Игорь Губерман - Гарики предпоследние
если добавлено крахмала,
чтобы стоял воротничок.
595
Я дряхлостью нисколько не смущён
и в частом алкогольном кураже
я бегаю за девками ещё,
но только очень медленно уже.
596
К любым неприятностям холодно стоек,
я силы души берегу про запас;
на старости лет огорчаться не стоит:
ведь самое худшее ждёт ещё нас.
597
Вонзается во сне мне в сердце спица,
и дико разверзается беда;
покой, писал поэт, нам только снится;
увы, теперь и снится не всегда.
598
Стынет буквами речка былого,
что по веку неслась оголтело,
и теперь меня хвалят за слово,
как недавно ругали за дело.
599
Ближе к ночи пью горький нектар
под неспешные мысли о том,
как изрядно сегодня я стар,
но моложе, чем буду потом.
600
Мне забавна картина итога
на исходе пути моего:
и вполне я могу ещё много,
и уже не хочу ничего.
601
Мы видные люди в округе,
в любой приглашают нас дом,
но молоды наши подруги
всё с большим и большим трудом.
602
Я вкушаю отдых благодатный,
бросил я все хлопоты пустые:
возраст у меня ещё закатный,
а в умишке – сумерки густые.
603
Принять последнее решение
мешают мне родные лица,
и к Богу я без приглашения
пока стесняюсь появиться.
604
Старюсь я приемлемо вполне,
разве только горестная штука:
квёлое уныние ко мне
стало приходить уже без стука.
605
Судьбе не так уж мы покорны,
и ждёт удача всех охочих;
в любви все возрасты проворны
а пожилые – прытче прочих.
606
Молодое забыв мельтешение,
очень тихо живу и умеренно,
но у дряхлости есть утешение:
я уже не умру преждевременно.
607
Создался облик новых поколений,
и я на них смотрю, глуша тревогу;
когда меж них родится ихний гений,
меня уже не будет, слава Богу.
608
Приблизившись к естественному краю,
теряешь наплевательскую спесь,
и я уже спокойно примеряю
себя к существованию не здесь.
609
Слава Творцу, мне такое не снилось,
жил я разболтанно, шало и косо,
всё, что могло, у меня износилось,
но безупречно и после износа.
610
Я огорчён печальной малостью,
что ближе к сумеркам видна:
ум не приходит к нам со старостью,
она приходит к нам одна.
611
Любое знает поколение,
как душу старца может пучить
неутолимое стремление
девицу юную увнучить.
612
Нет сил на юное порхание,
и привкус горечи острей,
но есть весеннее дыхание
в расцвете дряхлости моей.
613
Ещё мы хватки в острых спорах,
ещё горит азарт на лицах,
ещё изрядно сух наш порох,
но вся беда – в пороховницах.
614
Состарясь, мы уже другие,
но пыл ничуть не оскудел,
и наши помыслы благие
теперь куда грешнее дел.
615
Что старику надрывно снится,
едва ночной сгустился мрак?
На ветках мается жар-птица,
шепча: ну где же ты, дурак?
616
Все толкования меняются
у снов периода старения,
и снится пухлая красавица —
к изжоге и от несварения.
617
К очкам привыкла переносица,
во рту протезы, как родные,
а после пьянки печень просится
уйти в поля на выходные.
618
В последней, стариковской ипостаси
печаль самолюбиво я таю:
на шухере, на стрёме, на атасе —
и то уже теперь не постою.
619
Растаяла, меня преобразив,
цепочка улетевших лет и зим,
не сильно был я в юности красив,
по старости я стал неотразим.
620
Я курю, выпиваю и ем,
я и старый – такой же, как был,
и практически нету проблем
даже с этим – но с чем, я забыл.
621
Вот женщина шлёт зеркалу вопрос,
вот зеркало печальный шлёт ответ,
но женщина упрямо пудрит нос
и красит увядание в расцвет.
622
Памяти моей истёрлась лента,
вся она – то в дырах, то в повторах,
а в разгаре важного момента —
мрак и зга, хрипение и шорох.
623
Наплывает на жизнь мою лёд.
Он по праву и вовремя он.
