Сью Таунсенд - Адриан Моул: Годы капуччино

— Я вот что думаю, папа, сегодня Иисусу исполнилось 1997 лет, так?

Это был риторический вопрос, на который, слава Богу, не требовался ответ. Неужели парень сдвинулся на религии? Как он поступит, когда узнает, что его отец — радикальный агностик?

Завтрак на Вязовом проспекте прошел натянуто. Начался он из рук вон плохо — дедушка Сагден поскользнулся, рухнул в бассейн с карпами и повредил пластиковую облицовку. Рот Тани превратился в узкую щелочку и на протяжении всего завтрака таким и оставался. Нельзя сказать, чтобы мама разрядила атмосферу, когда в открытую принялась насмехаться над рождественской елкой, на которой висело двадцать пять человеческих фигурок, вырезанных из имбирного пряника — причем каждый человечек был повешен за шею на серебристой ленточке.

— А я-то думала, ты против смертной казни, Таня, — издевательски хохотала мама.

— Джордж забыл проделать в голове отверстия для ленточки, — сумрачно ответила Таня, передавая по кругу блюдо с суши домашнего приготовления; суши подозрительно напоминали карпов, что ловили ртами воздух, пока отец пытался лихорадочно починить облицовку бассейна.

От меня не укрылось, с какой тоской Иван оглядывает буржуазную роскошь своего бывшего дома.

Настроение компании немного поднялось, когда проснулся щенок лабрадора и ухватил Рози лапами за накладные волосы. Но как только Рози высвободилась из плена, мы удалились.

В конце дня я вывел Уильяма на прогулку вместе с его игрушечной тачкой и рядом с «Бритиш петролеум» наткнулся на Арчи Тейта, куда тот зашел купить на ужин булочку с индейкой. Спросил его, как он провел Рождество.

— Один, — ответил Арчи.

И в свою очередь спросил, а как я провел этот день.

— Не один, но в одиночестве, — ответил я.

Какой-то безумный импульс подтолкнул меня сказать, что если у него есть желание заглянуть на Глициниевую аллею в 6 вечера, там будет рождественский пирог, маринованные огурца, остатки от индейки и т. д. Он посмотрел на булочку с индейкой и спросил:

— Интересно, они вернут мне деньги?

Вот и говори после этого о скупости!

10 часов вечера.

Только что понял, что слова о возврате денег почти наверняка были шуткой, потому что Арчи далеко не скуп. Он пришел к нам домой весь увитый подарками. Мне Арчи подарил книгу Босуэлла «Жизнь доктора Джонсона», которой я восхищался, когда в последний раз был у него дома. Уильяму он подарил набор цветных карандашей «Лейкланд», шестьдесят штук в деревянной коробочке, чудесных оттенков. Это было слишком щедрый подарок трехлетнему ребенку. Уильям почти наверняка через несколько часов потеряет карандаши или сломает. Я так и сказал Арчи.

Он наклонился к Уильяму и сказал:

— Уильям, у каждого из этих карандашей есть своя кроватка в коробке, и каждый вечер перед сном их надо укладывать спать.

Остаток дня Уильям провел за тем, что доставал карандаши из коробки и клал их обратно. Я спросил Арчи, где он успел купить такой замечательный подарок. Он ответил, что карандаши лежали у него пятнадцать лет. По выражению его лица я понял, что в детали он вдаваться не намерен.

Слава Богу, все закончилось, осталось пережить только Новый Год.

Сегодня мама получила от Арчи Тейта записку следующего содержания.

Дорогая миссис Моул,

Очень любезно с Вашей стороны пригласить меня на празднования Дня подарков. Я получил огромное удовольствие; заряжаешься бодростью, попадая в компанию людей, с которыми ощущаешь духовное родство. В молодости я отстаивал принципы свободной любви и отвергал буржуазные ценности. Приятно видеть, что этих принципов столь усердно придерживаются в вашей семье.

Ваш, с наилучшими пожеланиям,

Арчибальд Тейт

PS. Адриан — замечательный молодой человек. Поздравляю.

Эту короткую записку мама посчитала полным и безоговорочным оправданием своего сомнительного и неразвитого поведения после наступления сексуальной зрелости.

Сегодня вечером зашел Гленн (опять) — пожелать нам всем счастливого Нового Года. И передать новогоднюю открытку от своей матери.

Не читая, положил ее на холодильник.

— Прочти ее, папа, — попросил Гленн.

Я открыл открытку и прочитал.

Дорогой Адриан

Надеюся ты щастливо провел Рождество и щастливо и увечно встретишь Новый Год.

