Лев Гурский - Роман Арбитман: биография второго президента России
В Туркмении с пугающей регулярностью погибали двойники главы государства — Великого и Несравненного (да продлит Аллах его дни!) Сапармурата Туркменбаши Ния-зова. Только с сентября по декабрь 2003 года какой-то мор выкосил пять двойников, а уже в январе месяце с жизнью распрощались еще трое. Всякий раз жителям страны сначала торжественно объявлялось о кончине Отца Всех Туркмен (приспускались флаги, отменялись занятия в школах и пр.), а уж затем — о произошедшей путанице. По Ашхабаду ползли слухи, будто бы в числе людей, названных двойниками, был и настоящий Сапармурат Отаевич. Однако шума никто не поднимал: все местные диссиденты давно были либо в тюрьмах, либо в эмиграции, а послы европейских стран, заинтересованных в туркменском газе, получили из своих столиц недвусмысленные указания доверять официальным версиям. К тому же во время редких дипломатических приемов в президентском Золотом Дворце было трудно на глазок идентифицировать человека, молча и неподвижно сидящего на троне в национальном костюме — расшитом жемчугом глухом френче и низко надвинутой на лоб меховой шапке с бриллиантами.
В отличие от президента Туркмении его белорусский коллега Александр Лукашенко сумел-таки испортить отношения со странами Евросоюза, несмотря на свой кроткий и миролюбивый нрав. Виной тому была крайне сложная для перевода тросянка (смесь белорусского, русского и украинского), на которой президент Лукашенко, как назло, любил подолгу выступать во время международных форумов в Брюсселе. Тамошние переводчики поначалу честно стремились передать на английском, немецком, французском, испанском и итальянском хотя бы общий смысл выступлений белорусского «бацьки», но вскоре махнули рукой и принялись выдумывать речи Александра Егоровича «от фонаря». И поскольку среди переводчиков преобладали люди желчные и ехидные, всяк норовил от имени Лукашенко озвучить какую-нибудь колкость по отношению к своим странам. В результате за лидером Белоруссии вскоре закрепилась репутация человека склочного и неуживчивого; а учитывая, что ни нефти, ни газа в республике не было, избушка Евросоюза демонстративно развернулась к Минску задом…
А Россия тем временем готовилась к мартовским президентским выборам, которые — если верить выкладкам социологов — не обещали Кремлю сюрпризов: по всем прогнозам, Арбитман уверенно проходил на второй срок. «Действующий президент имеет на вторых выборах значительное преимущество перед другими кандидатами, — читаем в книге Р. Медведева, — но лишь тогда, когда избиратели в целом позитивно оценивают его четырехлетнее правление. И тут у второго президента России не было оснований для беспокойства».
Российскому электорату Роман Ильич и вправду был по душе. Как замечал в передовице «Независимой газеты» (февраль 2004 года) ее главный редактор Виталий Третьяков, «при Арбитмане в России реально стали жить богаче — вот рецепт его успеха».
Дело, однако, было не только в базисе, то есть в экономическом процветании. В своей книге М. Такер справедливо указывает на две важнейшие новации в «надстроечной» сфере, которые смогли поднять предвыборный рейтинг Романа Ильича еще выше: во-первых, смена форматов большинства юмористических программ на ТВ и, во-вторых, найденная, наконец, всенародная альтернатива празднику 7 ноября, еще недавно жестко политизированному. При этом формально глава государства не влиял на процесс, оставляя за собой достаточно скромную роль генератора идей, застрельщика дискуссий и рефери.
Начнем с ТВ. Большая загруженность государственными делами, разумеется, не позволяла президенту Арбитману быть прилежным телезрителем. Но статьи-обзоры видных российских телекритиков он старался, по возможности, не пропускать и уже к концу 2003 года догадался, что качество юмористических шоу, идущих в прайм-тайм, пребывает на катастрофически низком уровне. Беглый взгляд на экран подтвердил наихудшие опасения: телеэстрада проваливалась. Даже «Городок» на второй кнопке, некогда живой, динамичный и яркий, заметно окостенел и потускнел. Что делать? «Случай 2000 года, когда Арбитман волевым решением изменил сетку вещания канала ОРТ, убрав из эфира шоу Валдиса Пельша «Угадай мелодию», оставался единственным примером такого вмешательства, — указывает А. Колесников. — Исключением, но не правилом. Так что президент решил подойти к проблеме с неожиданной стороны».
