Александр Федотов - Макароны по-флотски (сборник)
Однажды, с легкой руки Большого Зама, Жека в очередной раз чалился на киче. Его соседями по камере оказались трое: щуплый морячок по имени Костик, сидевший за «самоход», и два «сапога»-узбека, попавшихся на распитии одеколона. Центральная Владивостокская кича и в царское время была тюрьмой. Как свидетельствовала табличка на облупленной кирпичной стене, камера, в которую Жеку угораздило попасть, соседствовала с исторической камерой, где в свое время сидел революционер Сергей Лазо.
– А Лазо этого, говорят, японцы в паровозной топке сожгли, – задумчиво проговорил Костик, обращаясь к своему новому сокамернику Чилиму
– А… так это про него в песне поётся: Бьётся в тесной печурке Лазо…?
– Ну да, бьётся.
– Не повезло парню… – глубокомысленно заметил Чилим. – Крутой перец был. Но не моряк… – это факт.
– Это да. Я, однако, смекаю, что здесь он, похоже, в лучших условиях сидел чем мы сейчас. Тогда ведь здесь всё новенькое, только что построенное было, – Костик обвел взглядом сырые обшарпанные стены, – а тут почти сто лет без ремонта прошло…
Со стен по облупившейся штукатурке медленно стекал конденсат. Разговор особо не клеился. Сидеть вот так, на трубах вдоль около деревянного стола, перекидываясь периодически фразами про товарища Лазо, становилось немного скучновато.
– А не посмотреть ли нам телевизор? – вдруг предложил Чилим.
– А это как?
– Сейчас увидишь. Ты какую программу любишь?
– Ну, «Время», – не вспомнил ничего лучшего Костик.
– Ну, «Время» так «Время»…
Чилим подошел к сидевшим по другую сторону стола сапогам-узбекам и некоторое время что-то вполголоса им деловито объяснял. Для убедительности он периодически похлопывал одного из них, мордатого, по плечу своей увесистой ладонью. Узбек понимающе кивал. Видимо, договорившись, Чилим вернулся на место и присел на трубу рядом с Костиком: – Ну, брат, смотри…
– Программа «Время»! – объявил Чилим и хлопнул в ладоши.
Мордатый узбек с дальнего угла неуверенно спросил: – А чё делат-та?
– Я же тебе ясно объяснил. Садись на «баночку» и вещай! То есть блин, по-вашему – на стул.
Узбек отошел к стене, сел в полуприсед на воображаемую «баночку»: – Чё говорить-та?
– Ну что, что?! Тебе же русским языком сказали: программа «Время».
Узбек непонимающе смотрел на Чилима.
– Блин! – Чилим стал терять терпение. – Что там у вас в Узбекистане народ в основном делает?
– Хлопка убирает…
– Ну вот, а говоришь, что не знаешь. Давай, докладывай: Вести с полей…
Узбек улыбнулся. Он понял. И, набрав в грудь воздуха, стал монотонно декламировать.
– Слушай, люди идёт да… хлопка мешок собирай многа многа… Собирай – ба-а-лшой – куча… Неси машина… Да…
– Ну вот! Шаришь, боец! – похвалил солдата Чилим и подмигнул Костику. – Совсем другое дело!
Костик улыбнулся. А диктор уже вошел во вкус. И докладывал об успехах сельского хозяйства и, жестикулируя, как рыбак после рыбалки, показывал «оченя бо-о-лшая урожая этова года…» Даже второй, долговязый узбек, начал осторожно подхихикивать. Но через пару минут фантазия диктора начала иссякать, Он начал повторяться: … Ба-алшой куча…многа многа…
– Чего-то мне эта программа поднадоела, – зевнул Костик, обращаясь к Чилиму, – Закажи другую…
– Эй, джигит! Вторая программа! – крикнул Чилим.
Мордатый узбек с удовольствием воспользовался моментом, чтобы встать и разогнуть колени.
– Сьлюшай, Женя, а чё второй программа-то?
Чилим почесал голову. Тут он заметил подхихикивающего долговязого джигита.
– Дык это…, блин, как его – Узбекские танцы! – придумал Жека и, обращаясь к долговязому, добавил: Только, теперь, «длинный», это твой выход. Урок тебе – не смейся над товарищем.
Долговязый понял свою ошибку. Улыбка исчезла с его лица, но было уже поздно. Под одобрительные ритмичные хлопки Чилима, Костика и присоединившихся к ним через коридор ребят из соседней камеры «длинный» сначала нехотя, а потом, входя в ритм, начал отплясывать национальный танец, двигаясь вокруг стола.
– Ай, давай, давай! – подбадривала толпа.
Узбек ритмично цокал каблуками по серому цементному полу и в такт шагам, вскидывал и опускал руки.
– Атас! – крикнул кто-то из глубины коридора.
Но было уже поздно. Неожиданно, как из-под земли, напротив решетки камеры, вырос силуэт коменданта Полупидора.
– Развлекаетесь? – не предвещающим ничего хорошего голосом, спросил комендант.
