Артур Гафуров - Учитель Истории
Это вернулся довольный облегчившийся Еремицкий.
Глава XXV: Как поймать привидение
— Не могу поверить, что согласился на этот бред, — бурчал я себе под нос, попутно натягивая на уши тонкую, совсем не защищавшую от холода шапку. — Почему нельзя было дождаться менее морозной погоды?
— Да, — в тон мне ответил Лев. — Жалко, что ты согласился. Ты, а не Полина. С ней было бы веселее.
— А со мной что?
— А ты нытик и зануда.
— Благодарю покорно. Я тоже отношусь к тебе со всей возможной симпатией.
— Слышу сарказм.
— Да ну? Тогда поздравляю: у тебя шикарный слух.
— Тише вы, оба, — шикнула на нас возглавлявшая шествие Женя. — Спугнете.
— Кого спугнем, — не сдержался я. — Ворон? Так они уже давно все околели.
— Эй, братан, если замерз, у меня тут есть…
— Водка? Лев, откуда у тебя водка в час ночи?
— А ты думал, что после десяти часов вечера вся алкогольная продукция по мановению закона испаряется из бутылок? Заранее купил и с собой принес. Не тупи, Филиппушка.
— Ребята, — подключился Сизов. — Ну тише вы, правда. Женя же просила.
— Каблуук, — протянули мы дружно в один голос.
— Да ну вас, — обиженно засопел учитель.
— Мальчики! — повторно воззвала девушка. — С вами не то, что в разведку — до ларька за пивом не сходишь. Заткнитесь все, ладненько?
— Есть, мэм.
Охотиться за пресловутым призраком мы отправились вчетвером. Полина пришла в ужас от одного только предложения и поспешила скрыться в своей комнате. По ее словам, затея все равно была обречена на провал: за три года поймать местную аномальную сущность так никому не удалось, хотя редкие попытки предпринимались. Опечаленный отказом своей новой знакомой Еремицкий попытался дать задний ход, но было поздно: идеей ночной охоты загорелась Женя. А к ней тут же подключился и несчастный, только-только оправившийся от гриппа школьный учитель. Подумав немного, Лев решил, что пасовать, когда он сам выступил инициатором, как-то не по-мужски, и тоже дал «добро», тем самым лишив себя общества Полины, которая, похоже, ему понравилась. Ну а напоследок он заявил мне (на ушко, разумеется, чтоб никто больше не слышал), что нас вдвоем он не оставит, а потому я тоже иду вместе с ними. На мои увещевания, что мы с Полиной останемся в разных комнатах и даже на разных этажах здания, и вообще я собираюсь спать, и, к тому же, женат, так что никого интереса не имею и конкуренции не представляю, а если бы и представлял, то подкатывать к девушке, уже приглянувшейся другу, как-то не по-мужски… В общем, мне все равно пришлось идти.
Поскольку в одиннадцать часов вечера пустующее общежитие закрывалось, а сторож отправлялся в свою каморку, где у него уже было заготовлен билет на поезд до страны грез, выбираться наружу пришлось через окно моей комнаты. Предварительно содрав с него все утеплители. Я протестовал, но кого это интересовало? Видимо, из всей нашей разношерстной компании я один в свое время вдоволь наигрался в детство и не выражал к предстоящей охоте ни малейшего интереса. Ребят же охватил какой-то непонятный азарт, их вдруг накрыла неуемная жажда открытий, желание совершить нечто особенное, экстравагантное…
Впрочем, и азарт, и жажда, и даже желание были довольно быстро охлаждены температурой окружающей среды.
— Что-то и вправду морозно, — стуча зубами заметила Женя полчаса спустя, когда после долгого петляния дворами, гордо поименованного «обходным маневром», мы наконец вышли к той же самой площадке, правда, с обратной стороны. — Почему эволюция не смогла снабдить нас защитой получше, чем эта тонкая, вечно трескающаяся и покрывающаяся морщинами кожа?
— Потому что тогда, — в тон ей ответил доктор. — Нас не сдерживал бы температурный фактор, и мы захватили бы эту планету намного раньше. И к сегодняшнему дню, скорее всего, уже успели бы полностью ее разрушить. А так пока еще ничего, держится.
— Так себе теория, — заметила девушка. — Но насчет шерсти я не шутила: она бы очень пригодилась сейчас… Ты что, сдурел?! Даже не вздумай!
— А что? — сконфуженный Сизов поспешно застегнул молнию своей куртки. — Я же как лучше хотел…
— Я тебя только-только от обморожения и воспаления легких спас, Шиз, — разозлившийся Еремицкий влепил другу легкую затрещину. — А ты тут в джентльменов играешь? Пусть Фил раздевается.
— Э, а я-то тут…
— Ты болел? — глаза Жени удивленно округлились. — Я не знала… Что случилось?!
