Дуглас Кенни - Тошнит от колец
Вопли Гудгалфа потонули в реве алкогольного одобрения.
Утром следующего дня армия Двудора, отягощенная длинными копьями, острыми мечами и тяжким похмельем, двинулась на восток. Предводительствовал Эрроурут, нетвердо сидящий в дамском седле. Ему было хуже всех. Гудгалф и все остальные ехали рядом и молили, чтобы судьба их оказалась быстрой, безболезненной, и, по возможности, не их судьбой.
Много часов брела армия вперед. Боевые мериносы блеяли под тяжелыми седоками, а седоки блеяли под тающими пузырями со льдом. Ближе к Черным Вратам Фордора безобразные следы войны бросались в глаза: перевернутые повозки, ограбленные и сожженные города и села, в витринах нелепо торчали обезображенные манекены – им нарисовали усы. Эрроурут с потемневшим лицом смотрел на эти развалины некогда прекрасной страны.
– Посмотрите на эти развалины некогда прекрасной страны, – вскричал он и чуть не свалился. – Когда мы вернемся, нам придется долго наводить тут чистоту.
– Если вдруг случится, что мы сможем вернуться, – сказал Штопор, – я лично вычищу все здесь зубной щеткой.
Король принял более-менее вертикальное положение.
– Не трусьте, ибо армия наша многочисленна и отважна.
– Я только надеюсь, что она не протрезвеет раньше, чем мы придем туда, – буркнул Штопор.
Слова гнома оказались пророческими, ибо армия как-то замедлила свой ход и потеряла четкие очертания. Банда рой-танцев, которых Стомпер послал на разведку несколько часов назад, все еще не возвращалась.
Наконец Эрроурут решил пресечь брожение и пристыдить свое колеблющееся воинство. Скомандовав оставшемуся герольду протрубить в рог, он сказал:
– Народы Запада! Битва у Черных Врат Сорхеда будет битвой горстки храбрецов против множества врагов. Но у этой горстки чистые сердца, а у множества – грязные. Тем не менее, те, кто предпочитает струсить и бежать от битвы, могут уходить. Без них будет лучше. Те, кто поедут вместе с королем Двудора, будут вечно жить в песнях и легендах! Остальные могут идти.
Говорят, после этого пыль держалась в воздухе несколько дней.
– Да, еле вывались, – сказал Спэм, все еще дрожа от ужаса, пережитого в берлоге Шлобы несколько дней назад. Фрито слабо кивнул. Он еще никак не мог сообразить, что произошло.
Перед ними простирались соленые равнины Фордора. Они тянулись до подножия кротовой кучи, на которой покоился Бардал, высокомерный штаб Сорхеда. Широкая равнина была испещрена бараками, плацами, автопарками. Тысяча Нарков, как безумные, сновали по равнине, то выкапывая ямы, то зарывая их. Большими швабрами они надраивали землю до блеска. Вдали Черная Дыра Ям Зазу выплевывала в небо копоть, оставшуюся после столетия «Географического вестника». Прямо перед ними, у подножия скалы, булькала густая черная лужа смолы. На ее поверхности лопались пузыри.
Долго стоял Фрито, вглядываясь из-под ладони в далекий дымящийся вулкан.
– Много тяжких кило… до Черной Дыры, – сказал он, вертя в пальцах кольцо.
– Правда ваша, бвана, – сказал Спэм.
– Эта яма со смолой чем-то напоминает мне дыру, – сказал Фрито.
– Круглая, – согласился Спэм. – Открытая. Глубокая.
– Темная, – добавил Фрито.
– Черная, – сказал Спэм. Фрито снял цепочку с Кольцом с шеи и начал рассеянно вращать ее.
– Осторожнее, мистер Фрито, – сказал Спэм, нанося серию коротких ударов по его руке.
– Конечно, – ответил Фрито, подбрасывая Кольцо в воздух и ловя его небрежно за спиной.
– Очень рискованно, – сказал Спэм и, подобрав большой камень, бросил его в середину смоляной ямы. Камень влажно хлопнулся и утонул.
– Какая жалость, что у нас нет подходящего груза, чтобы как якорь, до самого дна, – сказал
Фрито, размахивая цепочкой над головой. Всякое может случиться.
– Так, на всякий случай, – сказал Спэм, роясь в своем мешке в поисках чего – нибудь тяжелого. – «Мертвый груз, утопленник», – бормотал он.
– Хэллоу! – сказала серая глыба неподалеку, – давненько не виделись.
– Годдэм, дружище, – заворковал Спэм и уронил монетку к ногам Годдэма.
– До чего тесен мир, – сказал Фрито, зажав Кольцо в ладони и хлопнул удивленное существо по спине.
– Смотри! – воскликнул Фрито, указывая пальцем в пустое небо. – Крылатая Пике Самофракийская!
Когда Годдэм повернулся, чтобы посмотреть, Фрито набросил цепь ему на шею.
