Владимир Санин - Наедине с Большой Медведицей
Я немедленно устранил эту несправедливость и подумал о том, как вредно впадать в лирическое настроение. Николай, этот толстокожий бегемот, который в самую возвышенную минуту может захрапеть, как-то рассказывал, что с ним приключилось. Он ехал в командировку, и в одном купе с ним оказалось очаровательное белокурое существо с глазами ангела. Утром существо робко согласилось принять услуги Николая в смысле чая, а уже к середине дня на каждом полустанке гоняло своего покровителя за яблоками и крутыми яйцами. На вторые сутки, когда ангел потребовал жареную курицу, Николай начал зондировать почву у проводника насчет перехода в другое купе. Но переходить ему не пришлось. Днем поезд остановился перед закрытым семафором, и Николай был послан нарвать живых цветов. Он съехал с крутой насыпи и начал рвать лютики, осыпая проклятиями ни в чем не повинные растения. Вскоре к нему присоединилась еще группа лирически настроенных мужей, которых жены выгнали из вагонов за цветами. Эта идиллия продолжалась минут пять. Потом паровоз заревел, и поезд начал медленно набирать скорость. Теряя по дороге цветы и тапочки, лирики рванулись к вагонам. Николай, в силу своей молодости, успел вскарабкаться на насыпь, но тут в его ногу с визгом вцепился толстяк, который все время сползал вниз. К вечеру они по рельсам добрались до ближайшей станции. Здесь толстяка ждала клокочущая от ярости жена, а Николая – его вещи и записка: «Какой вы храбрый и милый! Если бы все мужчины были такими, тогда… Ах, увы! Нет, не буду… К чему это? Ведь вы… Или нет? Светлана. P. S. Я остановилась в гостинице «Пион».
Николай разорвал записку на мелкие части, а приехав на место, ночевал на скамейке в заводоуправлении, так как гостиница «Пион» в городе была единственная. «Теперь меня могут скорее втащить в котел с кипящей смолой, чем в лирическое размягчение», – сурово закончил Николай свой рассказ.
Для своего лагеря мы облюбовали чудесную полянку в двадцати шагах от речки и в сотне метров от дороги. Место было идеальное. Полянка, заросшая пахучей травкой, окруженная соснами и березами, через которые пробивался студеный ручеек, была, казалось, создана для того, чтобы мы на ней построили шалаш.
– Прежде всего нужно закусить, – предложил Николай. – Когда сытно поешь, работа так и кипит, так и спорится.
Таня заметила, что после еды у Николая особенно хорошо кипит и спорится сон, но в принципе против легкой закуски не возражала.
– Кто будет готовить? – спросил Вася.
– Мне хочется полежать на травке, – сказала Нина. – Я устала.
Таня тоже устала и хотела полежать на травке, а Николай вспомнил, что у него болит голова. Вася вопросительно посмотрел в мою сторону, но у меня как раз в этот момент развязались шнурки на туфлях. Вася вздохнул и полез в машину за портативной газовой плиткой.
– Буду кормить вас разогретыми мясными консервами, – сказал он. – У кого спички?
Через минуту выяснилось, что со спичками дела обстоят плохо. Их забыли купить. Единственная коробка спичек была у Николая, который ни за что на свете не решился бы признаться в этом. Когда отгремели взаимные упреки, Вася предложил выход из положения.
– Я читал в одной книге, – почесывая нос, сказал он, – что, когда путешественники оказываются без спичек, они добывают огонь при помощи зажигательного стекла. Благодарите Бога, что я близорук! Николай, смочи в бензине газету… Вот так, легонько. Теперь держи.
Вася снял очки и подставил их под солнечные лучи. Мы столпились вокруг, затаив дыхание.
– Скоро появится дымок, – комментировал Вася, – и у нас будет огонь. А огонь – это пища, тепло, жизнь! Вы еще не раз порадуетесь, что с вами поехал такой человек, как я. Вот видите, уже тлеет.
– Ы-ы-ы! – дико заорал Николай, швыряя газету и размахивая рукой. – Ты меня поджег!
При ближайшем рассмотрении оказалось, что Николай здорово преувеличивал. Вася успел только прожечь дырку на полотняном пиджаке и малость подпалить Николаю руку чуть выше кисти.
– К боли нужно относиться стоически, по-философски, – сухо заметил Вася. – Муций Сцевола так не орал, когда сжег всю свою левую руку.
Николай тут же предложил Васе поменяться ролями, чтобы узнать, как переносят боль философы. Но Вася наотрез отказался под предлогом недостатка времени. Он взял газету, сунул между ней и солнцем очки и застыл.
Я бы никогда не поверил, что новая соломенная шляпа за какие-то доли секунды может превратиться в кучку пепла. Но я это видел своими глазами. Газета вспыхнула, и Вася судорожным движением руки откинул ее в сторону, прямо на новую, только что купленную шляпу Николая, которая мгновенно разложилась на дым и труху.