— Подозреваю, ты вообще мало про него знаешь, — усмехнулся в услы Лев.
— Может быть…
На секунду над компанией повисла тень недавнего разговора в коридоре общежития.
— Так, — кашлянул Евгений. — Что вы все про меня да про меня? Лёва, у тебя ведь водка есть? Раз холодно, давайте пить.
— А давайте, — согласились все.
Мы разместились в «избушке Бабы Яги» — небольшой детской постройке, что сиротливо возвышалась на самой окраине площадки. Я тоже согласился на «продолжение банкета», ибо замерз не меньше остальных. Хотя обычно водку не пью. Но тут выбирать не приходилось: либо внешние стимуляторы, либо… Блин, и почему я не послал Еремицкого с его дурацкими закидонами еще там, в тепле? Не морозил бы сейчас задницу в этом темном курятнике, где так тесно, что, рассевшись, мы уперлись друг в друга коленями, а мирно спал бы в своей мягкой постельке. В продуваемой всеми ветрами комнате…
— Фил, ты чего хмурый такой? Скучно? Каждый день в таких приключениях участвуешь?
— Не скучно, — ответил я, стараясь сжаться в как можно более плотный комок. — Просто у нас стаканов нет, а из горла пить как-то не комильфо.
— Кто тебе сказал, что нет? — подмигнул мне Лев. — У кого как, а у меня раскладной стопарик всегда с собой. Еще пять лет назад в охотничьем магазине купил. Жеха, держи.
— Алкашня.
— Мы с тобою бодхисаттвы.
— Чего? Ты бредишь?
— Это из песни, — засмеялась Женя. — Я ее знаю.
— Все ее знают, — соврал я. — Товарищи, а вам не кажется, что для ночной засады мы уж слишком шумим? Так больше шансов, полиция объявится, чем это ваше привидение.
— А ведь юрист прав, — поддержал меня Лев. — Тише друзья. Протяните руки. Сейчас я согрею ваши тела волшебством…
Полчаса спустя мы все уже были изрядно навеселе. Ну, кроме Еремицкого. Он, с учетом выпитого ранее, был навеселе уже КОНКРЕТНО. Малюсенькие порции огненной воды, если их принимать достаточно часто, дают куда более интересный эффект, чем потребление того же напитка сразу и в больших количествах. Мало того, что мы согрелись, так еще и благостное настроение накатило. Правда, где-то в уголке моего сознания билась мысль, что всего в полусотне шагов от нас мерно раскачиваются пустые качели, на которых чаще всего видят загадочного призрака. А мы тут устроили балаган в теремке. Да еще и громобои, про которых как-то вдруг все забыли. Пусть вопреки слухам в минувшие выходные ничего не произошло. Но повод ли это думать, что все благостно и мирно, как на итальянских пейзажах Щедрина?
— А вы верите в этого призрака? — вдруг спросила Женя.
Мы все втроем недоуменно переглянулись, после чего дружно замотали головами.
— А ты? — спросил в свою очередь Сизов.
— И я тоже не верю, — призналась она.
— Тогда кого мы здесь ловим? — поставил вопрос ребром Лев.
— Видимо, того, кто ходит сюда по ночам, — предположил я.
— Точно. Хотела бы я на него посмотреть вблизи, — Женя мечтательно откинулась назад, но тут же вскрикнула. — Тут везде холодный иней!
— А вот скажите, — начал Сизов, который налегал на стопарики так активно, что, кажется, уже почти «догнал» своего друга доктора. — Вот ты, Лёва, врач. Ты, Фил, юрист. А мы с Женечкой, стало быть, педагоги. А от кого из нас больше пользы?
— Ууу… Я сразу самоустраняюсь, — заявил я, принимая из тонких пальцев девушки очередной «дриньк». — Нас как только не называют, но ни разу не слышал я, чтобы юристов относили к полезным профессиям.
— А как понять, какая профессия полезная, а какая — нет? — спросила Женя.
— А очень просто, — объяснил ей Лев. — Представь, что произошел конец света, и выжила только горстка людей. Вот кто со своими знаниями будет полезен в новом мире, та профессия и нужней. Нужнее всего будут…
— Ага, врачи и учителя, — перебил его я. — Все, как я и говорил. Юрист самоустраняется.
— Ты категорически настаиваешь на собственной бесполезности?
— Абсолютно. Даже уцелев в апокалипсисе, едва ли я доживу до дня, когда общество снова вернется к сложным правовым системам.
— Ну, был бы хранителем традиций, обычаев… — предложил Евгений.
— Традиций, обычаев… В условиях тотального дефицита всего, в том числе и еды, стали бы вы содержать и обеспечивать человека, все навыки которого сводятся к сохранению обычаев и традиций?