– Ура! – крикнул Спэм. – Пятицентовик 1927 года с головой индейца! – и стал на четвереньки позади Годдэма.
– Оп-па! – сказал Фрито.
– Ай-й-й! – добавил Годдэм.
– Хлюп, – предположила смоляная яма. Фрито выдохнул воздух, и оба болотника сказали последнее прости Кольцу и его балласту. Когда они со всех ног мчались от ямы, из черных глубин послышался громкий булькающий звук, и земля затряслась. Скалы раскалывались, а твердь разверзалась прямо под ногами, чем причиняла болотникам немалое беспокойство.
Вдали стали рушиться Черные Башни, и Фрито увидел, как контора Сорхеда в Бардале съежилась и рассыпалась грудой дымящейся стали и пластика.
– Конечно, теперь уже так не строят, как раньше, – заметил Спэм, уворачиваясь от падающего кондиционера.
Вокруг болотников появились глубокие трещины, и оказалось, что спасаться им некуда, Вся земля стонала и корчилась, ее внутренности просыпались поете тысячелетней летаргии, Земля наклонилась под сумасшедшим углом, и болотники покатились к расселине, наполненной старыми лезвиями и битыми пивными бутылками.
– Чао! – помахал Спэм Фрито.
– И в такой-то момент! – рыдал Фрито. И тогда над своими головами они увидели какое-то яркое пятно. В небе над ними кружил гигантский, в полном оперении орел, выкрашенный в неприлично розовый цвет. На боку у него блестели металлические буквы: «АЭРОФЛОТ».
Когда огромная птица на бреющем полете подхватила их своими когтистыми, но с резиновыми наконечниками лапами, Фрито взвизгнул от радости.
– Меня звать Гуанно, – сказал орел, круто набирая высоту. – Ищите себе свободные места.
– Но как… – начал Фрито.
– Не теперь, братишка, – отрезала птица. – Мне надо рассчитать курс.
Могучие крылья вознесли их на головокружительную высоту. Фрито смотрел с ужасом на землю, бьющуюся в конвульсиях. Черные реки Фордора извивались, как кольчатые черви, огромные ледники скользили, как фигуристы по горным долинам, а горы играли в чехарду.
Как раз перед тем как Гуанно заложил вираж, Фрито показалось, что он увидел что-то большое и темное, по цвету и форме напоминающее пудинг, уходящее за горы, с чемоданом, из которого торчал заштопанный носок.
Славная армия, подошедшая к Черным Вратам, насчитывала теперь несколько меньше, чем первоначально, храбрецов. Точнее говоря, их стало семь, а могло быть и меньше, если бы семь мериносов не вырвались и не убежали. Осторожно рассматривал Эрроурут Черные Врата Фордора. Они были во много раз выше человеческого роста и выкрашены ярко-алой краской. На обоих половинках было написано: «Выход».
– Они выйдут отсюда, – объяснил Эрроурут. – Давайте развернем наше боевое знамя.
С готовностью Гудгалф вытащил кий и начал привязывать к нему белую материю.
– Но это же не наше боевое знамя, – сказал Эрроурут.
– Пари? – сказал Штопор.
– Уж лучше Сорхед Больная Голова, чем никакой головы, – сказал Гудгалф, перековывая свой меч на орало.
Вдруг Эрроурут выпучил глаза.
– Эй! – воскликнул он. Над Черными Башнями поднялись черные флаги, а ворота, как злобная пасть, раскрылись, чтобы выплюнуть свою злобную слюну. Наружу выплеснулась армия, подобно которой еще не видел свет. Прочь от ворот рванулись сто тысяч бешеных нарков, размахивающих велосипедными цепями и спицами, за ними, истекая слюной, толпой шли пучеглазые оборотни, оборванные зомби и рассерженные волки-людоеды. Плечом к плечу с ними маршировало восемь дюжин грифонов в тяжелых доспехах, три тысячи идущих гуськом мумий, колонна отвратительных снежных человеков на мотокарах. На флангах топали шесть полков слюнявых вурдалаков, восемьдесят вампиров с запекшимися губами и при белых галстуках. Небо потемнело от темных очертаний злых пеликанов, навозных мух величиной с гараж и Родана – летающего Монстра. Из ворот вытекал поток врагов разнообразных форм и очертаний, включая шкотиногого диплодока, Чудовище из озера Лох-Несс, Кинг-Конга, Годзиллу, Существо из Черной Лагуны, Зверя с 1.000.000 Глаз, Мозг с планеты Аруз, три эскадрильи гигантских насекомых, Вещь, Оно, Она, Они и Блоб. Огромный шум, поднятый их топотом, мог бы разбудить и мертвых, если бы они не шли уже в арьергарде.
– Эй! – предупредил Стомпер. – Враг приближается!
Гудгалф железной рукой сжал свой кий, а остальные сгрудились вокруг него.
– Ну, мы есть до свидания, – сказала Ухамочка и стиснула Эрроурута в нежном прощальном объятии.
– Прощай! – пискнул Эрроурут. – Мы умрем героями.
