Александр Федотов - Макароны по-флотски (сборник)
Три годка: худощавый, жилистый Краб, плечистый татуированный Танк и белобрысый крепыш Тёма, – вышли из душа и, потягиваясь, поднялись на верхнюю палубу. Картина маслом! Если по дороге в душ, форма одежды матросов состояла из самодельных, выкроенных из куска линолеума шлёпок-сланцев, трусов, тельника и вихотки (мочалки) через плечо, то сразу после помывки и одновременной стирки в дефицитной теплой воде из одежды на них были только сланцы на босу ногу. Всё остальное: и стираные трусы, и тельник, и вихотка, – болтались у них через плечо. А кого стесняться-то?! Вокруг одни мужики!
Матросы, как три спешившихся богатыря, вышли во всей своей молодой красе на залитую солнцем верхнюю палубу и застыли, как вкопанные. Перед ними возвышался, как китайская стена, борт плавбазы, невесть откуда взявшейся и непонятно как успевшей пришвартоваться. Шли в душ – не было, а вышли – и на тебе! Такие плавбазы, плавучие рыбозаводы, по девять месяцев напролет болтаются в море, принимая от многочисленных рыбацких судов и судёнышек рыбу и другие морепродукты, и там же, в море, перерабатывают их на консервы.
Вдруг дикий женский визг заставил годков вздрогнуть! Матросы машинально задрали вверх головы и остолбенели. На борту плавбазы целая шеренга девиц, визжала от восторга и, подпрыгивая, указывала пальчиками на увесистые причиндалы чисто вымытых моряков флота российского. Опешившие годки с помощью вихоток неуклюже попытались придать себе хоть какой-то мало-мальски прикрытый вид. Эта процедура заняла у них некоторое время. Восторженный визг и улюлюканье не умолкало ни на секунду.
К явному разочарованию зрительниц, матросы с помощью подвязанных вокруг пояса вихоток придали себе наконец вид незагорелых австралийских аборигенов. Первым вступил в диалог с прекрасными пришельцами Краб. Оценив перспективы ситуации, он приосанился и, залихватски закинув на плечо стираные трусы с тельником, с чувством полного собственного (во всех отношениях) достоинства, заговорил, обращаясь к смотрящим на него горящими глазами девицам.
– А что, красавицы, вы к нам надолго?
– Пару недель, может, месяц.
– Мелкий ремонтик тут у нас.
– Может, вы чем поможете, матросики? – игриво добавила, отвечая вопросом на вопрос, веснушчатая деваха.
Она перевесилась мощной грудью через леера и звонко рассмеялась, переглянувшись со своей блондинистой подругой, в ярко красной кофте. Танк сглотнул слюну, чувствуя волнение в жилах.
– Прочистить кое-что надо, – подхихикнула блондиночка.
– Для профилактики!
Девчонки наверху залились весёлым, игривым смехом.
Краб оглянулся на товарищей. Те, во все глаза, не отрываясь, таращились на внушительные формы рыбачки.
– Так вы тут целый месяц так и будете стоять?! – не веря в своё счастье, переспросил Танк.
– Угу! Может, в гости загляните, служивые?
– Чайку попьём!
– Если время останется! – хохотнула улыбчивая деваха, с мелкими рыжими кудряшками.
– А я думал, вы никогда не предложите! – крикнул Танк, расправив свои могучие татуированные плечи.
Девки на плавбазе завизжали в экстазе.
– А сколько вас там таких красивых? – решился вступить в разговор испытывавший, к удовольствию девок, заметное внушительное волнение коренастый Тёма.
– Человек шестьсот. На всех хватит!
– И все девушки?!
– Ну, в подавляющем большинстве, да. Во всяком случае, были!
– Мы семь месяцев в море болтались, земли не видели. Если бы не поломка, ещё бы там куковали, а тут вы, касатики, да ещё такие красивые!
Звонкий девичий хохот снова потряс плавбазу.
Стоя, как были, в одних вихотках, матросы многозначительно переглянулись. В их глазах вспыхнули давно забытые шальные огоньки. Шесть сотен истосковавшихся по мужской ласке баб! Борт о борт! На месяц! Мама родная! Как прекрасна жизнь! Не теряя времени, договорились о встрече. И первое свидание назначили: с той, что в веснушках, и с её подружкой, в красной кофте, на «сразу после отбоя». И, сверкая голыми задницами, под визг и улюлюканье рыбачек матросы бросились в кубрик сообщить о счастье, неожиданно накрывшем холостятский крейсер. Весть о соседстве с сотнями молодых голодных баб мигом облетела корабль. Весь экипаж гурьбой высыпал на левый борт знакомиться. Ракетный крейсер заметно накренился. Число заключенных договоренностей на «сразу после отбоя» росло в геометрической прогрессии. Мужской крейсер и женская плавбаза, такие нужные друг другу противоположности, нашли друг друга в этом большом мире-океане, как инь и янь…
После отбоя, когда крейсер затих, многочисленные таинственные тени зашелестели сланцами в сторону плавбазы. Оставив недоговорившегося Тёму в кубрике, Танк и Краб в числе первых выбрались на верхнюю палубу крейсера. На левом борту, в полумраке, мерцал лишь тусклый свет пары дежурных лампочек. Матросы затаились, готовясь в первый раз проникнуть на борт соседнего корабля желаний. Высокий борт плавбазы и дежурный офицер, бродивший по юту, – эти препятствия ещё предстояло преодолеть. Правда, по предварительной договоренности девушки предусмотрительно спустили со своего борта штормтрап, как раз напротив пятого кубрика, у кормовой ракетной установки, где палуба на крейсере ниже и куда не доставал полусонный глаз дежурного офицера. Танк и Краб по очереди спрыгнули на один из резиновых кранцев, болтавшихся в воде между кораблями, чтобы борта судов не бились друг о друга и, ухватившись за леера, по штормтрапу мигом взобрались на борт плавбазы… Там их уже поджидали. Запах духов и тепло девичьих ладоней кружило матросам головы. В висках пульсировало. Веснушчатая представилась Наташей, а её подруга в красной кофте – Леной.
