Второй кощей (СИ) - Билик Дмитрий Александрович
— Ага, только кто ее нам купит? — с болью в голосе задал риторический вопрос Митя.
— Юния, можно тебя на минутку, — позвал я Лихо.
— Только недолго, хозяин, — буркнул сапог. — Торопимся же.
Ну, получилось относительно быстро. Я всего лишь дал ценные указания и попросил посмотреть, что там происходит с Зоей. Поохранять, если понадобится. Раз уж Лихо у нас вполне самостоятельная личность.
Что она вдруг сорвется из-за какого-нибудь голодняка или еще чего — я не боялся. После кормежки «мной» Юния чувствовала себя замечательно.
Наконец мы распрощались, нечисть уселась и даже пристегнулась ремнями безопасности. Это да, я научил. Конечно, с определенным умыслом. Не хотелось бы, чтобы долговязый Митя влетел в меня рогами. Надо будет в машине сделать надпись: «Сознательная нечисть — залог здорового рубежника». Об этом всем я думал, глядя как «Passat B8» медленно отъезжает от дома.
— Ну че стоим, титьки мнем? — вернула меня к жизни Алена. — У нас тоже не вагон времени. Давай, че там делать надо?
— Если честно, не знаю, — ответил я. — У Юнии как-то само получалось. Давай ты попробуешь схватиться за Трубку.
— С чего ты вообще назвал эту фиговину Трубкой? На дилдак из какого-то африканского племени похоже.
— Алена!
— А че? Я ничего такого не сказала. Ладно, берусь.
Не успела она договорить последнее слово, как ее втянуло в артефакт. Быстро и безвозвратно. На тротуаре лишь остался синий чемодан с колесиками, который Алена тоже благополучно заказала на одном из маркетплейсов. То ли от скуки, то ли решила сменить спортивную сумку на нечто более внушительное.
Просить ее возвращаться и забирать вещи я не стал. Просто подхватил чемодан за ручку и убрал на Слово. Когда-то мне бы это показалось чем-то сверхординарным, теперь стало лишь частью бытовой рубежной жизни.
— Как ты там себя чувствуешь? — спросил я.
— Нормально, — бодро ответила приспешница. — Темно только. И странно. Я уже шагов десять прошла, а ничего. Тут вообще что-нибудь есть?
— Не знаю. Может так оказаться, что ты будешь идти весь день, но так никуда и не придешь. Все, тогда сиди, когда будет можно, я скажу и ты выберешься.
— Забились.
— Тогда терпи. У нас много дел.
Для начала я поехал к тем, к кому обещал вернуться Лео. Я вообще не знал, можно ли так делать. Но, с одной стороны, клятву или договор на хисте он не составлял. С другой, крестик от погибшего волота был у меня. В-третьих, это представлялось просто опасным мероприятием. Перемещаться Лео через весь город в нынешней ситуации было не очень удачной идеей.
Мне повезло. Великаны почти собрались. И не сегодня — завтра точно могли отчалить на Урал.
Я замер у входа в их поселение, хотя ворот уже давно не было. Но все же рисковать не хотелось. Ипат вышел лично. И вместо приветствия сложил руки на груди.
— Ваш Рог, Коловрат, — протянул я артефакт. — Леопольд просил передать.
Волот подобрался. Было видно, что он много чего хочет спросить, но не решается. Наверное, не знал, как ко мне относиться. Поэтому я вытащил крестик.
— Вот, еще кое-что просили передать. Это уже от Градислава.
— Он… он мертв?
— Теперь уже окончательно. Но перед гибелью разум вернулся к нему.
Я рассказал о том, что произошло в лабиринте. И Ипат слушал меня так внимательно, как никогда прежде. Стоило мне закончить, как Коловрат спрятал лицо в ладонях, но вскоре успокоился.
— Нет слов, которые могут выразить мою признательность, Матвей. Спасибо. От меня лично и от всех волотов.
По поводу«нет слов» это он погорячился. Было кое-что поважнее. Потому что заполненность моего хиста устремилась к верхней планке.
Прощались мы на позитивной ноте. Я надеялся, что с волотами мы больше не увидимся. Потому что отношения с ними развивались по синусоиде. В первое посещение мы стали приятелями, а при повторной встрече недругами. Теперь уходил я почти корешем, что будет после? Правильно, мне попытаются сделать лоботомию в домашних условиях.
Зато теперь можно было со спокойной совестью отправляться на Изнанку. Поехал я, само собой, не в центральное отделение чуров и даже не в Подворье. А в качестве побега из Питера выбрал один из неприметных филиалов в Мурино. Странно, что там находился только чур. Учитывая размеры и специфику этого населенного пункта, мне думалось, что там надо было делать целую сеть проходов в другие миры. Думаю, желающих свалить оттуда, оказалось бы с избытком.
Правда, комнатку чура пришлось поискать. Началось с того, что мы потратили минут пятнадцать только чтобы попасть в нужный двор. А потом пришлось еще обойти дом, в котором все первые этажи отводились под магазины, прачечные, кафе, булочные, пока я не нашел небольшую железную дверь. Будто бы даже техническую. Здесь следы промысла сходились.
Я потянул ее на себя и увидел сидящего посреди небольшого помещения лобастого чура. Совсем молоденького, только усы пробиваться начали. Судя по тому, что несчастный даже заулыбался, поток рубежников у него здесь был небольшой. Бедняга, за какие же косяки тебя сюда сослали?
Да и у него тут вообще ничего не было. Даже мебели. Ни стула, ни кресла. Сидел чур на корточках поверх просто опрокинутой на пол двери.
Моего нового знакомого звали Богдан. Как он признался, имя дали по «последней моде». Что это значило — оставалось лишь догадываться. Меня, как местную знаменитость, он знал. Не думал, что стану таким тщеславным, но мне подобное обстоятельство даже понравилось.
После коротких приветственных слов, мы перешли к самой сути. Я стал вытаскивать со слова артефакты, которые могли пригодиться на той стороне. Хотя внимание чура привлек только синий чемодан.
— Это что? — спросил он.
— Чемодан, — участливо подсказал я лобастому существу.
— А что там?
— Одежда.
Наш разговор напоминал пособие «Как завязать плодотворный диалог, если ваш IQ ниже тридцати».
— Чья одежда? — не унимался чур.
— Моя, — как-то слишком поторопился с ответом я.
Лобастый Богдан уже с видом заправского таможенника быстро положил чемодан, открыл его и начал перебирать сложенные вещицы. К слову, тут уже удивился я. Видимо, Алена решила во всех (приятных) смыслах изумить Анфалара, потому собралась в высшей степени непрактично. Чемодан был забит не паркой и утепленными комбинезонами, а легкими шелковыми халатиками, кружевным бельем, чулками всех мастей, от белых ажурных до «проститутошных», в крупную сетку. Хотя по мне, последние больше походили для ловли рыбы.
Нет, я не был зол на то, что Алена прибарахлилась на мои деньги. Пока еще она моя приспешница. К тому же, в текущих обстоятельствах деньги имелись. Чего тогда их считать? Торопиться менять их по чудовищному курсу смысла не было. Да и человек я не завистливый. Представляю глаза Анфалара, живущего более чем скромно, когда он увидит всю эту красоту на своей избраннице. Даже искренне за него порадовался. Но вот нюансик существовал.
Богдан еще раз перебрал все это своими крючковатыми пальцами и поглядел на меня.
— Значит, ваши вещи, Матвей?
Больше всего я боялся, что сейчас из артефакта выпрыгнет Алена Николаевна и начнется форменное месиво. Потому что чужое приспешнице нужно не было, но своего она никогда не отдавала. Вот тогда хрен кому что докажешь. Поэтому я поторопился с ответом:
— Мои. А что, это запрещено? У каждого из нас есть свои секреты в шкафу.
— Нет, не запрещено, — помотал головой Богдан, уже справившись с первой растерянностью и теперь стараясь скрыть улыбку.
Да, представляю, что сегодня будет на страницах «Чуровской правды»: «Матвей Зорин — фетишист», «Новая королева секс-шопа», «Они — не наши». Мда, у всего есть своя цена. Анафалар, ты даже не представляешь, какую репутацию пришлось разрушить для того, чтобы разнообразить твою половую жизнь. Матвей Зорин — от друга и помощника чуров до проклятого извращенца за пять секунд.
