Игорь Иртеньев - Стихи мои, простые с виду…

„Такого кризиса…“

Такого кризисаЕще не видел свет.Пиздец уж близится,А кризиса все нет.

Танго в стиле кич

В лазурь залива солнце село,Стояли вы, глаза закрыв,Я вашу руку взял несмело,Сдержать не в силах свой порыв.

Пьянящий аромат азалийВсе тайной наполнял вокруг.Вы с дрожью в голосе сказали:— Я умоляю вас, без рук.

Волна ласкала, набегая,Покров прибрежного песка.И я ответил: — Дорогая,То лишь рукав от пиджака.

Вы мне в лицо захохотали,Сверкая золотом зубов:— А я-то думала вначале,Что вы способны на любов.

Вам не хватает безрассудства,Вас не манит страстей игра.Нет, я не верю в ваше чувство,К тому же мне домой пора.

Блестело море под луною,Молчал о чем-то кипарис.Я повернулся к вам спиною,И мы навеки разошлись.

Тик-так

На столе часы стоят,Но на первый только взгляд.На второй они идут,Отмеряя ход минут.

Отмеряя ход минут,По столу часы идут,Вот до краешка дойдутИ оттуда упадут.

На пол часики упалиИ лежат. На третий взгляд.А на первый, как вначалеБыло сказано, стоят.

Это что ж это такое?И на что ж это похоже?Ведь лежать не можно стояИ стоять не можно лежа.

Можно ж нервный тикЗаработать так.Тик-Так.

„Только было мы настроились…“

Только было мы настроилисьЗапасать себе гробы,Братья-сербы успокоились,Слава Богу, без пальбы.

Но опять запахло порохомПосреди планеты всей —Это снова дал всем шорохуНаш старинный друг Хусейн.

Просто жить уже не хочется.Так достали, что беда.И когда ж все это кончится…Да, боюсь, что никогда.

„Только сел — звонят. Давай скорее…“

Только сел — звонят. Давай скорее.Тут у нас такое — обалдеешь.Я такси хватаю. Мчимся пулей.По дороге мужика сбиваем.

Приезжаем. Вроде все нормально.Ну не то, чтоб прямо все в ажуре,Но, по крайней мере, чисто внешне,Чисто визуально, как обычно.

Я, как идиот, обратно еду.По дороге в самосвал въезжаем.Хорошо еще таксист был пьяный.А иначе б — страшно и подумать.

Слава богу, жив еще остался,Но пока мотался по больницам,Дочка замуж вышла. За румына.Только нам румынов не хватало.

Точный адрес

Мы живем недалеко,Нас найти совсем легко.Сперва направо вы пойдете,Потом налево повернете,И прямо тут же, за углом,Семиэтажный будет дом.Такой большой красивый дом,Но только мы живем не в нем.Потом войдете вы во дворИ там увидите забор.В заборе этом есть дыра,Ее мы сделали вчера.Но через эту дырку лезтьСтарайтесь осторожно,Там потому что гвозди естьИ зацепиться можно.Потом свернете резко вправоИ упадете там в канаву.Пугать вас это не должно,Поскольку так заведено.В нее все падают всегда,Но вылезают без труда.Потом на землю нужно лечьИ метров сто ползти,Потом придется пересечьТрамвайные пути.А дальше будет детский сад,А рядом с садом автомат,Где вам по номеру 05Помогут адрес наш узнать.Ведь мы живем недалекоИ нас найти совсем легко.

„Трудно тем на свете очень…“

Трудно тем на свете очень,У кого сосед маньяк,Всю дорогу озабочен —Где, когда, кого и как.

Тем живется много проще,У кого сосед енот,И мозги он прополощет,И рубашку простирнет.

У кого сосед японец,Тем легко на свете жить,Можно запросто червонецУ японца одолжить.

У кого сосед Каспаров,Тем не жизнь, а благодать,Ведь с Каспаровым на паруМожно партию сгонять.

Лучше всех тому живется,У кого майор сосед,Если вдруг война начнется,Всех убьет, майора — нет.

„Тут как-то раз мне дали в глаз…“

Тут как-то раз мне дали в глаз,Вот, собственно, и весь рассказ.

„Ты куда бежишь, нога…“

Ты куда бежишь, нога,Поздней ночьюОт родного очага,Крыши отчей?

Из домашнего теплаИ уютаБосиком одна ушлаПочему ты?

