Дмитрий Быков - Статьи из газеты «Труд»

В общем, это будет даже заунывнее, чем принудительный гимназический Закон Божий, во время которого многие машинально-православные завидовали освобожденным от него иудеям. Теперь не будет ни эллина, ни иудея — только духовность, обязательная для всех. Бессодержательная и пустая, как душа человека, так и не научившегося доверять собственным детям.

№ 554, 27 марта 2008 года

1 апреля — forever

Мы присутствуем, дорогие друзья, при отмирании Дня дурака. Ничего не поделаешь: одни праздники учреждаются, другие сходят на нет. Нормальный процесс жизни. Сегодня, по данным Левада-центра, друг друга разыгрывают 67 % населения. Думаю, в ближайшие годы этот процент уменьшится до 10–15.

В чем обычно выражается празднование 1 апреля у нас на Родине? Все друг друга разыгрывают — иногда жестоко, чаще дружелюбно. Особенно усердствовала перестроечная пресса, изобретая самые немыслимые финты и чаще всего умудряясь купить доверчивое население. Сегодня это совершенно бессмысленно: люди так мало знают о реальном положении вещей, что уже не способны отличить выдумку от истины. Да и что за интерес разыгрывать человека, которого ничто не касается, потому что ничего от него не зависит? Скажи мне кто-нибудь, что на Марсе магнитная буря, я ухом не поведу и дела мне не будет до того, врут или честно предупреждают. А о реальном положении дел в политике, экономике и даже общественных настроениях мы знаем сегодня куда меньше, чем о бурях на Марсе. Главное же то, что все это нас вроде как не очень-то и волнует. Жизнь зависит не от этого. Розыгрыш возможен там, где есть общий контекст, а мы сегодня очень обособлены и от страны, и друг от друга. Так надежнее.

Раньше «первый апрель» был еще днем национального юмора. Так сказать, праздником отечественной комической традиции. Я даже думал одно время сделать на телевидении что-то вроде «Улыбок разных широт» — альманах заграничных телехохм, ведь юмористических шоу и анекдотов с местным колоритом везде полно. Остановило меня полное отсутствие отечественной юмористической традиции: она вырождалась уже в 90-х, опускаясь до грубых политических шуток (почти всегда одинаково безвкусных как в либеральном, так и в патриотическом лагере: что над властью, что над заграницей у нас шутят одинаково топорно, а семейный юмор ограничивается набором столь же грубых анекдотов о теще). Сегодня уровень наших шуток — сортирные упражнения «Комеди Клаба», где люди намеренно опускаются ниже плинтуса (я лично читал в их интервью, что они серьезные парни, в обычной жизни любящие Джойса). В чем тут юмор, решительно не понимаю, и вдобавок этого юмора так много, что посвящать ему отдельный день как-то нерасчетливо. Я объявил бы день серьезности, что ли, чтобы хоть раз поговорить о действительно важных вещах, но желающих не наблюдаю.

«Первое апреля — никому не верю», любимый со школьных лет лозунг, пора теперь распространять на весь год. Лично я почти никому не верю — ну, может, ближайшим родственникам да паре надежнейших друзей. Не огорчайтесь, ребята, все эволюционирует. Первомай давно стал днем дачника, День независимости в условиях стабильности на глазах превращается в «день сурка», а сознательное и радостное превращение большей части населения в дураков приводит к отмиранию самого Дня дурака. Зачем им отдельный праздник, когда он и так у них круглый год?..

№ 559, 3 апреля 2008 года

Массовики

Когда я служил в армии, мы в совершенстве овладевали там искусством «массовки». Слово это двоякого происхождения: пока одни создают иллюзию массовой и бурной работы, другие давят на массу, то есть отдыхают лежа.

Короче, это такая имитация деятельности, при которой начальство искренне полагает, будто для выполнения пустячной задачи действительно требуется полдня. А поскольку прямой заинтересованности в результате у начальства тоже нет (ему важно, чтобы люди были заняты), это чаще всего срабатывает.