Я предположил, что Шарон хотела написать «удачно», знакомство со словарем избавило бы ее от дальнейших недоразумений. Внутри открытки (волынка с горами на дальнем плане и лабрадором на переднем) лежал счет.

Задолженность по алиментам 15 000 фунтов.

Оплату произвести немедленно на счет «Панкхерст, Барнвелл, Брюин, Лейкер, Медвин, О'Киф», Центр семейного права.

Я произвел мысленные подсчеты. 66 000 фунтов, что я задолжал Артуру Стоуту, плюс 15 000 фунтов равняется 81 000 фунту!!!!

Я без сил привалился к холодильнику.

— Прости, папа, — пробормотал Гленн. — Я ни при чем.

Мне хотелось крикнуть: «Наоборот, Гленн, только ты и при чем».

Траектория моей жизни совершила столь ужасающий вираж, что я не вижу, как мне в него вписаться. Меня изводит болезненный ужас перед долгами. Насколько я знаю, родители никогда не вылезали из долгов. Отец даже уверял, что погряз в долгах с детского возраста (занял денег, чтобы купить щенка корги).

И я ничего не могу поделать: по телефонам доверия не пробиться. Я несколько раз пытался прозвониться по телефону «Если вы в долгах». Я даже пытался дозвониться до Анны Рейберн с радио «Поговорим», но лишь присоединился к другим неудачникам.

Позже мы с Уильямом и Гленном отправились на Ратушную площадь, хотя настроение у меня было далеко не праздничное. Там уже собрались сотни людей. Некоторые в маскарадных костюмах. Городской Совет выключил все рождественскую иллюминацию. Площадь была погружена в глубокую мглу. Единственным источником света был красный огонек полицейской видеокамеры, которая снимала толпу с балкона лорда-мэра.

Когда пробило полночь, толпа взревела от восторга, и полицейские высыпали из фургонов, в которых они до того сидели. Мы спели «Доброе старое время». Никакого беспокойства не чувствовалось, лишь ощущение разочарования и грусти оттого, что Совет и полиция так плохо думают о своих гражданах.

В час ночи я отвез мальчиков домой. Я был рад видеть, что Шарон подошла к двери, чтобы встретить Гленна. Мы помахали друг другу, но ничего не сказали. Она выглядела еще толще прежнего.

Вот мои новогодние обещания:

1. Буду милосердным. Не давать деньги, а просто быть добрее к тем, кому повезло меньше меня.

2. Буду материально поддерживать обоих своих сыновей.

3. Найду себе жилье.

4. Получу страховой полис.

5. Добьюсь постановки «Белого фургона».

6. Возобновлю сексуальные отношения с женщинами.

7. Предоставлю мистеру Блэру еще шесть месяцев.

8. Выброшу все белые носки.

9. Перестану переживать из-за лысины.

10. Начну посещать гимнастический зал.

Договорился встретиться с Шарон Ботт в «ресторане» (она его так называет) «Макдоналдс» в центре Лестера. Я приехал немного раньше и застукал Шарон набивающей рот чем-то «тройным».

Последовала неловкая пауза, во время которой Шарон жевала, как безумная, а я пытался выдавить из себя что-нибудь такое, что не требовало бы ответа. Сообщил, что мы с Гленном, с учетом краткости нашего знакомства, довольно неплохо ладим. Шарон кивнула. Я добавил, что мальчик выглядел бы получше, если бы позволил «отрасти» бритым участкам на своей голове. Шарон все лихорадочно жевала и кивала. Ее пальцы походили на толстые колбаски.

Наконец она проглотила, и мы поговорили о 15 000 фунтах, которые требуют ее адвокаты. Заметил, что в отличие от Барри Кента, я человек небогатый. Добавил, что готов сделать промежуточную выплату в размере 1000 фунтов, если она не станет сообщать мой адрес в Агентство помощи детям.

— Они заберут эту сумму назад, увеличив твои налоги, — сказал я, — кроме того, ты рискуешь потерять пособие для малоимущих.

Шарон согласилась принять 1000 фунтов банковским переводом.

Сегодня утром ходил на встречу с Пандорой в ее врачебном кабинете. Мне нужен был совет, имею ли я право на бесплатную помощь в суде. Нехорошо, дорогой Дневник, нельзя тебе лгать. Правда заключается в том, что я просто хотел видеть Пандору.

У нее под глазами темные круги, но она по-прежнему прекрасна в своей розовой кашемировой двойке. Из сумочки «Прада» серой тисненной кожи Пандора достала пачку сверхлегких сигарет. Я указал на сумочку. Разве она не должна покупать только британские товары?