Александр Скутин - Эрмитаж. Инфракрасный дозор
Она обалдела совершенно! Чтоб вот так запросто, простой строитель из общаги, деревенский – и разбирается в классической музыке! От изумления она долго не могла прийти в себя. А я невозмутимо так стоял, внутренне потешаясь над ней.
А теперь открою вам секрет, почему я так уверенно идентифицировал эту музыку. Признаюсь сразу: в музыке, тем более в классической, я не то, что ноль, скорее даже – отрицательная величина. Здесь у меня пробел. Да и музыкальным слухом природа не наградила. Зато щедро одарила хорошей памятью (сейчас уже слабеет, наверное, склероз подкрадывается к старости). Так вот, все наверняка смотрели хороший старый фильм "Весна на Заречной улице". А там есть эпизод, когда простой рабочий парень-сталевар (актер Николай Рыбников), учащийся вечерней средней школы, пришёл вечером к учительнице домой, пересдать экзамен. Она сказала ему:
– Подождите чуть-чуть, это недолго, буквально пять минут.
И прибавила громкость в репродукторе, почти таком же, как у меня в общаге.
А там и объявили:
– Передаём Второй концерт Рахманинова для фортепьяно с оркестром.
И полились первые величавые, плавные аккорды.
Этот фильм я тогда видел по телевизору буквально за пару дней до знакомства с моей девушкой, и буквально запомнил и эту мелодию и название концерта. Вот и весь фокус. А кто такой Рахманинов – до сих пор даже смутно не представляю. Пацаны болтали в курилке – реальный был пацан, музыку для мобил писал. Вместе с Бахом, Моцартом и Бетховеном.
О вреде курения
Эта история произошла еще до моего прихода в Эрмитаж, как раз перед этим.
Одна финская фирма произвела реконструкцию Эрмитажного театра. Он стоит по другую сторону от Зимней канавки и соединен с Эрмитажем галереей, перекинутой над каналом. В галерее находится зал, называющийся Фойе театра. Обычный зал, без особых украшений, без постоянных экспонатов, в нем часто временные экспозиции разворачивают. Но, на мой взгляд – один из самых красивых залов Эрмитажа (наряду с Павильонным). Как войдешь в него из коридора возле Эрмитажной лестницы – и замирает душа. Высокие окна до потолка несут в зал много света. А из окон – виды, один красивее другого. Если посмотреть в окна слева – серебристая Нева плавно течет мимо Петропавловской крепости, в этом месте река имеет наибольшую ширину. А в окна справа видно, как несет свои воды в Неву Зимняя канавка. Вода слева, вода справа – кажется, что зал летит над водою, как воздушный корабль. А в солнечную погоду вода блестит на солнце и наполняет этим сверканием весь зал. Молодцы – архитекторы!
Но я, как всегда, отвлекся. Так вот, финны капитально отремонтировали Эрмитажный театр и оборудовали его по последнему слову техники так, что не стыдно стало ходить по нему и больше не нужно извиняться перед посетителями: дескать, здание старое – и все оборудование тоже.
В частности, а это меня уже непосредственно касается, театр был оборудован развитой системой противопожарных датчиков и системой автоматического пожаротушения. В случае появления дыма система, известив дежурного на пульте, сама включала спринклерное орошение задымленного помещения.
И вот как-то раз научные сотрудники вышли после обеда покурить на лестницу возле столовой сотрудников музея, что находилась в Эрмитажном театре. Закурить после обеда – это святое, это ритуал, человек погружается в астрал и совершенствует карму. Не дай бог, если какой-нибудь баклан нарушит это единение с мировым космосом и начнет приставать с каким-нибудь пустяшным вопросом, типа – что будем делать после обеда. И весь кайф тем обломает. Гасить таких козлов надо! Даже я, некурящий, понимаю это.
Собрались, значит, закурили дружно. Некоторые уже вышли из нирваны первых затяжек, стали проявлять интерес к окружающему, начали травить анекдоты, обсуждать женщин (женщины – мужчин).
Хорошо, в общем, закурили. А дым затянуло в вентиляцию. А датчик в вентиляционном коробе сработал на присутствие дыма. А система, дав на пульт сигнал "Пожарная тревога!" начала затопление...
В общем, вылилось в помещения театра несколько сот тонн воды, до опустошения пожарных емкостей. Вода залила все, что можно, попутно повредив оборудование и проводку, и, в конце концов, собралась в подвале. А куда ей еще деваться! Но в подвале размещалась экспозиция "Дворец Петра I". При реставрационных работах в подвале театра обнаружили кладку прежнего, снесенного дворца. (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm88_1_1_7.html) И все экспонаты этой экспозиции оказались затопленные. Восковую куклу Петра Первого (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm88_1_1_3_1.html) лично вытаскивал из воды директор Эрмитажа Михаил Борисович Пиотровский.
