Роальд Даль - Мой дядюшка Освальд
Я сообщил мадам Буавен, что теперь некоторое время поживу у них, но у меня есть одна просьба. Я студент факультета естественных наук, сказал я. Она это знала. И во время своего пребывания во Франции, продолжал я, хочу не только выучить французский, но и продолжить свои научные изыскания. Я буду проводить опыты в своей комнате с использованием приборов и препаратов, которые могут быть опасны, если окажутся в руках несведущих людей. Поэтому я хотел бы иметь ключ от своей комнаты и попросил бы никого туда не входить.
— Вы взорвете нам дом! — всплеснула она руками.
— Не бойтесь, мадам, — успокоил я ее. — Это обычные меры предосторожности. Мои профессора настаивают на их соблюдении.
— А кто будет убирать вашу комнату и застилать постель?
— Я сам, — сказал я. — Таким образом, вы избавитесь от лишних хлопот.
Она немного поворчала, но, в конце концов, уступила.
На ужин в этот вечер подали свиные ножки в белом соусе — еще одно отвратительное блюдо. Месье Буавен вгрызался в них, по своему обыкновению громко причмокивая и восклицая от восторга, и к концу ужина его лицо было сплошь заляпано густым белым соусом. Я встал из-за стола за секунду до того, как он опустил свои челюсти в чашу.
Я поднялся в свою комнату и запер дверь.
Наконец-то я могу заглянуть в пакет. Порошок, слава Богу, был запакован в две большие жестянки. Я открыл одну из них — бледно-серое вещество походило на муку. Может быть, сейчас, думалось мне, я держу в своих руках самое драгоценное сокровище, которое только может достаться человеку. Я говорю «может быть», потому что пока не получил никаких подтверждений. У меня был лишь рассказ майора и заверения портье.
Я прилег на кровать и читал до полуночи. Затем разделся, надел пижаму, взял булавку и, держа ее вертикально над открытой банкой, посыпал булавочную головку щепоткой порошка. Крошечная сероватая кучка осталась на булавочной головке. Очень осторожно я поднес ее ко рту и слизнул порошок. Он был совершенно безвкусным. Я засек время и, сев на край кровати, приготовился ждать.
Ждать пришлось недолго. Ровно через девять минут все мое тело оцепенело, я начал задыхаться и хрипеть. Я прирос к кровати так же, как майор Граут к шезлонгу у себя на веранде со стаканом виски в руке. Но я принял гораздо меньшую дозу, поэтому паралич длился всего несколько секунд. Потом я почувствовал сильное жжение в паху. Все в точности соответствовало описанию майора.
Прошла еще минута, и мой член — лучше майора не скажешь — стал таким же твердым и прямым, как грот-мачта парусной шхуны.
Теперь предстояла главная проба. Я встал, подошел к двери, тихо открыл ее и выскользнул в коридор. Когда я вошел в спальню мадемуазель Николь, она, разумеется, уже зажгла свечу и ждала меня, лежа в постели.
— Бонжур, месье, — прошептала она, вновь пожимая мне руку. — Вы пришли получить второй урок, не так ли?
Я ничего не ответил. Скользнув под одеяло, я сразу оказался во власти своих причудливых фантазий, которые неизменно накатывали на меня каждый раз, когда я слишком приближался к женщине. На этот раз я очутился в Средневековье при дворе английского короля Ричарда Львиное Сердце, Я был победителем турниров, благородным рыцарем, который в очередной раз должен продемонстрировать свою силу и отвагу королю и всем его придворным.
Моим противником в поединке выступала огромная, устрашающего вида француженка, которая убила семьдесят восемь доблестных англичан. Но мой конь рвался в бой, а мое длиннющее остроконечное копье из самой прочной стали дрожало от возбуждения.
— Браво, сэр Освальд, рыцарь с громадным копьем! — крикнул король. — Только он владеет этим смертоносным оружием! Проткни ее, мой мальчик! Проткни ее насквозь!
И я помчался в бой, направив копье в самое уязвимое место француженки. Я вонзал свое оружие мощными точными ударами, разрывая ее доспехи, и через мгновение она уже кричала, моля о пощаде. Но я не знал жалости. Мое стальное копье тысячи и тысячи раз опускалось в извивающееся тело. До меня доносились крики придворных:
— Давай, сэр Освальд! Не останавливайся!
А потом раздался голос короля:
— Если этот храбрец не остановится, он сломает свое копье, ей-богу!
Но оно не сломалось. В конце схватки я подцепил великаншу на кончик своего верного копья и поскакал по арене, победоносно размахивая у себя над головой ее телом.
На все это, сами понимаете, ушло какое-то время. Понятия не имею, сколько, но когда я наконец очнулся, то спрыгнул с кровати и с торжествующим видом воззрился на свою распростертую жертву. Девушка лежала, задыхаясь, как загнанный олень, и я даже подумал, не причинил ли ей какого-нибудь вреда. Хотя меня это не слишком волновало.