Девушки, хихикая и прижимая пальчики к губам, затянули ребят к себе в четырехместную каюту. Краб с Танком тут же отметили, что все койки предусмотрительно были оборудованы занавесочками… Девчонки по-хозяйски захлопотали. На столе тут же появилась бутылка армянского коньяка.
– Ого! Три звёздочки! – После подпольного «шила» и одеколона Краб по достоинству оценил предложенный напиток.
– Открывайте, мальчики! – Лена улыбаясь, выложила на стол закуску – две банки рыбных консервов.
Танк привередливо покосился на этикетки: – Сельдь в масле… Скумбрия… Блин, девчонки, вы же на рыбозаводе, а такую шнягу едите!.. Как можно?
Девушки переглянулись и засмеялись: – Открывайте, открывайте!
Краб ловко перочинным ножом вскрыл первую банку– красная икра! Вторую – камчатский краб!
– Ну, вы, девчонки, даёте! Совсем другое дело! – засмеялся Танк и, откупорив бутылку, разлил коньяк по гранёным стаканам.
– Это мы так для себя делаем, – пояснила Наташа, – где икра этикетку «сельдь в масле» клеим, где краб – «скумбрия».
– Ну, за знакомство! – поднял стакан Краб.
А дальше всё, как по маслу: чуток выпили, закусили и за занавесочку. Каждая пара на свою шконку. И кто за семь месяцев, а кто и за все три года – вперёд и с песней! Только держитесь!.. Под утро усталые, взъерошенные и счастливые матросы, еле-еле оторвав от себя утомленных и раскрасневшихся подруг, поспешили на свой корабль к утреннему построению.
С этого дня у экипажа ракетного крейсера наступил коллективный медовый месяц. По ночам добрая половина экипажа пропадала на гостеприимной плавбазе. Как говорится, себе на радость, рыбачкам на удовольствие!
Но, такой праздник жизни не мог продолжаться бесконечно. Без ЧП не обошлось. Однажды Танк вернулся со свидания под утро угрюмый, встревоженный. Ребята сразу заподозрили неладное. Стали допытываться. Танк, в не свойственной ему манере, отмалчивался и уходил от ответа. Еле-еле разговорили:
– Ну, я, как обычно, на «свиданку» пошел. К Лене. Ну той, блондинке, в красной кофте… – начал Танк. – Завела меня в каюту, то да сё… Слышу, за соседней занавеской уже кто-то пыхтит-старается… А мне-то какое дело? Я на это особого внимания обращать не стал. Грамм сто пятьдесят коньячка проглотил и с Ленкой на шконку. И тоже занавесочкой задернулся. И пошло-поехало. Встану, занавесочку отдерну, стопочку коньячку – и вперёд. Только слышу, что и мой сосед периодически тоже вылезает из-за своей занавесочки за коньячком и икоркой… Так мы с ним и резвились до утра, по очереди потягивали из одной бутылки…
А перед подъемом, отдернул я занавеску, а там… Мама родная! Лицом к лицу!..
– Ну? Что там? Да говори, не тяни! – загудели со всех сторон матросы.
– Что, что… офицер … с нашего корабля…
– Мама дорогая! Кто?!
Но Танк только покачал головой: – Не могу, слово дал молчать…
Как Танка ни раскручивали – могила. Говорит – слово дал… Единственное, намекнул в конце – это был один из «старших» офицеров … Вот тебе и погулял. Ясно, что из «старших». Из-за молоденьких лейтенантиков Танк бы не парился. Это произошло на четвёртый, предпоследний день швартовки рыбачьей плавбазы.
На следующую ночь командир корабля Олень решил на досуге обойти после отбоя вверенный ему корабль. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что половины экипажа нет в наличии! Тут же сыграли Большой Сбор экипажа на юте. Наскоро пересчитали жиденькие остатки личного состава. На борту осталось меньше половины. Только караси и офицеры. Такого бардака Олень не мог припомнить за всё время его службы. Вместе со старшими офицерами, он тут же разработал план спецоперации по отлову возвращавшихся с блудника годков. Очень помог тот факт, что кое-кто из «старших» офицеров, не понаслышке, знал основные маршруты следования похотливых мореманов. Офицеров и мичманов расставили по всей длине левого борта крейсера. Приготовили все имеющиеся в наличии прожектора. Олень дал отмашку.
