Роальд Даль - Мой дядюшка Освальд

В общем, мы с этой герцогиней около часа резвились в ванне, потом она насытилась, бросила мне в лицо мыло и вышла из воды. Большая скользкая ракета попала мне прямо в рот, но зубы не пострадали, поэтому я не стал возмущаться.

— Залезай обратно, — просил я, надеясь еще порезвиться.

— Мне пора идти, — ответила она, отойдя подальше и вытираясь моим огромным полотенцем.

— У тебя еще есть время, — уговаривал я.

— Твоя проблема, Освальд, в том, что ты никогда не можешь вовремя остановиться, — заявила она. — В один прекрасный день у кого-нибудь лопнет терпение.

— Фригидная стерва, — бросил я.

Разумеется, я так не думал, но что сказано, то сказано.

Она ушла в другую комнату одеваться. Я в полном разочаровании остался сидеть в ванне. Не люблю, когда тон задают другие.

— До свидания, милый, — попрощалась она, вернувшись в ванную в темно-зеленом шелковом платье с короткими рукавами.

— Иди-иди, — злился я. — Возвращайся к своему дураку-герцогу.

— Не сердись, — попросила она.

Она подошла ко мне, наклонилась и принялась массировать мне спину под водой. Потом ее рука соскользнула в другое место, лаская его нежными, дразнящими движениями. Я замер в наслаждении и надеялся, что она передумала.

Вы не поверите, но маленькая ведьма всего лишь притворялась, на самом деле она тайком вытаскивала пробку из ванной. Как вам известно, если из наполненной до краев ванны вынуть пробку, вода всасывается в сточное отверстие с необычайной силой, А когда мужчина сидит верхом на этом отверстии — как сидел я — самое нежное и ценное, что у него есть, его сокровище, неизбежно всасывается в это кошмарное отверстие, причем весьма неожиданно. Чпок — и мою мошонку с силой втянуло в сток. Я испустил страшный вопль, который разнесся по всему Кенсингтону.

— Пока, дорогой, — махнула ручкой герцогиня и вышла из ванной.

В следующие несколько мучительных минут я понял, что должен чувствовать человек, попавший в лапы бедуинским женщинам, которые получают наслаждение, лишая путешественника его мужского достоинства с помощью тупого ножа.

— На помощь! — орал я. — Спасите!

Меня посадили на кол, намертво приклеили к ванне. Могучий краб вцепился в меня своими клешнями.

Мне казалось, что я провел в таком положении долгие часы, хотя на самом деле прошло не больше пятнадцати минут. Но и этого было достаточно. Даже не знаю, как мне в итоге удалось высвободиться, ничего при этом не оторвав. Но вред уже был причинен. Всасывание — страшная штука, и две моих драгоценных жемчужины, которые обычно не больше сливы, вдруг стали размером с мускусную дыню. Кажется, еще старик Чосер писал в четырнадцатом веке:

Дамы с регалиямиохотятся за гениталиями,

и теперь эти бессмертные слова вырезаны в моем сердце. Три дня я передвигался на костылях, а потом долго еще ходил так, словно у меня между ног поселился дикобраз.

И вот в таком искалеченном состоянии 15 мая я отправился в Кембридж на встречу с Ясмин в «Сумрачном скитальце». Когда я вылез из машины и заковылял к парадному, мои яйца все еще пылали огнем, как на адской сковородке. Ясмин, естественно, захочет узнать, что со мной произошло. И Уорсли тоже. Сказать им правду? Представляю, как будет хохотать Ясмин, а Уорсли напыщенно изречет: «Вы слишком распутны, мой дорогой Корнелиус. За разврат приходится платить дорогой ценой».

Нет, я этого не вынесу, поэтому скажу им, что растянул мышцу бедра, когда помогал пожилой леди, которая споткнулась и упала около моего дома. Я отнес ее к себе и ухаживал за ней до приезда «скорой помощи», но для меня эта ноша оказалась слишком тяжела…

Я стоял перед дверью «Сумрачного скитальца», рылся в карманах в поисках ключа и вдруг заметил приколотый к двери конверт. Надо же додуматься до такой глупости! Я никак не мог отцепить кнопку, поэтому попросту оторвал конверт. Имени на нем не стояло, и я решил его вскрыть. Кому адресовано письмо? Может, мне? Точно, мне.

Дорогой Освальд, на прошлой неделе мы с Артуром поженились…

Артур? Какой еще к черту Артур?

Мы уехали далеко, и я надеюсь, ты не очень рассердишься за то, что мы забрали весь банк спермы, за исключением Пруста…

Господи Боже мой! Артур — это же Уорсли! Артур Уорсли!