В своей книге «Из бани — в большую политику!» (2007) бывший артист эстрады и ТВ, а ныне руководитель одного из субъектов Российской Федерации Михаил Евдокимов вспоминает: «В январе 2004 года меня внезапно пригласили в Кремль. Я, грешным делом, подумал, что намечается предвыборный гастрольный чес в поддержку президента — нехилый шанс одновременно и отчизне пособить, и бабулек нарубить. Но вызвали меня, оказывается, не за этим. В кабинете президента за столом с расстеленной картой России сидели сам Роман Ильич и еще двое — главный эмчеэсник Леонид Коновалов и главный чекист Давид Копперфилд. Ледик строил из игральных карт высоченную пирамиду, а Додик своими пассами не давал ей рассыпаться. Когда я вошел, все трое поднялись из-за стола. «Михаил Семенович, вы зарываете свой талант политика, — сразу после взаимных приветствий взял быка за рога Арбитман. — Плюньте на эстраду, наигрались, вам нужен настоящий размах. Не желаете пойти в губернаторы?» Президент России как будто прочел мои мысли. Я давно уже мечтал отчебучить что-то капитальное, с крепким заделом на будущее. Монолог «Иду из бани, морда красная» меня еще кормил, но я его уже перерос. Даже Регина (Дубовицкая, в то время ведущая программы «Аншлаг» на РТР. — Л. Г.) на это намекала, а уж Регине-то я доверял, как себе. «А че! — бухнул я. — Нормалек, можно и в губеры. Земляки меня поддержат, я же родом с Алтая». При слове «Алтая» карточная пирамида внезапно рассыпалась, а Ледя с Додей, переглянувшись, что-то быстро зашептали президенту в оба уха. «Э, нет, Михаил Семенович, Алтай вам не подходит, — сказал мне Арбитман, — там на дорогах, вот мне подсказывают, тако-о-ое движение… Ну, короче, не годится вам Алтай, и все. Давайте в другое место». Я попросил: «Мне бы, дык, в глубинку, к корням». Президент повел указательным пальцем по карте страны, куда-то ткнул и сказал: «О-па! Оно. И, главное, примета хорошая — чтоб первые буквы фамилии губернатора и названия края совпадали. Кстати, и мне вас всех запомнить легче. Словом, Еврейская автономная область примет вас, как родного». Я подумал: «А че? Евреи — тоже люди, они юмор очень даже ценят». И в голове у меня стало вырисовываться мое первое обращение к избирателям: «Иду я, значит, из синагоги, морда красная…»
Забегая чуть вперед, скажем, что губернаторские выборы в ЕАО прошли блестяще. Главный соперник Евдокимова, местный олигарх Мордехай Ен, поддержанный КПРФ, получил всего 15 % голосов, а сам народный любимец — вчетверо больше. По мнению Е. Ямпольской, колумниста газеты «Русский курьер» (апрель 2004), би-робиджанцам повезло больше, чем калифорнийцам, избравшим губернатором Арнольда Шварценеггера: «Шутник, работая в образе, демонстрирует природную смекалку и чисто житейский ум. А вроде бы продвинутые американцы голосовали за Арни, хоть и «железного», но даже разговаривающего по-английски с превеликим трудом. С поправкой на национальный менталитет сибиряки выбрали себе среднепьющего мужика, калифонийцы же — тупого Терминатора».
В апрельском интервью газете «Время новостей» Регина Дубовицкая торжественно сообщила: «Теперь я уверена, что у нас в «Аншлаге» есть несколько человек, которые выиграли бы выборы». Президент Арбитман, похоже, еще в январе уверился в том же самом.
Вслед за Евдокимовым Роман Ильич зазвал в Кремль еще десяток телеюмористов с разных каналов и сделал каждому лестное предложение, от которого трудно было отвертеться. В итоге Евгений Петросян пошел на выборы в Петрозаводске, Клара Новикова — в Новгороде, Геннадий Хазанов — в Хакасии, Юрий Стоянов — на Ставрополье, а Илья Олейников — в Орле. Не всем достались крупные участки. Ефиму Шифрину пришлось ехать в маленькие Шиханы, Михаилу Жванецкому — выдвигаться в мэры Жуковского, Михаилу Задорнову — выбирать между Загорском и Задонском Липецкой области, а Юрию Гальцеву — всерьез побороться с Максимом Галкиным за право руководить Гатчиной…
Вопреки законам арифметики перемена мест слагаемых изменила и сумму. Эстрадники, поднадоевшие в московском телеформате, обрели второе дыхание в региональной политике, оказавшись, как правило, толковыми менеджерами и рачительными хозяевами. «Сам Роман Ильич называл эти местные радости генеральной репетицией и чему-то усмехался — мы тогда не понимали чему, — рассказывал автору этих строк Михаил Успенский, помощник президента по работе с регионами. — К апрелю наши выдвиженцы переиграли соперников и осели в провинции. Только Регина Дубовицкая вскоре запросилась обратно в Москву. «Они, Роман Ильич, надо мной смею-у-у-утся! — трагическим голосом жаловалась она президенту на свой электорат. Ей достался город физиков — колючая подмосковная Дубна…»