Веет холод. И дни напролёт
у меня не звонит телефон.
624
Смешно грустить о старости, друзья,
в душе не затухает Божья искра;
склероз, конечно, вылечить нельзя,
но мы о нём забудем очень быстро.
625
Знает каждый, кто до старости дорос,
как похожа наша дряхлость
на влюблённость,
потому что это вовсе не склероз,
а слепая и глухая просветлённость.
626
Как пенится музыка в юных солистах!
Как дивна игра их на скрипках волнистых!
А мы уже в зале, в толпе старичков,
ушла музыкальность из наших смычков.
627
От возраста поскольку нет лечения,
то стоит посмотреть на преимущества:
остыли все порочные влечения,
включая умножение имущества.
628
И в годы старости плачевной
томит нас жажда связи тесной —
забытой близости душевной,
былой слиянности телесной.
629
Уже в наших шутках и пении —
как эхо грядущей нелепости —
шуршат и колышутся тенями
знамёна сдающейся крепости.
630
Моё уже зимнее сердце —
грядущее мы ведь не знаем —
вполне ещё может согреться
чужим зеленеющим маем.
631
С того и грустны стариканы,
когда им налиты стаканы,
что муза ихнего разврата
ушла куда-то без возврата.
632
...Но вынужден жить,
потому что обязан
я всем, кто со мною
душевно завязан.
633
Ощущая свою соприродность
с чередой уходящего множества,
прихожу постепенно в негодность
и впадаю в блаженство убожества.
634
Я хотя немало в жизни видел,
в душу много раз ронялась искра,
всё-таки на Бога я в обиде:
время прокрутил Он очень быстро.
635
В тиши укромного жилища
я жду конца пути земного,
на книжных полках – духа пища,
и вдоволь куплено спиртного.
636
Я под раскаты вселенского шума
старость лелею мою;
раньше в дожди я читал или думал,
нынче я сплю или пью.
637
Я часто бываю растерян:
хотя уже стал я седым,
а столь же в себе не уверен,
как был, когда был молодым.
638
Печаль моя – не от ума,
всегда он был не слишком ярок,
но спит во мне желаний тьма,
а сил – совсем уже огарок.
639
Уже я начал хуже слышать,
а видеть хуже – стал давно,
потом легко поедет крыша,
и тихо кончится кино.
640
Утопая в немом сострадании
я на старость когда-то смотрел,
а что есть красота в увядании,
я заметил, когда постарел.
641
Годы меня знанием напичкали,
я в себе глазами постаревшими
вижу коробок, набитый спичками —
только безнадёжно отсыревшими.
642
Время жизни летит, как лавина,
и – загадка, уму непомерная,
что вторая её половина
безобразно короче, чем первая.
643
Начал я слышать с течением лет —
жалко, что миг узнавания редок:
это во мне произносит мой дед,
это – отец, но возможно, что предок.
644
Забавно мне, что старческие немощи
в потёмках увядания глухих
изрядно омерзительны и тем ещё,
что тянут нас рассказывать о них.
645
Дико мне порой сидеть в гостях,
мы не обезумели, но вроде:
наши разговоры о смертях
будничны, как толки о погоде.
646
В те года, что ещё не устал,
я оглядывал женщин ласкательно
только нынче, хотя уже стар,
а на баб я смотрю вынимательно.
647
Блаженна пора угасания:
все мысли расплывчато благостны,
и буйственной жизни касания
скорее докучны, чем радостны.
648
Едва пожил – уже старик,
Создатель не простак,
и в заоконном чик-чирик
мне слышится тик-так.
649
Текут по воздуху года,
легко струясь под каждой крышей,
и скоро мы войдём туда,
откуда только Данте вышел.
650
Как найти эту веху в пути
на заметном закатном сползании,
чтоб успеть добровольно уйти,
оставаясь в уме и сознании?
651
Лично мне, признаться честно,
вместо отдыха в суглинке
было б весело и лестно
посетить мои поминки.
652
Мы дожили до признания и внуков,
до свободы в виде пакостной пародии,
и уходим мы с медлительностью звуков
кем-то сыгранной и тающей мелодии.
653
Не я нарушил рабское молчание,