Или чем тебя, нога,Кто обидел,Что пустилась ты в бегаВ голом виде?

Иль нездешние благаСоблазнили?Иль чужие берегаПоманили?

Будь там Лондон, будь Париж,Будь хоть Штаты,От себя не убежишьНи на шаг ты.

Ты ж не баба, не ЯгаКостяная,Ты как есть моя нога,Коренная.

Так зачем тебе чулкиДа колготки,Пропадешь ты от тоскиДа от водки.

Угасший костер (романс)

Костер пылающий угас,Его судьба задула злая.Я больше ненавижу вас,Я знать вас больше не желаю.

Моей любви прервался стаж,Она с обрыва полетела,И позабыл я голос ваш,Черты лица и форму тела,

И адрес ваш, и телефон,И дату вашего рожденьяЯ вычеркнул из сердца вонС жестоким чувством наслажденья.

Любовь исчезла без следа,Хотя имела в прошлом место.Прощаясь с вами навсегда,Хочу сказать открытым текстом:

— Пусть любит вас теперь другой,А я покой ваш не нарушу.С меня довольно. Ни ногойК вам не вступлю отныне в душу.

Удивительные вещи

Каждый вечер регулярноКто-то, крадучись тайком,Ходит с лестницей пожарнойИ огромным молотком.

Из бездонного карманаВынимает горсть гвоздейИ в ночное небо прямоЗабивает их, злодей.

А наутро, взявши клещи,Выдирает их, ворча.Удивительные вещиПроисходят по ночам!

„Уронил я в унитаз…“

Уронил я в унитазКак-то тут намедниСвой любимый карий глаз.Правый. Предпоследний.

Глянул он прощальным взором,Голубиным окомПрямо в душу мне с укором,Уносясь потоком.

И с тех пор все снится мнеНочью в тишине,Как он там ресницамиШевелит на дне.

„Уход отдельного поэта…“

Уход отдельного поэтаНе создает в пространстве брешь,В такой большой стране, как эта,Таких как мы — хоть жопой ешь.

Не лейте горьких слез, мамаша,Жена, не бейся об порог,Тот, кто придет на место наше,Создаст вакансию в свой срок.

И снова, натурально, слезы,Транспортировки скорбный труд,Друзей искусственные позы,Шопен, опять же, тут как тут.

Но не прервется эстафетаИ к новому придет витку,В такой большой стране, как эта(см. четвертую строку).

И новым женам и мамашамНастанет свой черед рыдать…А мы не сеем и не пашем,За это можно все отдать.

Философическое

Пока душа не отлетела,Как светло-белый самолет,Она имеет форму тела,Внутри которого живет.

Метафизического газаПолна телесная сума,И это не пустая фраза,А вывод крепкого ума.

Все, чем, считается от века,Богат и славен индивид,Есть эманация молекул,Душа из коих состоит.

Амбивалентная по сути,Она из множества путейСебе избрала перепутьеСвободы, Славы и Страстей.

В координатной этой точкеПересечения всех драмДуша, расставшись с оболочкой,Стартует вверхК иным мирам.

И там,Во мраке вечной ночи,Не зная отдыха и сна,Она рыдает и хохочет,Надежд несбывшихся полна,

Поправ физические нормы,Экстраполирует в века,Как символ неизбывной формыСуществования белка.

„Ходил недолго в президентах…“

Ходил недолго в президентахМихал Сергеич Горбачев.Но был на разных континентахЛюбим при этом горячо.

Простые люди всей планеты —Я сам свидетелем тому —Дарили мелкие предметыНа день рождения ему.

Он наихудшую системуИз существующих системРазрушил, как тараном стенуДо основанья, а затем

На радость порешил потомкамПостроить мир, где все равны,Но тут придавлен был обломкомТой самой рухнувшей стены.

А дальше баррикады, танки,Героев жуткое число…Три дня трясло нас в лихоманке,Но, слава Богу, пронесло.

А вскоре с гиканьем и плясом,Под троекратное „ура“,Смещен был лысый седовласымПо наущению двора.

Так и сошел со сцены Горби,Так и покинул пьедестал.Предметом всенародной скорбиЕго уход отнюдь не стал.

И все ж сказать ему спасибо,Хотя б подать ему пальтоВполне мы, думаю, могли бы.Да воспитание не то.

Ходоки