— Ну что, мадемуазель, — спросил я, — я все еще в детском саду?
— О нет! — воскликнула она. — О нет, месье! Нет, нет, нет! Вы словно дикий свирепый зверь, вы просто великолепны! Вы пронзили меня насквозь!
Ну что ж, приятно слышать. Не говоря ни слова, я вышел из комнаты и вернулся к себе. Полный триумф! Майор был прав! Порошок действовал фантастически! И портье из Хартума не обманул! Я на пути к золотому кладу, и теперь меня ничто не остановит. С такими счастливыми мыслями я и заснул.
На следующее утро я немедля приступил к делу. Как вы помните, я специализировался в области естественных наук; следовательно, хорошо знал и физику, и химию, но особенно преуспел в химии.
Поэтому мне было известно все о процессе изготовления простой пилюли. В 1912 году, когда происходило дело, фармацевты обычно сами изготавливали большую часть лекарств и для этого использовали так называемую машинку для пилюль. С утра я отправился по магазинам и, в конце концов, в переулке на левом берегу Сены нашел лавку, торгующую подержанными фармацевтическими приборами. Там я купил превосходную машинку, которая выдавала двадцать четыре пилюли за раз. Я также приобрел высокоточные аптечные весы.
Затем я нашел аптеку, которая продала мне большое количество карбоната кальция, немного траганта и пузырек кошениля. Вернувшись домой, я расчистил стол в своей комнате и расставил приборы.
Процесс изготовления пилюль довольно прост, если вы с ним знакомы. Основу составляет карбонат кальция, нейтральный и безвредный препарат. Потом нужно добавить точное количество активного компонента — в моем случае, кантарадина. И, наконец, в качестве наполнителя — немного траганта. Наполнитель служит для цементирования всех компонентов. Я отмерил порошки так, чтобы их хватило на изготовление двадцати четырех довольно больших пилюль. Затем добавил несколько капель кошениля — это безвкусный красный краситель. Смешал все компоненты в чашке и загрузил машинку для пилюль. И тут же получил двадцать четыре красные пилюли идеальной формы и твердости. В каждой из них, если я не ошибся в расчетах, содержалось ровно столько кантарадина, сколько помещается на булавочной головке. Другими словами, каждая пилюля представляла собой мощный, мгновенно действующий афродизиак.
Но время для решительных действий еще не наступило.
Я снова отправился на улицы Парижа и нашел изготовителя коробок. У него я купил тысячу круглых картонных коробочек диаметром два с половиной сантиметра, а также вату.
Затем в типографии я заказал тысячу маленьких ярлычков со следующей надписью на английском языке:
ЧУДЕСНЫЕ ПИЛЮЛИ ПРОФЕССОРА ЮСУПОВА
Пилюли обладают чрезвычайной силой. Не принимать часто, иначе вы доведете себя и свою партнершу до полного физического истощения. Рекомендуемая дозировка — одна пилюля в неделю.
Единственный европейский агент О. Корнелиус, 192, Авеню Марсо, Париж
Ярлычки точно подходили по размеру к крышкам моих картонных коробочек.
Через два дня ярлычки были готовы. Я купил тюбик клея и, вернувшись домой, наклеил их на двадцать четыре коробочки и выложил донышки белой ватой. В каждую я положил по одной красной пилюле и закрыл крышку.
Теперь я был готов.
Как вы вероятно уже давно догадались, я решил заняться коммерцией. Я собирался продавать свои Чудесные Пилюли клиентам, от которых в скором времени не будет отбоя. Я стану продавать их по одной в каждой коробочке и назначу за них непомерную цену.
А откуда возьмутся клиенты? Каким образом семнадцатилетний юноша сможет отыскать в чужом городе покупателей на свои чудо-пилюли? О, об этом я даже не беспокоился. Мне нужно было найти всего одного-единственного человека подходящего типа и дать ему попробовать одну пилюлю. Я не сомневался, что восторженный клиент немедленно примчится за второй дозой. Кроме того, он шепнет о пилюлях своим друзьям, и слух о них разнесется со скоростью лесного пожара.
Я уже знал, кто станет моей первой жертвой.
Я еще не успел вам сказать, что мой отец, Уильям Корнелиус, служил на дипломатическом поприще. В наследство он никаких денег не получил, но был искусным дипломатом и умудрялся вполне безбедно жить на жалованье. До недавнего времени он служил послом в Дании, и вскоре ему предстояло новое и более высокое назначение, а пока он занимался какой-то второстепенной работой в министерстве иностранных дел в Лондоне. Британским послом во Франции был в то время некий сэр Чарльз Мейкпис, старый друг отца, и перед моим отъездом из Лондона отец написал письмо сэру Чарльзу, с просьбой опекать меня.
