Дарья Ковальская - Быть бардом непросто

Генриетта пожимает плечами и ложится рядом с Максом.

– Составь. Я посмотрю. Если меня все устроит, подпишу.

– Я уже все составил.

Ошарашенно смотрим на Аида. Тот эффектно достает чуть ли не из воздуха лист бумаги и протягивает мне:

– Прочти.

– Э-э… ага.

В контракте ровным убористым почерком с завитушками написано:

Подписывающий сей документ Жан (она же Генриетта) обязуется:

1. Прославлять песни великого барда Эзофториуса среди стражи.

2. Оказывать помощь великому барду Эзофториусу во всех его начинаниях.

3. Не чинить препятствий карьере барда Эзофториуса.

4. Не разглашать содержание данного документа.

Подписывающий сей документ бард Эзофториус обязуется:

1. Помочь Генриетте стать первой женщиной-стражницей.

– Н-да. И когда ты только все это успел? – передаю бумажку Генри.

Та тут же протягивает ее Максу и просит прочитать вслух. Круто. Она еще и читать не умеет.

К сожалению, подписать контракт не удается. Генриетта оказывается весьма умной барышней и, несмотря на полную безграмотность, понимает, чем это может грозить ей в будущем. В связи с чем начинается бурное обсуждение всех пунктов договора. В результате Аид вносит в документ дополнительный пункт: «Выдать Генриетту замуж за Макса, если ее желание не изменится». Когда контракт подписан, мы получаем еще по одной чашке чая, которая лично в меня влезает уже с трудом.

– Хорошо. Итак, какой у нас план действий? – спрашивает Генри.

– Рей вызовет монстра, а ты его убьешь.

Генри косится на девочку, которая, к слову, продолжает к ней липнуть.

– Слушай, что тебе стоит – забери ее к себе.

– Она сирота?

– Круглая.

– Знаешь… доверять темному эльфу – последнее дело. Принимать подарки от него – рыть себе могилу собственными руками, – задумчиво отвечает Генри.

– Рад, что ты такого высокого мнения о талантах моего народа.

– И не только я. Ну и как именно эта кроха сможет вызвать монстра?

– Надеюсь, что просто. Ну как, Рей, ты сможешь?

Рей смотрит на меня обиженно.

– Да, – говорит тихо.

– А какого монстра можешь вызвать? Дракона?

Девочка отрицательно качает головой.

– Армию зомби?

То же самое. Чешу затылок, вспоминаю внушительный томик полного собрания Монстроведения, который однажды откопал у папани. Этак я до утра промаюсь.

– А кого можешь?

Молчание.

– Но это хоть монстр будет? – сдаюсь я.

– Да.

Круто. И, насколько я знаю Рей, больше она ничего не скажет.

– Ладно. Тогда план такой: завтра днем на ярмарке нужно быстро наколдовать монстра, эффектно его сразить, и – вуаля! Генриетта – героиня!

– Не забудь, что при этом должен присутствовать капитан городской стражи. Иначе ничего не выйдет, – замечает заказчица.

– Хм… – задумчиво изучаю контракт, прислушиваюсь к шороху дождя на улице. Мне кажется или у нас снова гости? Скорее всего, кажется. – А какие развлечения капитан любит больше всего?

– Петушиные бои и казнь.

– Какой милый парень. Ну казнить завтра никого не будут, а вот бои проведут – это запросто. Там все и организуем.

– Может, заставим монстра напасть на капитана? Это даст мне шанс занять выгодную позицию, и я смогу отразить нападение.

Вопросительно смотрю на Рей, но она спит, положив голову на колени девушки. Задумчиво смотрю на умиротворенное лицо ребенка. Похоже, женского тепла ей все же недостает… и будет недоставать. Перевожу взгляд на Генри. Та осторожно гладит Рей по голове, пропускает черные локоны между пальцев. Мне кажется или в ее глазах сожаление? Ей ведь сейчас заводить детей нельзя. Иначе трюк с переодеванием раскроется буквально в течение ближайших полгода, если я ничего не путаю в сроках беременности у людей. А еще я слышал, что человеческие женщины просто обожают детей.

– Рей, – требовательно зову девчонку и трясу за плечо.

– А ты уверен, что она точно сможет вызвать хоть кого-то? – интересуется Аид.

– Уверен.

Стаскиваю ребенка на пол и, хорошенько встряхнув, бужу… Зря я так. Боль в области сердца становится невыносимой. Она появляется внезапно, и уже через секунду мне кажется, что сердце не выдержит и разорвется на сотни кусочков.

От боли ничего не могу сказать, сижу, стиснув зубы…

Аид встает, подходит к девчонке и отвешивает ей сильную оплеуху.

Боль тут же пропадает. Я кашляю и хватаю ртом воздух. Надо же… как все просто… А я думал – это ее только разозлит.