Да, мы решили оставить тебе Пруста. Все равно этот педик мне никогда не нравился. Все пятьдесят его соломинок надежно хранятся в дорожном контейнере в подвале, а письмо Пруста — в ящике письменного стола. Остальные письма мы увезли с собой…

У меня закружилась голова, строчки заплясали перед глазами. Я отпер дверь, шатаясь вошел в дом, отыскал бутылку виски, налил себе стакан и проглотил его одним махом.

Если ты хорошенько подумаешь, Освальд, то наверняка поймешь, что мы поступили по справедливости, и я тебе объясню, почему. Артур говорит…

Плевать я хотел на то, что говорит Артур! Они украли драгоценную сперму! Она же стоит миллионы! Готов поспорить на что угодно — это мерзавец Уорсли подбил Ясмин.

Артур говорит, что, в конце концов, весь процесс — это его изобретение, не так ли? А я выполняла всю тяжелую работу по сбору материала. Артур шлет тебе наилучшие пожелания.

Тра-ля-ля.

Мне нанесли сокрушительный удар, удар ниже пояса. Я не мог отдышаться.

В дикой ярости я метался по дому. Внутри у меня все клокотало, а из ноздрей валил дым. Попадись мне под ноги кабан, я бы забил его до смерти. Кабана не было, поэтому я крушил мебель. Я разломал кучу крупных предметов обстановки, а потом взялся за мелочи, включая хрустальное пресс-папье и этрусскую вазу. Вопя благим матом, я швырял их в окна.

Но примерно через час я начал остывать и наконец рухнул в кресло, с большим стаканом виски в руке.

Как вы могли заметить, я почти никогда не унываю. Могу взорваться, если меня спровоцировать, но ненадолго. Я помню, что завтра наступит новый день, и просто выбрасываю все из головы. Более того, ничто так не стимулирует мой интеллект, как сокрушительное поражение. В период полного штиля и безмолвия, который наступает после бури, мой мозг начинает активно работать. Уже в тот ужасный вечер, сидя на развалинах интерьера «Сумрачного скитальца» со стаканом виски, я начал строить новые планы на будущее.

«Ну что ж, — сказал я себе, — значит, меня надули. Забудем об этом. Нужно начинать сначала. У меня остался Пруст, и через несколько лет я смогу хорошо распорядиться этими пятьюдесятью соломинками (можете не сомневаться, я так и поступил), но миллионов на этом не заработаешь. Что же делать?»

И вот тогда в моей голове зародилась гениальная, восхитительная идея. Я сидел неподвижно, позволяя ей пустить корни и принять форму. На меня снизошло вдохновение. Идея была прекрасна в своей простоте. У меня обязательно получится, я заработаю миллионы. Почему она раньше не пришла мне в голову?

В самом начале своего повествования я обещал вам рассказать, как стал богатым. До сих пор вы читали лишь о моих поражениях. Позвольте же возместить вам потраченное время и посвятить несколько абзацев тому, как я все-таки стал мультимиллионером.

Гениальный план, внезапно родившийся в «Сумрачном скитальце», заключался в следующем:

Я возвращаюсь в Судан, договариваюсь с коррумпированными чиновниками об аренде участка земли, где растет дерево хашаб и водится пузырчатый жук, и получаю эксклюзивное право на охоту за жуками. Собираю всех туземцев-охотников и формирую из них организованную бригаду. Я стану хорошо им платить, гораздо больше, чем они получают сейчас, продавая жуков из-под полы. Они будут работать только на меня, а всех браконьеров я безжалостно истреблю. Другими словами, я монополизирую рынок суданского пузырчатого жука. Когда я все организую и смогу рассчитывать на крупные регулярные поставки жука, я построю маленькую фабрику в Хартуме по переработке жука и начну в больших количествах производить знаменитые пилюли профессора Юсупова для повышения потенции. Расфасовывать их будут там же. Затем я открою сеть маленьких тайных агентств по их продаже в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Амстердаме и других городах по всему миру. Если неопытный семнадцатилетний юнец без чьей-либо помощи сумел за один год в Париже заработать сто тысяч фунтов, только представьте, сколько я заработаю, охватив весь мир!

Вот так, друзья мои, почти все и произошло, Я вернулся в Судан и провел там чуть больше двух лет. Хочу вам сообщить, что я многое узнал о пузырчатом жуке, но, кроме того, я изучал женщин, населяющих те края. Население делилось на племена, которые никогда не смешивались друг с другом. Но я смешивался со всеми подряд: с нубийцами, хассарийцами, беггарасами, шиллуками, шукриасами и удивительно светлокожими туземками из племени ням-ням, которое живет к западу от Голубого Нила.