Как опытный массовщик я высоко оцениваю работу Государственной Думы. Что она давно ничего не решает, все в курсе. От Общественной палаты и то больше пользы: она хоть изредка защищает бутовских выселенцев или неправедно осужденных ветеринаров. Госдуму, однако, разгонять нельзя: это единственная витрина российской демократии. Людей надо занять. В результатах их работы не заинтересованы ни они сами, ни начальство. Важно, чтобы они что-то делали, никому при этом не мешая. В последнее время обозначились три направления их иллюзорной деятельности:

1. война с рекламой (в особенности с табачной и алкогольной);

2. война с телевидением (порнография, которую они умудряются где-то отыскивать, и искажение исторической правды);

3. борьба с педофилией и ужесточение наказаний за те уголовные преступления, о которых особенно охотно рассказывает программа «Максимум».

Сейчас Госдума в очередной раз ограничила (в первом чтении, но не сомневаюсь, что окончательно) алкогольную и табачную рекламу в транспорте, на вокзалах и аэропортах. Не сомневаюсь, что это действенная мера, направленная на решение наиболее фундаментальной проблемы современного российского общества. Именно из-за алкогольной и табачной рекламы в российских школах падает уровень образования, в российских магазинах дорожает еда, треть российской территории никем не обрабатывается, коррупция стремительно прогрессирует, а свобода слова вырождается в свободу бесконечно обсуждать маньяков, телевидение и алкогольно-табачную рекламу. Я всегда догадывался, что дело тут нечисто, но только теперь Госдума открыла мне глаза. На фоне только что триумфально оправданных (за отсутствием состава преступления) петербургских мусульман, не готовивших, оказывается, никакого покушения на Валентину Матвиенко, проблема алкогольно-табачной пропаганды особенно убийственна. Но не ФСБ же обсуждать в Госдуме, не методы следствия и сбора доказательств! Не махинации с землей в Подмосковье, где людей попросту сгоняют с насиженных мест! Не перспективы московской застройки со сносом целых кварталов! Эти вещи обсуждать бессмысленно, потому что там, где речь идет о «бабках», российское, московское и любое другое правительство все равно поступит так, как ему выгодно. И это к лучшему: раньше у нас жертвовали законом в угоду идее, а теперь всего лишь в угоду «баблу».

Думаю, со временем Государственная Дума обратит внимание на состояние детских песочниц, катастрофическое положение со сбором стеклотары, неэстетичное оформление коробок со стиральным порошком, хамство отдельных кассиров в магазинах Тамбовской области, а также вопиющие нарушения прав человека в Гондурасе. Есть еще к чему приложить законотворческую инициативу.

№ 64, 10 апреля 2008 года

Что мне Гертруда?

В России возрождается звание «Герой труда». «Гертруда», как называлось оно в семидесятые. Правда, уже не социалистического, а труда вообще.

Думаю, это делается под конкретного человека. В позднесоциалистическом обществе — очень похожем на наше — все крупные знаки отличия специально учреждались к очередному юбилею первого лица, очень любившего всякие цацки. Сейчас «Героя труда» почти наверняка присвоят Владимиру Путину — при переходе из одного состояния в другое, то есть из реальных лидеров в национальные. Впрочем, при нынешней структуре власти не поручусь, что реальней.

Восемь лет человек пахал, по собственному выражению, как раб на галерах. Что он под этим разумеет и как себе представляет пахоту на галерах — загадка, но на эту тему все уже отшутились, а признание-то серьезное. Мне кажется, он заслужил звание «Героя» именно за это — за то, что вынужден был совмещать два взаимоисключающих и одинаково мучительных вида деятельности. Пахать там, где не требуется, и совершенно не грести там, где это жизненно необходимо. Так что он в очередной раз проговорился о главном — чем случайней, тем вернее. Он героически укреплял вертикаль, с которой в России и так не было-то особенных проблем (правда, получилась опять не вертикаль, а пирамида). Ограничивал свободы, которых было и так негусто. Насаждал идеологию, без которой и так обходились. Грозил остальному миру, который и так боится. Вербовал тех, кто и так давно наш. Но на галере — движущейся, мобильной вещи — надо грести, а не пахать. Надо решать наболевшие вопросы самоуправления, определяться с приоритетами, сокращать и сшивать социальные разрывы, искать объединяющие лозунги, тонко лавировать в бурном и меняющемся мире, заботиться о престиже нужных профессий и упразднять ненужные, прислушиваться к умным, а не к преданным… Наверное, такая работа была бы менее утомительна — ведь Господь создал все трудное ненужным, а нужное нетрудным, и догадался об этом еще блаженный Августин. Но наш главный и единственный герой труда героически трудился над ненужным, и потому в стране, где мерилом работы считают усталость, безусловно, заслужил «Золотую Звезду».