А потом, после опорожнения пожарных емкостей, на крыше музея автоматически открылись люки системы дымоудаления. В это время шел ливень и через открытые люки вода еще раз хлынула в зрительный зал театра, на бархатные кресла в партере.
Но и это еще не все. Финны придумали, как заливать пожар водой, но не подумали, как потом эту воду из подвала удалить. Системы осушения подвала не было. На набережной Зимней канавки потом стояли мотопомпы и через окошки подвалов откачивали воду в канал. Это я уже и сам лично видел, когда поступил в музей, было это в июле 1993 года.
Нет, ребята, курить – вредно! Затопит на хрен.
Эрмитажный конек-горбунок
В музее две службы занимались непосредственно охраной музейных ценностей. Во-первых: непосредственно охрана, во-вторых – отдел охранной сигнализации, в котором я работал. Несмотря на то, что занимались они одним делом, отношения между ними были – как у СС и СД. Так всегда бывает, когда две службы соперничают между собой.
А охранять в музее есть что. Тут с банком даже и сравнивать не надо.
В банк посторонних не пускают, в банке – толстые двери, надежные запоры, все спрятано от нескромных глаз. А охраняют – всего лишь бумажки, которые ежедневно теряют свою ценность от инфляций, кризисов, переворотов, войн и других катаклизмов.
В Эрмитаж ходят все кому не лень, купив недорогой билет. В 1993-94 годах, когда я там работал, билет в музей стоил 100 рублей, в то время как билет в платный туалет на углу Невского проспекта и набережной Фонтанки (у Аничкова моста) стоил 200 рублей. В музее ценности не спрятаны в сейфах, а выставлены на показ и находятся всего лишь за стеклом, а часто и безо всякого стекла. При этом в Эрмитаже – ценнейшие экспонаты, стоимость которых с годами растет, в отличие от денежных купюр.
Так я вот о чем хотел рассказать. Есть в Эрмитаже так называемый Висячий сад (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm89_0_1_73.html). Как раз из Павильонного зала, где часы-павлин, его хорошо видно. В этом саду сотрудники Эрмитажа высаживают очень красивые цветы, в общем – симпатичное место. И вот сотрудники-цветоводы, приходя утром в садик, стали замечать, что кто-то ночью рвал цветы, топтал клумбы, ломал кусты и тому подобное. В общем, как в "Коньке-горбунке": "Кто-то поле стал топтать, и пшеницу воровать". Об этом сообщили охране. Охрана приняла самые строгие меры: усилили посты, чаще стали их проверять, перед заступлением на пост сотрудников тщательно инструктировали. А только цветы продолжали пропадать.
Тем временем одна финская фирма предложила Эрмитажу ночные телекамеры для скрытого наблюдения. На пробу, месяц поработают, если понравятся – музей может приобрести. Так часто делается, зато потом фирма пишет в прайсах: "Наше оборудование работает в Эрмитаже!"
Наш отдел установил эти телекамеры в Висячем саду, а мониторы – на пульте сигнализации. Разумеется, охране мы об этом ничего не сообщили. Такие уж сложились с ними отношения, они не предупреждали нас о своих мероприятиях, но и мы иной раз не предупреждали их о нашей сигнализации и камерах наблюдения.
И в первую же ночь выяснилось: цветы ворует охрана!
Скандал замяли, а финской фирме руководство музея сообщило, что их ночные телекамеры не подходят для Эрмитажа.
А ты кто такой?
В Рыцарском зале (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm89_0_1_83.html) капитально ремонтировали паркетное покрытие и покрывали его дорогущим итальянским лаком. Временно чучела боевых коней с сидящими на них чучелами же рыцарей в доспехах были перенесены в один из Просветов, по-моему, в Итальянский (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm89_0_1_85.html). Часть экспозиции боевого оружия рыцарей перенесли туда же. Я впервые тогда держал в руках настоящие рыцарские мечи и доспехи. Мечи неожиданно оказались не таким уж тяжелыми. Самый тяжелый из них, двуручный, весил всего восемь килограммов, а обычные мечи – и того меньше.
На новом месте вокруг рыцарей на конях пришлось заново монтировать невидимую завесу из охранных датчиков. Поскольку дети постоянно тянутся к оружию, а кавказцы – к конской сбруе. Все работы делал в понедельник, когда музей закрыт для посетителей. Когда работал возле задних копыт коня, то весь внутренне напрягался. Хотя и понимал, что это неживые кони, чучела, но по деревенской привычке боялся задних копыт. Жене потом сказал дома: "Сегодня опять целый день работал под яйцами у коней".