Рей смотрит на светлого, нахмурив брови.

– Если что-то не нравится – уходи. На меня ни твоя, ни любая другая магия не действуют.

– А если я призову монстра? Или разорву его сердце на куски? Что ты тогда будешь делать, Аид?

– Я тебя убью, – отвечает он. И ни грамма юмора в голосе. – Ведь ты хочешь жить, не так ли?

Рей поджимает губы и зло щурит глаза.

– Как ты, Фтор? – участливо спрашивает Аид, обращаясь уже ко мне.

– Жить буду…

Но без помощи Рей нам не обойтись. Но что-то мне подсказывает… что помогать нам уже не будут.

– А если я потом возьму тебя к себе? И мы удочерим тебя как собственного ребенка?

Недоверчиво смотрю на Генриетту. Она нигде в последнее время головой не стукалась? Впрочем, она же не знает, что это за деточка.

– Правда?

Меня напрягает улыбка этого ребенка, настолько светлая и искренняя, что даже Макс согласно кивает с кровати.

И что теперь делать? Сознаваться в том, что эта маленькая девочка старше своих «родителей», или в том, что ее практически всю жизнь держали в затхлой камере, опасаясь ее силы?

Ребенок косится на меня, ее глаза предупреждающе суживаются.

Да ну на фиг, проблемы надо решать по мере их появления. С Рей я потом разберусь. Надеюсь…

– Ты же не против? Нет? Вот и отлично, – буркаю я и прыгаю на полку.

Все! Теперь – спать. И пусть они творят что хотят. Видимо, сегодня выгнать их не судьба…

Единственная хорошая новость за сегодняшний день: Рей снимает с меня свое проклятие и уходит с Максом в магазины. Он собирается продать арбалет отца и на вырученные деньги купить хорошую пику для Генриетты. Сама стражница спит на кровати Рей, довольно причмокивая во сне.

А что же в это время делаем мы с Аидом? Мы обдумываем запасной план на случай, если Рей слегка перестарается и вызовет такую страшилку, с которой придется справляться всем городом.

– Запомни: все должно выглядеть как героический поступок. Нужно сделать так, чтобы люди видели только Генриетту, а не тебя, – в миллионный раз повторяет Аид.

– Да понял я, понял. Не волнуйся, меня никто не заметит.

– Не забывай, твои сородичи все еще в городе.

– Гхыр. О них я как-то забыл. Так, ладно, что у нас с планом на случай, если Рей облажается?

Эльф тяжело вздыхает и начинает рассказывать. Я шевелю ушами и внимаю, стараясь ничего не забыть.

Оставшуюся часть дня мы исследуем площадь, на которой планируется провести завтрашнее представление. Эльф делает какие-то пометки в блокноте, расспрашивает лавочников, торгующих неподалеку, покупает непонятные вещи. Я – таскаюсь следом и активно ему в этом помогаю.

– О чем задумался?

– Что? – Только сейчас понимаю, что стою, прислонившись спиной к фонарному столбу, и смотрю на брусчатку, лежащую у моих ног.

– Ты уже полчаса стоишь и смотришь в одну точку.

– Да… Ни о чем особом не думаю. Не обращай внимания.

– Ладно. Тогда пошли. Я приобрел все, что хотел. Дело за малым: уговорить Рей завтра нам чуть-чуть подыграть или же вообще не вмешиваться?

Киваю и иду следом. И откуда только взялось это противное чувство в груди?

– Что ты задумал?

Аид останавливается и вопросительно на меня смотрит:

– Неожиданный приступ любопытства?

– Я вообще любопытен по природе.

Едва заметная усмешка обнажает кончики клыков светлого.

– Сварю зелье, начерчу заклинание вызова и активирую его завтра, если понадобится.

– Где?

– На главной площади. Рядом с тем местом, где будут проходить бои.

– С ума сошел? А если тебя заметят?

– Можешь предложить что-нибудь получше? Нет? Тогда молчи и не мешай сосредоточиться и вспомнить заклинание. Если ошибусь, всем будет крайне невесело.

Замолкаю и иду следом за светлым.

Первый день ярмарки. Полдень.

– А теперь я выпускаю из вольера Рыжего и Черныша! – плывет над головами зычный голос устроителя боев.

Ажиотаж, сверкающие глаза, буйный энтузиазм масс. Два потрепанных пернатых бойца пристально изучают друг друга, не торопясь приступить к битве. Оба ветераны, оба видели немало боев. Оба считают, что они – лучшие, а потому не спешат…

Стою и смотрю на птиц. Они совсем как люди. Не раз видел, как гном и кобольд сходятся. Собственно, это происходит точно так же, как сейчас: кружат друг против друга, оценивают, перекидывают топор из одной руки в другую.