаны. Где же ты, Рей?
Но ни через минуту, ни через десять никакого монстра не наблюдается. Аид трогает меня за плечо, появляясь прямо за моей спиной.
– Придется действовать по моему плану.
– Рей сбежала?
– Я не вижу ее. А ты?
– Нет.
– Хорошо. Предупреди Генриетту.
– Понял.
Сжимаю зубы и поднимаю вверх руку, сжатую в кулак. Вот поэтому я и ненавижу детей. На них нельзя положиться.
Магия Аида действует как по нотам. Светлый выуживает из памяти нужные слова, шепчет заклинание. И…
Перед глазами вспыхивает яркий свет. Люди кричат и бегут в разные стороны. А из мостовой медленно и неторопливо вылезает монстр, один вид которого завораживает, притягивает взгляды и заставляет сердца биться чаще. Единорог… с ногами льва, хвостом скорпиона и клыками, которым позавидует иная нежить…
Хм… Аид, как и всякий светлый, сотворил нечто прекрасное. Иногда мне кажется, что даже при очень большом желании он просто не сможет придумать ничего уродливого или страшного.
Монстр делает шаг вперед, встряхивается и находит взглядом глаза капитана городской стражи, сжимающего в руках свой долгожданный выигрыш, который только что доблестно заработал петух.
Тихое, напряженное рычание, удар лапы, пробивающий глубокую трещину в мостовой, прыжок вперед. Единорог находит свою цель и знает, что нужно сделать, чтобы магия светлого отошла от него.
Дальше все происходит стремительно. В одно и то же время:
1. Генриетта закрывает собой капитана, упирает пику в землю и готовится принять на острие тушу зверя.
2. Капитан отшвыривает Генриетту, забирает пику и с рыком: «Не лезь, мелюзга!» – рвет к зверю, готовясь принять на себя удар мощных лап.
3. Из толпы болельщиков вырывается еще один монстр – точная копия нашего, только не белый как снег, а черный как смола. Он бросается ко мне и не дает даже шанса приблизиться к капитану.
4. За спиной черного монстра я краем глаза на мгновение замечаю Рей, которая стоит среди замерших от ужаса болельщиков. Она улыбается…
Когда мир загоняет тебя в угол, внутри что-то просыпается. Что-то настоящее, дикое и часто озлобленное. Ему нет дела до норм морали. Плевать, как поступки отразятся на будущем. Все, что ему важно, – выжить здесь и сейчас. С минимальным уроном для себя.
От черного монстра разит магией такого уровня, что я сразу понимаю – к нему нельзя приближаться. Он снесет меня и полгорода в придачу. Да, магия на эльфов не действует, но только на светлых. А вот если ты темный – копай себе могилу или уноси ноги.
Я предпочитаю второй вариант и следующие пять минут своей жизни бегу так, что даже ветер не может меня догнать. Монстр чуть отстает, но не теряет меня из вида. Плохо то, что здесь только одна улица. Северная и южная пещеры расположены позади меня, а не впереди. Оглядываюсь, прикидываю свои шансы на победу и понимаю: шансов спастись нет.
– Как ты? – Голос эльфа возникает в моей голове так внезапно, что я едва не качусь кубарем по земле.
– ??!
– Вчера, пока ты спал, я наладил между нами ментальную связь.
– Ты что, подселил мне в ухо червя-паразита?!
– Да. Собрат – у меня.
– Утешил!
– Заткнись и слушай. Я попытаюсь прорваться к тебе как только смогу. Постарайся продержаться пятнадцать минут. Сможешь?
– Да.
– Отлично. Тогда попробуй проникнуть в здание. Разрушений не избежать, но это слегка притормозит монстра. Я появлюсь как только смогу.
– Понял.
Сжимаю зубы и смотрю на выросшую передо мной арку ворот. Жаль, что я давно миновал последнюю цепь окон, и теперь справа и слева от меня – горы.
Глава 10
Сижу на полу какой-то убогой комнатенки, из разодранного горла течет кровь, за спиной холодная стена, забрызганная черным. Смотрю на зверя, лежащего у моих ног. Он все еще жив.
Тусклый свет пробивается через грязное окно, чертит овалы и круги на полу. В его лучах видно, как переливается и закручивается в спирали воздух, вмещающий в себе тысячи пылинок. Окно расположено почти на уровне верхней арки ворот, у выхода из города. Наверное, из него видны море, небо и солнце, заходящее за горизонт.
Монстр открывает глаз и пытается встать. Но лапы подгибаются, и он падает обратно на пол. Улыбаюсь, зажимаю пальцами рану и обнажаю окровавленные клыки. Я повредил даже не кости, а центральные нервные узлы, которые Рей заменила центрами магии. Все его тело – один большой сгусток магии. Но есть узлы, которые сложно найти, хотя они также являются слабыми местами подобных созданий.
В чем-то монстра даже жалко. Незнакомый мир, сотни ощущений, приказ – убить или быть уничтоженным. Он ошалел от всего этого и просто отчаянно пытается выжить, а для этого нужно выполнить приказ – убить меня. Но монстр не может.
И хотя темные эльфы являются самыми живучими существами в этом гхыровом мире, но такое количество сломанных костей, рваные раны на спине и груди, порезы на горле… к тому же я теряю слишком много крови. Так что я – труп.
– Где ты?
Закрываю глаза. В ушах стоит звон, мир воспринимается сквозь какую-то мутную призму. А Аид все не уймется:
– Фтор, если ты мне сейчас же не ответишь, я активизирую червя.
Молчу.
– И он начнет продвигаться вглубь… ты понимаешь? Сейчас он просто сидит у тебя в ухе и его можно вынуть, в противном случае червь сожрет твой мозг.
– Заткнись.
Тишина, слышно только, как сильно меняются его эмоции. Шумно… словно в ухе застрял шершень.
– Скажи, где ты находишься?
– В комнате.
– Где монстр?
– Тоже здесь.
– …Он мертв?
Смотрю в черные глаза. Монстр повернул ко мне голову и теперь лежит тихо. Словно хочет перед смертью видеть хоть кого-то живого рядом. Пусть даже это буду я.
– Нет. Но умирает.
– А ты?
– А я – труп.
– Ясно. Как всегда, жалеешь себя любимого. Девчонка!
Слышу хруст собственных зубов. Да что он себе позволяет?!
– Можешь подойти к окну?
– Нет. – Пытаюсь достать червя из уха. Он должен ощущаться как небольшая выпуклость под кожей, наподобие прыща. Все, что нужно, – выдавить и выбросить.
– Я найду тебя и так. Не смей трогать червя!
От неожиданности отдергиваю руку. Он что, орет на меня?!
– Знаешь, светлый, если бы я мог – выбил бы тебе все зубы.
– Успеешь еще. Скажи, что видно из окна?
– Я далеко от него.
– Так подойди.
Гхыр. Сжимаю кулак, чувствую, как когти пропарывают кожу.
– Ладно!
– Умничка. Буду высматривать тебя снаружи. Скажи только одно: как далеко ты от ворот?
– Ближе некуда.
Нашел! Червяк выходит легко, вытаскиваю его, брезгливо отбрасываю эту гадость в сторону и пытаюсь встать.
Монстр тихо рычит, а пол резко несется мне навстречу. Приходит понимание того, что я ничего ниже пояса не чувствую. Кое-как переворачиваюсь на спину, в глазах от слабости прыгают мушки, в ушах уже даже не звенит, но возникает такое ощущение, что кто-то бьет в набат. А если попробовать ползти? Твою ж мать, как же больно! Но мне надо…
Черная голова с трудом приподнимается, зверюга оскаливает клыки, внимательно наблюдает за тем, как я пытаюсь ползти к окну.
– Заткнись, – шиплю я. – Не до тебя. Хочешь – жри, но я просто обязан увидеть этого белобрысого гада и сказать ему все, что о нем думаю.
Зверь перестает рычать и приподнимает единственное уцелевшее ухо. Смотрю на него, тяжело дыша, остановившись на полпути к окну. Если продвигаться вдоль стены, если он не поднимется, если…
И тут на меня снисходит озарение: даже если я доползу до окна, Аид меня не увидит, поскольку встать я не смогу, так что остается ждать леди в белом.
Черные глаза монстра неотрывно смотрят на меня.
– Боишься, да? – знаю, бесполезно спрашивать того, кто заведомо не может ответить, но это отвлекает от мрачных мыслей.