К чести моего друга, нужно сказать, что он не устроил Васе нелепой и никому не нужной сцены. Он просто подошел к поджигателю, снял у него с головы соломенную шляпу и надел ее себе на голову. Чтобы покончить с этим, добавлю, что Николай носил эту шляпу две недели, пока ее не съел лось. Но об этом потом.
Вскоре Николай «нашел» в машине случайно завалившуюся в угол дивана коробку спичек. С газовой плитой было покончено сразу же, как только мы обнаружили, что забыли купить баллончики с газом. Мы разожгли костер, и Вася накормил нас вкуснейшими консервами. Стало веселее. Николай тихонько забрался под куст и пытался вздремнуть, но Таня в зародыше пресекла это «наглое поползновение».
– Вы, мужчины, – твердо сказала она, – пока не построите шалаш, не получите больше ни еды, ни питья. А ну-ка снимайте пиджаки и за работу!
О том, как мы собирали шалаш из синтетических материалов, я думаю когда-нибудь написать полнометражную драму с трагедийным уклоном. Поэтому сейчас буду краток. Скажу только, что Николай чуть не вбил кол в свою ногу, а я привязал веревкой к опорному дереву собственную руку. Уже окончив работу, мы обнаружили, что вывернули шалаш-палатку наизнанку. Думаю, что этих мелких подробностей вам для начала будет достаточно.
НАЕДИНЕ С БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЕЙ
Когда шалаш, вопреки всем законам физики, был установлен, было решено отдыхать. Мы спали часа два и могли бы проспать больше, если бы Таня нас не разбудила. Удивительная вещь – лесной воздух! На горожан, привыкших к довольно жалким порциям кислорода, он действует, как хороший глоток коньяка. Даже Вася, который признает только активный отдых, и тот снисходительно позволил себе поспать вместе с нами.
Что же касается Тани, то она решила днем не спать из принципиальных соображений. Ибо сон полнит.
Вообще говоря, насмотревшись на толстяков, поневоле будешь делать все, чтобы не попасть в их компанию. Человек поджарый, с длинными энергичными ногами никогда не поймет мучений толстого человека, для которого второй этаж – это Эльбрус, а теплый летний денек – адское пекло. Толстяк, какой бы он ни был положительный, всегда отличный объект для шуток. Ему никогда не поверят, что он голоден, как будто он может питаться, словно верблюд, своим жиром. Толстяка критикуют в трамвае, где он занимает сразу два места; толстяк – нежелательная фигура в лифте, стихийное бедствие в кино (если вы сидите сзади) и трагическая – на верхней полке в вагоне (если нижняя полка – ваша).
Один мой знакомый, очень симпатичный толстяк, долгое время никак не мог похудеть, хотя усилия, которые он предпринимал с этой целью, невольно внушали уважение. Он пил уксус, сосал лимоны и даже делал гимнастику по системе йогов, то есть старался не дышать тогда, когда этого очень хочется, и надолго застывал в неестественных позах. Ничего не помогало. Тогда по совету одного врача он сел на разгрузочную диету: бутылка кефира и сколько угодно воздуха в день. Три дня бедняга жестоко голодал. Он мужественно не думал о еде, его мучила лишь одна проблема: как быстрее перешить брюки.
Я видел, как он встал на весы, и, наверное, никогда не забуду ярости этого симпатичного человека, когда выяснилось, что за три дня страданий он похудел на пятьдесят граммов.
Отсюда следует, что похудеть – дело совсем не простое. Тем более что пожелания заниматься спортом и вообще резвиться толстяк воспринимает как издевательство. Если вы, уважаемый читатель, не толстяк, то представьте себе, что к вашему животу привязали мешок муки и предлагают вам прыгать со скакалочкой. Это примерно и есть та шкура, в которой ходит толстяк. Поэтому, когда я вижу толстяка-спортсмена, мне хочется пожать руку этому мужественному человеку и пожелать ему успеха в жестоком единоборстве с двумя пудами сала, которые он таскает на своих плечах.
– Вставайте, лежебоки, – коротко приказала Таня. – Пока вы спали, я разработала распорядок дня.
Я не могу сказать, чтобы это известие привело меня в восторг. Лично я не выношу, когда надо мной довлеет распорядок дня. Если я знаю, что через час должен делать зарядку, через два принимать пищу, а затем спать, жизнь кажется мне невыносимой. Я высказал предположение, что наиболее рационально каждому из нас жить по своему распорядку дня, который отражает его особенности, устремления и, так сказать, индивидуальные черты. Николай изложил эту же мысль в более чеканной форме. Он сказал, что скорее повесится на ближайшем суку, чем будет вставать в восемь часов утра и делать зарядку.