Узбек замер с поднятыми руками, не закончив своего выразительного последнего «Па».
– Руки опусти, чурка, – толкнул его в бок Костик.
– Совсем оборзели, – проскрежетал Полупидор. – Ну, ничего, ничего. Не таких борзых обламывали… – Для начала вы у меня завтра на свинарнике, на чистке говна поразвлекаетесь!.. А потом с вами двумя… – Полупидор указал пальцем на Чилима и Костика, – …я отдельно поговорю. По душам. Чтоб дошло, как говорится, до ума, до сердца, а если надо, то и до печенок. Есть один способ…
Комендант развернулся и пошел в свою каморку в конце коридора.
– Ну, попали! – Костик с досадой пнул ногой ножку стола.
– Да, не ссы, братан, прорвёмся. Ни хрена эта половина пидора нам не сделает, – попытался успокоить кореша Чилим…
Утром, как Полупидор и обещал, Чилима с Костиком вместо обычной для годков овощебазы отправили на свинарник.
В караул в тот день заступили курсанты морского училища. Одному из них, рыжему, остроносому пареньку, вооруженному, как в старые добрые революционные времена Сергея Лазо, карабином СКС, досталось счастье сопровождать двух моряков на свинарник.
По прибытии на объект Чилим оглядел окрестности и с сожалением в голосе отметил, обращаясь к своему сокамернику:
– Эх-ма! У меня же тут, брат, дом в двух километрах отсюда. Пять минут на попутке. Может, смотаемся, а? – обратился он к насторожившемуся рыжему караульному.
– Э, не-е-е… Вы чё, ребята? – забеспокоился рыжий, крепко сжав тонкими пальцами карабин.
– Ладно, не дрейфь, паря, – сладко потянулся Чилим, разводя в стороны руки, – всё будет в ажуре. Где тут у вас эти свиноматки?
Однако ковыряние в навозе быстро надоело Чилиму. Мысль о близком отчем доме не давала ему покоя. Перекладывая из руки в руку лопату, он разрабатывал в уме план действий. Через полчаса после прибытия на свинарник Чилим заметил, что расслабившийся караульный очень неосмотрительно оставил свой карабин без присмотра прислоненным к стенке сарая. Долго не раздумывая, Чилим, кинув пару слов Костику, приступил к активным действиям. Пока Костик отвлекал внимание караульного, Жека осторожно вытащил из бесхозного карабина блестящий в масле затвор. Отойдя за угол, он надежно припрятал изъятую деталь под куском валявшегося на земле шифера. Вернувшись, Чилим, как бы ненароком, указал караульному:
– Что-то, брат, у тебя с винтарём, вроде, как не в порядке. Или у вас так и должно быть?
Когда у курсанта прошел первый приступ паники, Чилим перешел ко второй фазе плана.
– Значит так, пацанчик, затвор ты просрал. Это факт. Аккуратнее с вверенным тебе государством оружием надо обращаться, паря. Дисбат тебе светит. Это второй факт…
Караульный сглотнул слюну и приготовился заплакать.
– Однако, – Жека жестом остановил начавшего всхлипывать караульного и продолжил – Так как ты, парень, я смотрю, ничего – есть один вариант. Мы с товарищем сейчас сходим в город отдохнуть… До вечера. Там и затвор поищем. Сходим, сходим. Это, брат, сейчас уже не обсуждается, – упредил попытавшегося было возразить караульного Чилим.
– А как же я – тут вас ждать буду, что ли?
– Зачем ждать? Ты, друг ситный, тут не ждать нас будешь, а говно убирать. Понял? И не просто убирать, а делать это качественно и на совесть. Мы же с Костиком не халтурщики какие-нибудь… – Чилим подмигнул другу, – …и если всё хорошо сделаешь, мы тебя от двух лет дисбата за утерю части оружия избавим. Найдём тебе твой затвор. Сечешь?
Караульный еле держался, чтобы не заплакать, но послушно кивал.
– К вечеру вернёмся… Пошли, Костик.
Чилим торжественно вручил караульному лопату и вместе с Костиком деловито направился к воротам.
– Да не ссы ты, брат! – обернулся Чилим, – если всё в ажуре будет, найдём тебе этот затвор… Нам он, как ты сам понимаешь, без надобности.
Чилим с Костиком свернули за угол и пропали из виду. Караульный припрятал карабин и, заменив его на лопату, понуро поплелся в свинячий загон. Солнце было ещё высоко. А перед ним неожиданно развернулся широкий фронт навозных работ.
Словив попутку, ребята уже через десять минут были около дома Чилима. Жека наприглашал подруг, достал спиртного, и они вместе с Костиком до вечера гудели и развлекались по полной молодецкой программе. К вечеру один из местных друзей-приятелей подвез еле-еле вязавших лыко беглых арестантов обратно к свинарнику и сдал на руки перепачканному в навозе караульному.
Чилим, хотя еле-еле держался на ногах, первым делом пошел принимать у рыжего его работу:
